Продолжу-ка я серию исторических постов с личными воспоминаниями о СССР. Сейчас та цивилизация, которая казалось несокрушимой и вечной, все глубже погружается в историю и выросло несколько поколений, для которых буквосочетание СССР ничего и не значит, серп и молот — заурядный логотип, а смысл слов «субботник» или «демонстрация» полностью поменялся.
С другой стороны, за последние двадцать лет СМИ, ТВ, сериалы создали какой-то другой, идеальный СССР. Вовсе не тот, в котором я проживал.
Я застал Soviet Union уже в эпоху рассвета заката и увядания, сам пройдя вместе со страной немалый путь от 0 до 13 лет. Детские воспоминания — самые яркие, да и многое осталось в памяти навечно. Чем московский советский ребенок жил, что его окружало я и постараюсь рассказать.
Поэтому начинать надо с начала. С роддома то есть.
Как возникал на белом свете новый советский гражданин? В принципе, ничего нового в этой процедуре не появилось за миллионы лет и даже Великая Октябрьская Социалистическая Революция ничего не изменила. Появлялся и появляется человек в специальном медицинском заведении — Роддоме. Про домашние роды в конце семидесятых уже/еще не слыхали.
«Все обслуживающие ребенка большие и малые учреждения Комиссариата государственного призрения, от воспитательных домов в столицах до скромных деревенских яслей — все они со дня опубликования данного декрета — сливаются в одну государственную организацию и передаются в ведение отдела по охране материнства и младенчества, чтобы, составляя неразрывную связь с учреждениями, обслуживающими беременность и материнство, принимать от них и продолжать выполнение одной общей государственной задачи - создание сильных духовно и физически граждан».
Постановление Народного комиссариата государственного призрения РСФСР об охране младенчества в стране.
Все москвичи первого сорта, как известно, появлялись на свет в роддоме им. Грауермана, а остальных сортов уже как получится.
Историческая справка:
На 1975 г. в Москве функционировало двадцать семь родильных домов. Каждый из них имел свой номер и кое-какой имидж (то есть мнение будущих рожениц о нем). Пять из них считались «роддомами при горбольницах». Выбирать было нельзя — куда направят, туда и направят.
Вот такой был черед номеров - №1, 2, 6 им. Крупской, 7 им. Грауэрмана, 9 (неоф. «Абрикосовский»), 10, 11 им. Клары Цеткин, 12, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 23, 25, 26, 27, 29, 32. И при горбольницах №20, 33 им. Остроумова, 36, 67, 70.
Матушка родилась у меня в 1951 г. в роддоме №11 (в Шелапутинском переулке, да-да), двоюродный брат в 1979 — в №25 (на Ленинском проспекте, туда регулярно водили чернокожих студентов с медфакультета института им. Лумумбы), еще один двоюродный брат — в 1983 г., в №23, на Шаболовке.
Мне довелось впервые вдохнуть московский воздух у станции метро «Пролетарская» в роддоме №14 Пролетарского района (3-й Крутицкий переулок, 16). Он и сейчас существует, занимая здание, чрезвычайно похожее на школьное (это здание и было до войны школой, потом госпиталем, а уж потом и роддомом). Если раньше только трамваи нарушали тишину этого достаточно сонного московского местечка, то ныне трамваи стали гораздо тише, а вот автомобилей стало в десятки раз больше. Я уж не говорю о значительно возросшем количестве шляющихся мимо людей!
Советская медицина была самой бесплатной в мире и поэтому сдавшись в роддом моя мамочка оказалась тринадцатой в двенадцатиместной палате, среди таких же женщин, ждущих большого события в своей жизни.
Помимо врачей и сестер компанию роженицам составляли тараканы, которые отличались невиданными размерами (ведь в достаточно тесных индивидуальных квартирах особенно не вырастешь, а вот в просторном медицинском заведении ограничений-то поменьше!). В родильное отделение тараканов не пускали. Они туда и не ходили, наверно существовал такой уговор.
Тема будущих отцов, скачущих под окнами роддома в ожидании новостей очень богата и чего только эти молодые люди не вытворяли! В основном общались, используя экзотические методы (сотовых телефонов-то не было) и передавали продукты.
Влажной летней ночью, дождавшись, пока стрелки часов уйдут заполночь (а электронных часов тогда почти не было) и закончится несчастливое 13 июня, я решил, что пора предстать пред миром. Врачей моя мама (и я) особенно не интересовали, поэтому в родовой команде была лишь одна акушерка. Которая потом все же позвала врача одним глазком взглянуть на очередное родившееся чудо.
Самое грандиозное событие моей жизни случилось около 3 часов ночи 14 июня 1978 г. Шел Чемпионат Мира по футболу в Аргентине, и, наверно поэтому, я до сих пор остаюсь преданным зрителем этих турниров.
Первое же, что мир мне преподнес, оказалось вонючим шерстяным больничным одеялом, которое я тут же попытался описать. Это мне удалось, как и многое в жизни впоследствии.
Младенцев тогда от матерей однозначно отлучали и привозили только на кормежку. Стафилококка и прочей нечисти в роддоме не было и отпустили меня до дома здоровым, вручив заодно и первый в жизни документ — справку о рождении.
Почти все последующие события у меня тоже будут впервые в жизни, но о них в следующий раз.
Это фото 1985 года, но оно здесь как нигде к месту.
Продолжение воспоследует.