Емелина печь. Часть 2.
3.
Постояв над тушей неведомого зверя, Вася думал о двух вещах. Во-первых, надо было показать убитого зверя людям из своего села. Это нужно было сделать для успокоения общества. А во-вторых, этого делать совсем не следовало, учитывая человеческие черты в убитом. Вася не любил особо много думать и просто начал снимать шкуру. Во время этого неприятного, но вполне понятного для деревенского мужика занятия, он с удивлением подмечал перемены, происходящие в нем. Он не переживал. Только что он мог лишиться своей, пусть скучной, но все таки жизни. Он осознавал, что его победа была во многом его везением. С гордостью он все снова и снова проигрывал в воображении битву, благо снятие шкуры было занятием тяжелым, но не хитрым. В своем уме он также пытался уложить и хоть как-то объяснить сам факт наличия в реальной жизни оборотня. Но больше всего он поражался радости жизни, которая появилась в нем.
Ободрав тело, Вася сложил шкуру в подобие тюка. Обвязать было нечем, так как отправляясь на охоту Вася и представить не мог, что придется тащить в село шкуру. Закончил он уже за полночь. Голода он все еще не чувствовал и потому сразу пошел в село.
Ночь была лунная. До дома несколько часов. По дороге Вася понял, что хотел бы всегда заниматься чем-нибудь этаким. И полезным и опасным и достойным. И чтоб радость жизни была всегда. Чтоб скучных будней больше не было. И даже если придется погибнуть, то ощущение жизни стоит того, чтобы заплатит такую цену. Но в то же время, он не понимал, как обеспечить себе такую жизнь. Случай с оборотнем в его жизни, помимо того, что был совсем-совсем выходящим за рамки даже фантазии, совсем не обещал, что такие случаи заполнят его жизнь.
Короче, когда Вася подходил к дому, он весь был в полном расстройстве. И если бы не усталость, наверное бы его настроение совсем испортилось. А так он просто завалился на чуть теплую печь, накрылся полушубком и через пару минут уже храпел, как пьяный кабан. Даже раны свои обрабатывать не стал. Во сне ему снились медведи. Не просто снились. Он их понимал. Понимал, что и почему они делают. И что они думают тоже понимал.
4.
Следующее утро у Васи началось в двенадцать. Он спокойно умылся, отмыл кровь с кожи, намазался зеленкой. Наблюдая рану на предплечье понял, что еще чуть-чуть и его могучая рука сломалась бы от укуса. Закончив все свои утренние дела он понял, что у него поднялась температура. И сильно поднялась. Но настроение было великолепным. Он собирался стать сельским героем. Взяв гвоздь, молоток и шкуру, он отправился к центральному сельскому магазину. Зайдя во внутрь, он коротко объяснил продавщице, что медведь убит, и он собирается повесить его шкуру на пару дней на стене магазина на улице. Чтоб люди быстро и наглядно узнали, что опасность миновала. Мнение продавщицы на этот счет Васю не волновало, его визит быть чисто известительного характера. Прибив шкуру по центру стены, Вася с удовольствием осмотрел свою работу, представил, как загудит село и отправился домой. В способности продавщицы описать его визит он не сомневался.
Дома Вася занимался всякими ежедневными делами. Почистил снег, поколол дрова, постирал белье. Он все время думал о том странном живом чувстве, которое родилось в нем, когда он захотел спасти село от шатуна. Это чувство не давало покоя. Оно так сильно отличалось от тех чувств, которые шли с ним по жизни раньше. Оно одновременно и занимало все мысли и звало жить дальше, наполняя всего его незнакомой энергией. Оно давало энергию даже сейчас, когда связанные с его рождением события остались позади. Даже температура не могла заглушить прилив сил и радости.
Через пару часов в дом начали стучать люди. Сначала пришли его друзья. Потом друзья друзей. Потом соседи. Вася быстро смекнул, что если он каждому приходящему будет рассказывать историю про медведя, его язык сотрется до корня еще до темноты. Поэтому он быстренько свернул балаган, сообщив, что расскажет историю один раз в семь часов вечера. И просто ушел домой. Можно было бы сказать, что ушел он в старых традициях Старого света, но нет. Он в двух словах, одно из которых состояло из трех, а другое из пяти букв, объяснил народу, как занят и куда нужно сходить всем остальным. Собравшимся ничего не оставалось делать, как отвалить, горячо обсуждая то, что уже было рассказано до аристократического удаления Василия.
В семь часов возле Васиных ворот топталось человек сто пятьдесят… Вася вышел на крыльцо и сказал три предложения. Которые начинались со слов «нашел», «стрельнул» и «ободрал». И многозначительно замолчал. Толпе такой рассказ явно пришелся не по нраву и она, как водится, загудела. На что Вася ясно дал понять, что опасности больше нету, а кто недоволен, может идти. И снова короткие, всем понятные слова. Кто-то в толпе еще пробывал повозмущаться Васиному таланту рассказывать интересные истории, но большинство сошлось на том, что Вася избавил село от опасности и за это ему спасибо. Но Вася об этом не узнал, потому как сразу после указания направления толпе он ушел. Его стало качать от жара. Завалившись на печь, он уснул.
Проснулся он от того, что ему снилось, будто он медведь и он голоден. Когда же он проснулся, то понял, что это сон наяву. Он по-прежнему ощущал себя зверем и хотел есть вовсе не каши… Поняв, что это не совсем сон, Вася начал судорожно соображать, что происходит. И почему он хочет в лес… мяса почему хочет… почему руки чешутся… Вася в глубоком изумлении обозрел свои руки. Это были большие, волосатые лапы с длинными как у медведя когтями….
5.
Утром Вася проснулся в холодном поту. Жар спал. Руки тоже были обычные. За исключением того, что дыры от зубов медведя на предплечье почти затянулись. Как будто травма была получена недели три назад. И все остальные раны стали почти незаметными. Также Вася понял, что он проспал свою работу. Но это его совсем не беспокоило. Его беспокоило наличие кого-то в кухне. Вася спустил свое тело с печи и прошлепал на кухню. За столом сидел какой-то бородач бомжеватого вида и жрал заботливо нажаренный Васей картофель с луком. Причем жрал прямо из чугунной сковородки. Вася любил эту сковороду. Он всегда пригорала. Картофель на ней всегда получался с углем. Но это был вкус детства. Причем его детства. Его личного. А этот бомжина сидел и скоблил его сковородку его же ложкой и еще чавкал.
Бородач покосился на Васю спокойно и равнодушно. Особенно задело равнодушие. Потому что посмотрев на Васю, бородач вновь сосредоточился на сковороде.
Прежде чем разбить голову гостя об стол и оторвать от голову бороду, Вася начал неспешный разговор.
- Нормально заходит?
Но бородач, видимо, не говорил, когда ел. По крайней мере он продолжал есть без всякой реакции на вопрос хозяина дома. Данный подход к собеседованию Васю сначала смутил, но потом он понял, что тогда не надо разговаривать. И просто попер на бомжа. И вдруг бомж исчез. Точнее Вася потерял его из виду, а потом сразу упал. Потому что какая-то сволочь выбила ему из-под него сначала одну, а потом другую ногу. Так мало того, когда Вася уже уверенно летел лбом в пол, чья-то тяжелая рука добавила ему ускорения путем наложения всей пятерни на затылок и последовавшего за тем резкого толчка вниз. Вася было разозлился, но сразу всем лицом попал в пол. Прямо всем лицом: сначала нос со лбом, потом, из-за приданной скорости еще и щеки с ушами плотно вжались в половицы. Вася еще подумал, что если бы не дыры между досками, присосался всей мордой словно присоской. Но как только оно это помыслил, так сразу думать ему расхотелось. Во-первых, стало больно. Во-вторых, бородач стал пинать его в бока, и сильно так пинать, что еще и дышать стало трудно. Вася знал, что как только он встанет, бородачу не жить. И он терпеливо сносил удары, пытаясь поднять свою стокилограммовую тушу. Быстро стало понятно, что бородач свое дело знал. Также сразу стало ясно, что он был мастер запинывать здоровые неуклюжие тела. Каждый новый пинок попадал то в мягкие ребра, то под ребра, то в голову. Даже в солнечное сплетение попал. А когда Вася решил, превозмогая боль, встать все равно, то сразу ощутил удар сапогом по загривку. Определенно, бородач разбирался в лежащих телах.
Потом избиение прекратилось. Также неожиданно, как началось. Когда Вася поднялся, бородач уже шкрябал ложкой по его сковородке и на Васю не смотрел.
Вася решил потратить предоставленное для свободного дыхания время с пользой и разглядеть обнаглевшего, но резкого, как понос, гостя. Это был средний мужичек, скорее дед, с черно-седой бородой, умеренными плечами. Не лысый. Обыкновенный совсем. Но его глаза были слишком холодными и спокойными. Для пожирающего картошку, принадлежащую здоровому сельскому бугаю.
- Ты стой спокойно, парень. Я скоро. Или сломаю тебе спину.
- Ты, бл…ть, кто?
- Я. Твоя последняя надежда. Дай доесть. Чайник сними. Шипит уже. Не видишь?!
- Я тебя щас в мясо превращу. Сука.
- Ты щас свои кости будешь собирать внутри кожи. Чайник сними и садись за стол.
Вася решил не ускорять события. Особливо ввиду полного спокойствия бомжа и нанесенных последним телесных повреждений. Он прошаркал в сторону чайника, насыпал трав в заварник и залил все это кипятком. Он был очень зол, но приветствие гостя было еще в памяти, и большая часть его мыслей занималась перевариванием побоев.
Когда Вася разлил отвар по кружкам, бородач уже заканчивал отскабливать сковородку и, облизнув ложку, спокойно уставился на хозяина дома.
- Что, охотник, достал тебя медведь?
- Медведь щас магазин сельский обнимает.
- Ты, корова, мычать будешь, когда в стойло встанешь. Медведь тебе кровь пустил?
- Ну… (Вася подумал, но решил пока не лезть на рожон), есть малеха.
- Видения видишь?
- Што?
- Я сейчас тебе душу выну. Сны странные видишь? Зверей понимаешь? Крови хочешь?
- Ну.. это…
- Давай быстрее паря.
- Вижу. И слышу.
- Ну вот тогда такой расклад. Недели через три-четыре будешь ты ходить вокруг села и я с тебя сниму шкуру. Чтобы этого не случилось, перестань думать, особенно – думать о мести мне, и начинай слушать.
Вася напрягся еще сильней. Обиды он никому не спускал. То бревно, которое он бросил в юности далеко, полетело в окно такого же вот разговорчивого дедули, который мало думал о содержании своих речей. Но, с другой стороны, кошмар минувшей ночи, когда ты как зверь чуешь верхний поток воздух, чтобы понять, где ходит еда, Васю немного тревожили.
- Все дело в контроле, - продолжал бомж, - точнее в навыке, привычке контроля. Без помощи почти никто не обходился. Кроме меня, конечно. Звериная суть будет пытаться поломать человечью. И только ты по итогу решишь, стать тебе зверем или нет. Да, и зверь теперь из тебя никогда не уйдет. В этом есть и плюсы: сможешь мед жрать у диких пчел, - бородач заржал, как ломовая лошадь.
- Ты щас хочешь сказать, что я стану таким же как… тот медведь?
- Ну, более-менее. Только тот, как ты говоришь, медведь, был умным. Два года скрывался за личиной зверя. А ты, - сразу видно, - мозгой не блещешь. Зато у тебя плечи широкие и борода лопатой, да?
- Дядя, ты давай себе, берега знай, а то…
- А то что? Ладно, смотри сюда. Зверя в себе обуздаешь, возьму на службу. Хочешь стать зверем, - давай, я подожду. Будет две шкуры на магазине.
- На какую службу?
- Сторожем в ЧОП. Шучу. Слушай сюда: правило первое – вас теперь в тебе двое. И этот второй с каждым днем будет становиться все сильнее и сильнее. Задача нумер раз: не расслабляться, держать контроль и зверя подчинять.
- Это как?
- А как ты его замочил? Также и подчинять. Мочить со всей дури. Но только не буквально. В смысле – себя не жалеть. Иначе он тебя сожрет. Изнутри. Образно. Заберет твою жизнь. И будешь лазить по ульям, царапать деревья, жрать малину и коров, срать там, где спишь. Короче, полный набор идиота.
- Што?
- Хто? Душу свою не отдавай зверю в тебе или будешь малину жрать. Прямо ртом.
- Ты дед опять хамишь…
- Я сейчас тебе башку разобью, чтобы пар стравить, чтобы не кипел, как котелок. Оборотень ты теперь, вникаешь?
- Я?
- Бл…ь, Я. Кстати, я тоже оборотень. Помнишь, как ты попер на меня? А потом помнишь?
- Ты исчез. Гад.
- Я волчий оборотень, так сказать. Волки менее тормозные, чем медведи. Но… и менее сильные. Хотя тебе пока хватит.
- А если зверь выиграет?
- Тогда его шкура, - ну, твоя теперь, - будет второй на магазине. Кстати, на..х ты ее туда прибил? Теперь ты, конечно, супергерой. И внимания к себе приковал как герой. Дебил. Скажешь завтра продавщице, что в больницу поедешь. Придумай что-нибудь. Глисты там, или геморрой.
- Ничего я не буду говорить.
- Слушай, паря. У меня времени не много. Я прямо сейчас твою шкуру сниму и прибью к магазину. И не беда, что она лысой получится. Скажу – больной медведь был. Авитаминоз.
Вася хотел было возразить опять, но дед уже заковылял к выходу. И Вася решил промолчать, потому как во-первых оскорбления деда никто кроме них не слышал, а во-вторых, дед явно выходил из себя.