Японцы с их чайной церемонией, наверное, в чем-то правы. Чаепитие как мероприятие не терпит суеты, а проведенное не вовремя и в неправильном составе участников может привести к самым непредсказуемым последствиям.
Чаепитие проведенное 5 (17) ноября 1817 года на квартире камер-юнкера графа А.П. Завадовского привело к одному трупу, одному ранению, краху личной жизни, провалу восстания декабристов и написанию великого произведения русской литературы «Горе от ума», которым уже второе столетие с той или иной степенью успеха пытают российских школьников.
Что называется: «Ну вы, господа, и нашли же место, где чай пить»!
Случилось так, что штаб-ротмистр кавалергардского полка кирасирской дивизии 1-го резервного кавалерийского корпуса гвардии Василий Васильевич Шереметев состоял в известной связи с балериной больших и малых императорских театров Истоминой Авдотьей Ильиничной. Примерно 2 года она проживала у него в качестве содержанки. Однако к ноябрю 1817 года они расплевались, как по причине несходства характеров (официальная версия), так и в силу падения кредитоспособности Шереметева (реалистичная версия).
А в это же самое время хорошо нам всем известный со школы Грибоедов Александр Сергеевич, будущий автор «Горя от ума», а на тот момент чиновник министерства иностранных дел, как раз поменял место жительства и стал делить квартиру с упомянутым камер-юнкером графом Завадовским Александром Петровичем.
До этого же Грибоедов проживал с Б.И. Ионом, на тот момент директором немецкого театра в Петербурге, через которого был знаком с Истоминой.
В результате 05 ноября 1817 года после представления Грибоедов пригласил Истомину к себе домой попить чайку, на что последняя согласилась. Уж не знаю какой чаек они там пили, но Истомина зависла на квартире Завадовского на двое суток.
После этого, соскучившийся за это время Шереметев, стал пытаться восстановить свои отношения с Истоминой, в процессе чего он несколько не логично сначала угрожал застрелиться, а потом застрелить саму Истомину. В процессе этих разборок, Шереметев как-то узнал о банкете на квартире у Завадовского. О том, как именно он это узнал, ходит как минимум три разных версии, но за исключением предположения, что ему об этом рассказала сама Истомина, остальные сводятся к тому, что добрые люди не скрыли от него такой радостной новости.
Шереметев побежал советоваться о том, что ему делать к корнету лейб-гвардии уланского полка Якубовичу Александру Ивановичу.
Тот, долго не раздумывая, ответил: «Мочить козлов Надо драться!». После этого, Якубович выстроил следующее логичное построение. Истомина была у Завадовского. Привез ее туда Грибоедов. Вывод - значит надо стреляться с обоими. Сложный фарватер умозаключений привел Якубовича к предложению, чтобы он сам стрелялся с Завадовским, а Шереметев с Грибоедовым.
От такой масштабности Шереметев слегка офигел, так как к Грибоедову он претензий не имел, и предложил следовать первоначальному плану и вызвать на дуэль Завадовского, а Якубовичу взять на себя обязанности секунданта.
На утро Якубович отнес Завадовскому письменный вызов на дуэль. Тот удивился, и вполне логично сказал, что в гости он к себе водит кого захочет, а Истомина Шереметеву не жена и не родственница. И от вызова отказался, вполне в духе понятий 90-х годов, сказав, что из-за бабы драться не будет, фактически воспроизведя старый анекдот (- Поручик, вы стрелялись когда-нибудь из-за женщины? - Нет. Из-за дерева стрелялся, а из-за женщины не приходилось!)
Якубович потребовал выдать ему об этом справку. Так как он являлся официально секундантом, а практика того времени предполагала составление какого-нибудь документа об отказе, то Завадовский не стал мудрствовать и свои слова буквально записал.
Шереметева такой расклад не удовлетворил и он от бокса по переписке перешел к решительным действиям, совершив так называемое оскорбление действием, чтобы вызвать Завадовского на дуэль. Подробности данного мероприятия до нас не дошли, но, по-видимому, дело дошло до публичного мордобоя со взаимным бросанием предметов разной тяжести друг в друга. После этого, дуэль была уже неизбежна. А в это время неутомимый Якубович успел вызвать на дуэль Грибоедова, видимо, чтобы Шереметеву одному не было скучно. Тихо офигевающий от таких раскладов Грибоедов («Ничего себе чайку попили»), вызов принял, причем внятно сформулировать, что они не поделили, наверное, не смогли бы оба.
В итоге участники забега собрались утром 12 (24) ноября 1817 года на Волковом поле в Санкт-Петербурге.
Первым номером программы явилась дуэль Завадовского и Шереметева, при этом Грибоедов был секундантом первого, а Якубович второго. Кроме того, подтянулся еще неустановленное количество болельщиков, по крайней мере в ходе последующего следствия, было установлено присутствие лейб-гусара Каверина и упомянутого Иона.
Условия были назначены убийственные, барьеры были выставлены в 6 шагах друг от друга, самих дуэлянтов поставили в 6 шагах от барьеров.
Нервишки оказались крепче у Завадовского. Не доходя до барьера, Шереметев выстрелил и отстрелил Завадовскому часть воротника. После этого, Шереметеву пришлось выйти к барьеру. Завадовский, находясь в 6 шагах сказал, что просто проучит Шереметева и будет стрелять в ногу. Однако, Шереметева в этот момент переклинило, и он пообещал, что если Завадовский его не убьет, то он в итоге Завадовского достанет. Проще говоря пригрозил убить как собаку. Завадовский подумал и решил вопрос кардинально. Он выстрелил, и так как промахнуться с такого расстояния было проблематично, то попал Шереметеву в живот. По воспоминаниям свидетелей, Шереметев несколько раз подпрыгнул на месте, потом упал и стал кататься по снегу. Присутствовавший при этом Каверин меланхолично поинтересовался у Шереметева: «Что, Вася? Хороша ли репка?».
Поскольку Шереметева надо было срочно увозить, то Якубович как секундант, немедленно с ним отбыл, отсрочив этим свои разборки с Грибоедовым на время. Якубович отвез Шереметева на квартиру последнего, где бедняга в итоге скончался утром на следующий день.
По итогам последующих разборок никого конкретно не наказали, но участников основательно порасбрасывали, чтобы они еще чего-нибудь не начудесили. Завадовский убыл за рубеж чего-нибудь подлечить, Якубовича по совокупности подвигов услали на Кавказ.
Однако уже в октябре 1818 года пути Грибоедова, которого с дипломатический миссией отправили в Закавказье, пересеклись в Тифлисе с Якубовичем, который возликовал от открывшихся перспектив и прислал Грибоедову секундантов. В ходе долгих переговоров установить причину дуэли сторонам не удалось, однако все равно решили стреляться. Из вразумительного Якубович смог родить, только то, что он пообещал Шереметеву отомстить участникам дуэли.
23 октября 1818 года стороны собрались в овраге у селения Татарская могила у дороги в Кахетию. Барьеры выставили примерно так же как и при первой дуэли.
Якубович действовал по испытанной тактике того времени и быстро вышел к барьеру, сократив расстояние. Грибоедов сделал два шага и остановился. В таком состоянии они зависли примерно на минуту. Затем, Якубович решился и выстрелил, попав Грибоедову в левую кисть (повреждение мизинца). Грибоедов не стал реализовывать свое право и выходить к барьеру, сокращая расстояние до убийственного и стрелял с места. Пуля прошла около головы Якубовича…
И вот итог абсолютно бессмысленного забега (кто-нибудь может объяснить чего они все не поделили?).
Как я уже говорил мы имеем один труп.
Грибоедов получил травму мизинца, которая препятствовала ему музицировать и тем самым лишила нас его музыкальных опытов (да, он еще и музыку писал), однако, к отчаянию школьников, освободившиеся время было реализовано в бессмертное произведение русской литературы «Горе от ума».
Истомина, у которой Шереметев умер практически на руках, как-то пересмотрела свои жизненные ценности, и перешла к домашнему чаепитию.
А Якубович в итоге, всех следственных разборок с дуэлями и другими косяками, приобрел лютую ненависть к государю императору в частности, которого обещал пристрелить как собаку, и к общественному строю в целом, что привело его к обществу декабристов. Однако и там, Якубович исхитрился накосячить. Наообещав возглавить выступление Гвардейского флотского экипажа, которым по некоторым признакам декабристы собирались штурмовать Зимний дворец по образцу 1917 года, Якубович утром непосредственно в день восстания от своей роли отказался, после чего весь план восстания пошел наперекосяк, и вылился в стояние на площади, каким мы его и знаем. Правда склоняют при этом, почему-то Трубецкого…
Ну, вот и где, скажите мне, в этом частном случае, во всем этом бардаке, защита самолюбия, достоинства или чести, которые провозглашаются различными дуэльными кодексами целью дуэли?
Собрание сочинений с прологом и эпилогом:
Забытое сражение Русско-японской войны
Как убить себя об стену или тяжелая битва за остров Кыска
Единственный в истории корабль, который таранил сам себя
Почему падение Российской империи было неизбежным
Особенности национальной охоты на ведьм
Особенности национального побега
Модный приговор к каторжным работам
Чудо в отдельно взятой воинской части