Привет с Северного Кавказа.
К сожалению, эта фотография требует некоторого текстового сопровождения, что, отчасти, раскрывает анонимность фотографа. И это печально. Все, что я могу сделать, так это сохранить анонимность запечатленных людей и места, где щелкнул затвор моего фотоаппарата.
Итак, летом 2013 года мне потребовалось устроиться на работу в серьезную фирму в одном из городов Северного Кавказа. Серьезной ее можно считать уже хотя бы потому, что для оформления необходимо было пройти медосмотр. Согласитесь, что сейчас не так много предприятий, где это требование является обязательным. Проблема заключалась в том, что мне за шестьдесят и последний раз в больнице я был лет тридцать тому назад. Вы поняли с каким волнением, в таком возрасте, входил я в царство шприца и клизмы?
Быстренько пройдя флюорографию и еще каких-то врачей, я оказался у дверей кабинета хирурга и вдруг почувствовал, что напоролся на серьезное препятствие. Людей около кабинета было многовато, они озабоченно переговаривались, короче, происходило что-то непонятное, а мне хотелось побыстрее. Недолго думая, я зашел в располагающуюся напротив кабинета хирурга регистратуру и, объяснив находящимся там девушкам, что я приезжий, что мне надо срочно и т.д., попросил помощи в преодолении препятствия. Они пообещали, а одна из них, выйдя со мной в коридор, тут же радостно закричала:
- Арсен Гасанович! Арсен Гасанович! Тут мужчине только подписать медосмотр!
Одетый в медицинскую робу, высокий, худощавый мужчина, лет шестидесяти, прошел мимо, небрежно бросив:
- С сегодняшнего дня я здесь не работаю!
- Арсен Гасанович! Арсен Гасанович!, - завопила потрясенная толпа, но было поздно. Мужчина скрылся за поворотом. Поняв, что дело серьезно и пройти хирурга невозможно, я побрел за результатом флюорографии…
… За столом врача сидел невысокий, лысеющий молодой человек в белом халате. Его армянское (так мне показалось) лицо, сконцентрировавшее на себе всю мировую скорбь, украшали огромные печальные глаза. Внимательно рассмотрев рентгеновский снимок, он печально спросил: - Ну, диагноз свой вы знаете?
- Какой диагноз? - испугался я.
- Ну как же? - еще печальнее сказал врач,
- Бронхит!
- Да что вы? - обрадовался я. – Я с этим диагнозом прожил шестьдесят лет, и еще столько же проживу!
- Так что? - помолчав, спросил доктор, - пишем диагноз?
- А это не помешает мне устроиться на работу? - насторожился я.
- Этого я не знаю, - продолжал грустить врач, - заключение делает терапевт.
- Погодите, доктор, - заволновался я, - мне не нравится слово «диагноз»! А что вы пишете уважаемым людям?
- Уважаемым людям я пишу «годен»!
- О, это слово мне нравится намного больше, - обрадовался я.
- Ну, в вашем случае перед ним придется написать слово «магарыч», - сказал врач.
- А на бумаге какого размера вы сумеете написать это слово? ,- я лихорадочно вспоминал количество купюр в моем бумажнике.
- Ну, - горько усмехнулся доктор, - у меня мелкий почерк. Я сумею написать это слово на половине бумажки!
- Пятьсот рублей, - понял я.
- Да, доктор, мне очень нравится ваш почерк!
Слегка выдвинув ящик стола, куда я опустил купюру, он написал слово «годен», прихлопнул штампиком свою подпись, и я помчался ловить хирурга…
…Все было бесполезно. Стоявшая в первой половине дня у кабинета хирурга толпа, теперь бессмысленно нарезала круги по больничным коридорам, надеясь на какое-то чудо. Вдруг один из бедолаг подошел ко мне, и негромко сказал:
- Пойдем на второй этаж!
- Зачем? - не понял я.
- Он сейчас в кабинете возле операционной. Я только что туда заглядывал!
- Кто же нас туда пустит? - возразил я.
- В том-то и дело, что пока в коридоре никого нет!- И мы рванули на второй этаж.
В кабинете курили два хирурга. В сидящем на диване я узнал Арсена Гасановича. Вид у него был усталый.
- Наверное, с операции, - испугался я, но включить заднюю скорость оказалось невозможно: спрятавшись за моей спиной, мой товарищ по несчастью упорно подталкивал меня к дивану. Арсен Гасанович равнодушно смотрел сквозь меня.
- Простите, ради Бога, - залепетал я. - Мы обошли всех врачей…нам надо на работу… нам бы только вашу подпись… Взгляд Арсена Гасановича постепенно концентрировался на моей персоне.
- Понимаешь, - задумчиво сказал он наконец.
- Вот здесь, за стеной, я оперирую. И мне за это платят. А за то, что я вожусь с вашими бумажками, мне не платят.
- Но, почему? - удивился я.
- Реформа, черт ее задери… Слышал наверное?
Слышать о том, как хорошо нам скоро станет, я слышал, но о таких ошеломляющих результатах реформы из телевизора не говорили.
- Так может мы…- Я полез за бумажником.
- Ты что, больной? - взревел хирург. Если бы его интонация была утвердительной, я бы сразу согласился лечь на операционный стол.
- Мне государство должно платить!
- Ну что же я тогда могу? - растерялся я, - может анекдот рассказать?
- Смешной, хотя бы? - недоверчиво спросил врач.
- Не знаю… Но, про хирурга…- пролепетал я.
- Ну, валяй, - затянувшись сигаретой, откинулся на спинку дивана Арсен Гасанович…
… « - У одного мужика заболела нога. Он, как это делают все мужики, терпел, сколько мог, но когда боль стала невыносимой, пошел к хирургу. Хирург затребовал рентген и анализы, изучил их, и на очередном приеме сказал мужику:
- Придется отрезать тебе ухо!
- Вы меня с кем-то спутали, - обиделся мужик.
- Я - с ногой!
- Ни с кем я тебя не спутал, - стоял на своем хирург.
- Понимаешь, в организме все взаимосвязано. Отрежем ухо - и будешь скакать, как молодой!
Мужик представил себе, как он приходит без уха домой, и что скажет на это жена, и как на него будет смотреть соседка Тося, и категорически отказался. Терпел еще несколько дней, но легче не становилось, и он пошел к терапевту.
Рассказ, про историю болезни и предложение хирурга, привел терапевта в невероятное состояние. Он хохотал, едва не падая со стула, вытирал слезы, колотил ладошками по столу и снова хохотал. Наконец приступ прошел, и терапевт гордо сказал:
- Ох, уж эти хирурги! Мясники! Им бы только резать, и резать! Да я тебе таблетку дам – уши сами отвалятся!…»
- Ладно, так и быть, давайте ваши бумажки, - хмыкнул Арсен Гасанович!