Не могу сейчас вспомнить, с которым из братьев Сологубов я познакомился раньше - с Виктором или Григорием. Оба для клубной ленинградской-петербургской тусовки люди просто легендарные.
Создатели «Странных игр», затем продолжившие выступать под названием «Игры», уже совсем с другой музыкой. А в конце двадцатого века удивившие всю альтернативную общественность тем, что под вывеской «Дельфины» вжарили такой мощный и актуальный хардкор, которого никто не ожидал от ветеранов Ленинградского рок-клуба.
В общем, люди, которые вообще не хотели бронзоветь. Таких в нашей музыке по-настоящему мало. И именно поэтому все наши мэтры, за редкими исключениями, так и тянут свою лямку лет 30-40, однажды накинув ее на себя и осознав, что ее тянуть приятно и привычно, и на всякий случай лучше уж ее и не скидывать.
Более вероятно, что сначала я все же познакомился с Виктором. И именно он привёл в «Сайгон» своего брата на трудоустройство. Опыт продаж у Григория был, он работал в магазинчике при Рок-клубе. И славился своим полным доверием к любому покупателю. Несколько раз, когда я заходил к нему что-то приобрести, Григорий оживлялся, просил пока присмотреть за лавочкой и сам удалялся по своим делам. Кажется, так происходило каждый раз, когда магазин посещал редкий покупатель.
В «Сайгоне» Григорий работал примерно так же. Но здесь в смене он был не один, соответственно опасности его привычки не представляли. Зато было весело и интересно.
Что же до знакомства с Виктором, то скорее всего это произошло в большой квартире у метро Приморская. В знаменитом доме на ножках, на последнем этаже располагались студии, предназначенные для художников. Роскошные, двухуровневые, видовые.
Одну из таких продолжительное время снимал немец, учившийся у нас русскому языку, Мальте. Как любой правильный немец, он очень быстро влился в правильную тусовку художников, модников и музыкантов. И все эти люди заседали в его апартаментах практически круглосуточно. Тем более, что располагал Мальте не только квадратными метрами и средствами на покупку алкоголя, но и бильярдным столом. А такого богатства в те времена отыскать богемной молодёжи было очень сложно.
Я и мои приятели никак не могли причислить себя к богеме. Мы были студентами первого курса театралки, то есть пока все же скорее задротами, чем людьми искусства. Но через одного моего московского друга, Митю Борисова, о котором я обязательно и обстоятельно ещё напишу не раз, мы стали с Мальте большими друзьями и практически завсегдатаями его жилища.
Именно здесь мы перезнакомились с большим количеством музыкантов, абсолютным нашими кумирами того времени.
В общем, там все было невероятно круто. И если бы Балабанов не нашёл для съёмок сцены тусовки в «Брате» другой известной квартиры - Андрея Розина - то я уверен, что он бы точно оказался в квартире Мальте.
Как раз там, в один из бесконечных вечеров я познакомился с Виктором Сологубом. Ещё за несколько лет до этого я стрелял у прохожих мелочь, чтобы купить только что вышедший альбом Странных игр «Смотри в оба», а теперь не просто говорил с одним из его авторов. Этот автор ставил мне кассету со своим новым проектом. Он тогда носил рабочее название «Яды». И это была первая в мире попытка скрестить брейк-бит в живым гитарным звуком.
Лишь спустя год, в мире выстрелили Fat Of The Land группы Prodigy и эксперименты от Chemical Brothers. А на тот момент такое пробовали делать только Сологуб и его коллега Леша Рахов. И в их планы входило быстрое и глобальное завоевание мира.
Тем более, находясь в контексте мирового музыкального рынка (сам материал проекта записывался в Лондоне), Сологуб прекрасно понимал, что идеи витают в ноосфере и очень скоро кто-то более ловкий сможет объявить себя первопроходцем.
Задача стояла важная, сложная и интересная. И оказалось, что попробовать ее решить предстоит именно мне. Потому что в спустя несколько месяцев после первого знакомства с «Ядами», Виктор вдруг предложил мне стать директором этого проекта. Правда, к тому моменту он уже назывался иначе. «Яды» забраковали в Лондоне, потому что так называлась там то ли японская, то ли колумбийская мафия.
Музыканты нашли новый вариант, правда, скорее он работал на российский, а не международный рынок, уж слишком специфической была игра слов в названии DEADУШКИ.
Если быть честным, на тот момент до конца никто не понимал, что именно должен делать директор. Но все подозревали, что директор точно должен быть. В то время почти все независимые музыканты играли в основном за идею или за пиво, но уже чувствовали, что наступает период, когда можно и нужно монетизироваться.
Интуитивно всем казалось, что именно внедрение опции «директор» станет безусловным толчком в сторону капитализации.
Помню показательный эпизод. Мы шли с Сологубом по Пушкинской и встретили Евгения Фёдорова из Текилы Джаз. Я тогда лично не был ещё с ним знаком. Сологуб представил меня Жене как директора DeadУшек. Не без гордости. «Вам везёт, а у нас нет директора», - вздохнув, ответил Фёдоров. Не без зависти.