Горная гряда, поросшая чабрецом и полынью, медленно выростающая до самого неба. На вершинах отдельных скал, под гнетом северного ветра стоят сосны и ели, крепко вцепившись оголенными дождем корнями в каменистую почву. Где-то под облаками клекочет коршун. Тропа берет свое начало от пещеры, которая чуть возвышается над берегом небольшой горной реки. На ветвях деревьев у пещеры все увешано цветными лентами, внутри пещеры пахнет сыростью, и веет древней молчаливой силой. Я помню птицу, может это была сова или какая другая, я не успел разглядеть. Она словно белая молния выскочила откуда-то из глубины теней и скрылась в ветвях, оставив на земле лишь пару перьев. Тропа тянется дальше, вьется вспять течению реки, огибая небольшие валуны и редкие сосны. Подъем и спуск, снова каменистый подъем. В небе застыло солнце, крепко зацепившись за зенит, белые облака словно кочевые племена, или стада степных животных неспешно плывут с запада на восток, скрываяь за горной грядой.
Прохожу мимо массивных белых камней, может это мрамор или известняк. Местами по тропе видны выходы медной породы, что словно молодой мох с оттенками лазури, поросший на камнях. По тропе, укрывая тенью своих ветвей, стоит материнское дерево - береза, ветви также щедро украшены разноцветными ленточками. У корней лежат конфеты, печенье, сигареты - подношение духам.
Встречаю туристическую группу, и пропускаю их. Они весело переговариваются, кричат, нарушая природную тишину, шумом городского человека. Поднимаюсь на пару шагов выше и пережидаю, пока они пройдут. Не имеет смысла здороваться, меня все равно не услышат...
Дед говорил не ступать мне в этот день на тропу. Говорил возьми артыша побольше, говорил возьми молока. Дед...он ходил меня искал потом. Теперь приходит раз в месяц в полнолуние, поднимается на то место, где я разжигал огонь, проводит обряд. Он достает свой бубен, окуривает, щедро опрыскивает молоком место, закладывает в огонь пищу. Камлает. Я всегда рядом. Достаю свой бубен, и иду с ним, он слышит отзвуки моей песни, слышит как я вторю его ритму...В ликах костра, я вижу истории, вижу предков, вижу духов животных, что силуэтами подымаются и опадают. Потом костер догорает...Дед достает пачку сигарет, закуривает одну, вздыхает, качает головой. Говорит что я должен вспомнить себя, что должен вернуться, что я сам ушел, а значит и смогу прийти. Он всегда говорит мудрые вещи, только я ответить ему не могу. Оставляет пачку на камне. Немного еды, и уходит. Иногда я его провожаю, до той самой пещеры с птицей, дальше мне дорога закрыта. Иногда просто провожаю взглядом.
Несколько месяцев назад, кто-то с краской накалякал свое имя вдоль тропы. Я его почувствовал, и наказал. Несильно, но чтобы запомнил. Кто-то бросает фантики, бычки от сигарет на тропу, таких я тоже наказываю. Люди перестали ценить нетронутую природу, везде неосознанно оставляют свой след. Пару раз какие-то ребята школьники убирались, иногда приходят люди из деревни, тоже убираются за городскими. Стараюсь всем помочь по мере сил, благодарю, плачу добром за добро.
Я торопился тогда, хотел на следующий день уехать в Туву. Не пошел в магазин, думал проведу обряд побыстрому и обратно. С чем было, с тем пошел: бубен, немного артыша, немного еды себе и в подношение, пол пачки сигарет. Когда шел к тропе встретил Деда, вот тогда он и сказал, что сегодня лучше не ходить. Мы почувствовали друг друга, настоящий подумал я. Поговорили немного. Но препятствовать он не стал. Просто покачал головой, посмотрел как-то, пожалел чтоли. И я ушел. И как оказалось ушел навсегда, во всяком случае здесь это чувствуется так. В определенный момент, когда спускал энергию и переходил в транс, почувствовал, как натягивается какая-то струна и отсоединяясь от меня сплетается с местными горами, растворяется в соснах на вершине, в реке утекающей вдаль, в крике коршуна. В состояние перешел, расширился, посидел покурил, разбросал угли, когда догорел костер. Пошел обратно,.. да не вышел. Встал как вкопанный у пещеры, как будто тело потерял и энергию всю из него, перестал его чувствовать. Осталась только каменистая тропа, поросшая чабрецом. Как во сне, ноги стали ватными и не было сил ими двинуть, сделал шаг назад, чувственное тело постепенно возвращалось, но как-то не полностью, как тень.
Поначалу, не понял что произошло. Пытался выбраться сверху, просто через лес. Пытался зайти в воду. Везде одна и та же история, полная потеря себя и нельзя сделать шаг вперед. Все дороги закрыты. У меня было много времени, я не единожды по кругу обошел свою "тюрьму". Заперт, все дороги закрыты. Хотел провести обряд, думал может поможет. Огонь не приходит, зажигалка не берет ни бумагу, ни бересту. Не могу сам разжечь, прихожу камлаю на готовые костры, которые разжигают люди из того мира.
Иногда приходят шаманы, настоящии. Некоторые слышат меня, чувствуют. Не все понимают, но иногда пытаются помочь, дают энергию. Тогда оживаю. Некоторые прогоняют. Они из "живого" мира сильнее.
По всей видимости я застрял в мире Духов. Уж не знаю, в чем ошибся, день такой был говорил Дед. Один на пол века выпадает. И люди в этот день пропадают на тропе. Кто навсегда, кто находится через несколько лет, а то и десятилетий. Только обычно они уже с помутненным рассудком. Один раз расказывал Дед, пропал сильный Хакасский шаман, приехала большая группа родных и друзей, поняли как-то. Он им сниться начал, рассказывать где он, и что случилось. Позвали сильных, неделю камлали, вернули. Тот просто на седьмой день оказался у костра со всеми, потом неделю пил говорят, заземлялся...
Меня искать никто не будет, я не сказал никому куда ушел. В сны тоже ходить не научился. Пока...Придется всему учиться тут, у Духов и людей разных. Кто приходит. Еды мне почти не надо, хватает конфеты или печенья в день. Пить тоже почти перестал, холод не чувствую, жар тоже. Сплю самое забавное, сны вижу. Наверное научиться ими управлять, можно через это пространство выйти.
Петля одним словом, закрыли...или утянули. Чувствую их, горы, реку, лес, всю тропу. Как самого себя. А может это уже и я сам стал ими. Чувствую каждый камень на дороге, и каждого путника ступающего в мое царство.
Пробовал общаться с людьми, не слышат. Пробовал трогать их, не выходит, не могу подойти, с их дороги сила их живой энергии убирает меня. Рядом могу, сзади. Могу поднять ветер, позвать дождь. Могу кричать коршуном, вороном. А притронуться к живому нет. Чувствуют меня некоторые, но не понимают что это я. Думают что их чувства, путают.
Сколько прошло времени я тоже не знаю. Здесь нет времени. Есть момент, есть сейчас, есть Тропа, а меня нет. Хотя вроде хожу, руки ноги вижу, бубен со мной...А внутренне нет. Чего-то не хватает, чего-то не доучил и полез.
В конце Тропы есть арка в скале, на самой вершине, оттуда видно закат. Я забираюсь каждый вечер на вершину и смотрю вдаль. Смотрю на солнце, встречаю багряное пламя разгорающееся над тайгой в небесах. Смотрю на облака, парю коршуном в вышине, и смотрю вороном с густой чащи елей. Ползу змеем меж трав и камней. Молчу исполинами скал и играю ветром с листьями и лентами в ветвях деревьев.
Я вернусь, - шепчу я первым звездам, они холодно взирают из бесконечности.
Закрываю глаза, и мне снится Тропа. В свете луны по ней идет человек, кто это? Я должен вспомнить, должен...
