- Но как же так: семья одна, а дети совершенно разные? - удивленно хлопала ресницами Изольда Ломакина, мать двоих детей, женщина надежная и серьезная. Надежность ее транслировалась весом, приближающимся к трехзначной отметке, а серьезность - сведенными к строгой вертикальной морщине бровями.
Филипп же, даром что Ломакин, сидел рядом безучастен и разглядывал собственные худые колени, торчащие под стрелками брюк. Его безразличие не то контрастировало, не то дополняло упрямство жены - Доктор Дзен не был уверен до конца, да это было и не нужно.
Куда важнее было объяснить паре, как устроена психическая защита, потому что старшая дочь была похожа на мать, а эндокринолог развел руками и отправил их к психологам. Младший сын был вылитый отец при этом и никак не хотел набирать вес. Только вместо безучастности, малой вспыхивал, как спичка, по любому поводу и без.
- Один ребенок первый и сначала единственный у родителей такого-то возраста. А второй - уже не единственный, а со старшей сестрой и более старшими родителями. Это уже совсем другие условия, которые и дают другие результаты. Не говоря уже о разной перетасовке генов, - Доктор Дзен ответил на популярный вопрос и поинтересовался:
- Вы подаете нищим? Садитесь в транспорте, если есть места? Уступаете пожилым и беременным? Занимаетесь благотворительностью в любой форме? Спорите с собеседниками, если не согласны и уверены в своей правоте? А ваши дети?
- Уступать место, точка зрения других людей… - проснулся вдруг Филипп, - лучше вовсе не садиться, чтоб потом не вставать. Все равно ведь придется. И спорить - себе дороже, я считаю.
- Вот-вот, у Дока-то ты смелый рот раскрыть, а когда нас соседи залили, так я все решала! - пошла в атаку Изольда, но Филипп уже потерял всякое выражение лица, нырнув в Марианскую впадину своего, похоже, глубокого и обширного внутреннего мира.
- Господа супруги, позвольте попросить минуту вашего внимания, - объявил Дзен, - все вы пребываете в глухой обороне. Изольда защищается жиром от трудностей жизни и ужаса секса, как ее научила мама. Упрямством - от родных и близких. Филипп выстроил забор из отрешенности и безразличия, стараясь быть как можно более незаметным. Ваши дети скопировали кто что: дочь взяла мамин жир и папино безразличие, а сын - папину телесную прозрачность и мамино упрямство. Вот и все. Очень просто.
- И что нам с этим теперь делать? - оторопело откинулась на спинку кресла женщина, которой впервые в лоб заявили, что у нее есть жир.
- Да, делать-то что? - снова подключился Филипп и подался вперед, демонстрируя силу и хищнические навыки.
- Во-первых, можете меня использовать в качестве внешнего врага для вашего внутреннего объединения, это у вас уже только что получилось, - ласково ответил Док, - а во-вторых, вам нужна полная семейная проработка. Отдельно каждого из четверых, затем сессия только с детьми, потом только отец-сын, отец-дочь, мать-сын, мать-дочь и в конце все вместе, вчетвером.
- Но…. - мать семейства напряглась в поисках возражений, но Док указал на стену, где висел список всех возражений под названием “Отмазки: почему не заняться собой”.
- Никаких “но”. Все сессии, как я рассказал, а затем несколько месяцев самостоятельной работы каждому отдельно и всем вместе. Идите, подумайте, почитайте материалы, которые я вам дал. Захотите - вернетесь. А нет, так нет. Всех не спасешь.
Последнюю фразу Дзен сказал уже себе, закрывая дверь за посетителями. “Хорошо хоть камнями не забрасывают в наше время” - подумал он молча и уселся медитировать. Сеанс был трудный, нужно было восстанавливать силы.