Четыре историка считают это одним из самых спорных вопросов, стоящих перед западными музеями и галереями и вот то, что они об этом говорят:
Артефакты не нужно возвращать
Тиффани Дженкинс, автор книги « Хранение мрамора: как сокровища прошлого закончились в музеях и почему они должны там оставаться» (Оксфорд, 2016 г.)
Когда 3000 лет назад скульпторы в Ассирийской империи творили крылатых быков с человеческими головами для короля Ашурбанапала II, они не могли и мечтать о том, что их творения окажутся столетиями позже в музеях за тысячи километров. Пятиногие алебастровые звери не были созданы для ярко освещенных галерей. Даже если бы мы захотели, было бы невозможно вернуть их к месту происхождения.
Древняя Ассирия 883 г. до н.э. сильно отличается от современного северного Ирака; V век до н.э. Афины, которые произвели много мраморов Парфенона, неузнаваемы по сравнению с современной Грецией. Суд Бенина, который уполномочил Бенинские Бронзы, едва напоминает современную Нигерию.
Все артефакты, на которые мы смотрим сегодня, были созданы для кого-то другого и для какой-то другой цели: праздновать сильных; для поклонения; или для обычного домашнего использования. Вне зависимости от намерения, вскоре после того, как какой-либо объект изготовлен, он переходит из рук создателя в руки других - покровителей, семьи, друзей, воров - новых владельцев, пересекая континенты и века и изменяя использование, как это происходит.
Тем не менее, именно в скульптуре, табличках и резьбе сохранились остатки их происхождения. Артефакты не нужно «возвращать», чтобы это сохранить. Подобно машинам времени, находящимся далеко от своего первоначального местоположения, древние экспонаты, выставленные в Лондоне, Токио или Сенегале 21-го века, могут доставить посетителя в древнюю Ассирию, Афины или королевский дворец Бенина. Решение о том, где разместить древние артефакты, не должно сводиться к погоне за невозможной исторической подлинностью, раскаянием в прошлом (модно сейчас) или этнической принадлежностью (периодически популярно), но туда, где условия более всего подходят для объекта.
Страшная скульптура, когда-то объект господства или преданности, становится в галерее объектом просвещения, красоты или социального текста для чтения. Наряду с другими артефактами из разных времен и мест он может вызывать вопросы, иллюстрировать отношения и приобретать повышенное значение. Это ценность музеев.
Настало время для музеев делать свою работу
Мари Родет, старший преподаватель по истории Африки, SOAS, Лондонский университет
Артефакты, взятые из Африки, Азии, Ближнего Востока, Океании и Америки во время колониализма, принадлежат и должны быть возвращены в страны их происхождения. Большинство глобальных артефактов, которые сейчас хранятся в европейских музеях, были либо украдены, либо нелегально вывезены, либо куплены по цене, значительно ниже рыночной цены на европейском рынке искусства на момент их приобретения.
Один из аргументов в пользу сохранения этих предметов заключается в том, что место их происхождения неизвестно или неоднозначно - было бы невозможно узнать, кому и где их вернуть. Это ошибочный аргумент, который подтверждает, что галереи, музеи и частные коллекционеры никогда не пытались узнать историю артефактов, находящихся в их распоряжении; или хуже, они знают, но не хотят признавать обстоятельства, при которых они были приобретены. Эти галереи, музеи и частные коллекционеры интересовались (и интересуются) только их эстетической ценностью и «изменчивостью», с постоянным предположением, особенно в случае Африки, что у континента мало «реальной» истории. Я поражен количеством ошибок, которые я нахожу как на небольших, так и на заметных выставках африканских артефактов в европейских галереях.
История этих артефактов включает в себя их грабежи и торговлю людьми. Тем не менее, признание этого выдвинет на первый план неэтичные практики приобретения. Это не характерно для артефактов, приобретенных во время колониализма; это более общая проблема неравных отношений между художниками и коллекционерами, которые резко контрастируют в эпоху колониального грабежа. Настало время для галерей, музеев и коллекционеров выполнить свою работу и проследить точную историю артефактов, которыми они владеют, и вернуть их в рамках процесса репарации тем странам, которые стали жертвами европейского колониализма и империализма.
Эти репарации должны также включать финансирование учебных программ по сохранению объектов в странах их происхождения. Если национальные галереи в Африке, Азии, Южной Америке или даже иногда в Европе кажутся плохо подготовленными, то это потому, что до сих пор им не дали возможности решить проблемы сохранения. Возвращение мировых артефактов - хорошая возможность укрепить потенциал наследия тех стран, которые были разграблены во время колонизации.
Репатриация поднимает вопросы, которые сопротивляются широким ответам
Иоаннис Д. Стефанидис, профессор дипломатической истории, Университет Аристотеля в Салониках
Немного артефактов выражают в себе запутанность этого вопроса лучше, чем «Лошади Святого Марка». Эти медные статуи четырех лошадей, датируемые древней греческой или римской античностью, были найдены на Константинопольском ипподроме в четвертом веке нашей эры. Они были украдены и отправлены в Венецию после разграбления византийской столицы крестоносцами в 1204 году, вывезенны из Базилика Св. Марка, и далее они были расположенны на Триумфальной арке в Париже Наполеоном в 1797 году, и после Ватерлоо вернулись опять в Венецию, где они и остаются. Совсем недавно, один или несколько из них были выставлены в различных городах за рубежом и в Милане, а в 1982 году они были перемещены в Санкт-Марк, в качестве меры предосторожности против дальнейшего ущерба от загрязнения воздуха.
Судьба лошадей поднимает ряд вопросов, общих для бесчисленных случаев заявленных культурных ценностей во всем мире. Во-первых, необходимо установить их место происхождения: это может быть какая-то часть Греции или, что более вероятно, Италия. Можно привести аргументы в пользу того, что независимо от того, где лежал их литейный завод, они предназначались для демонстрации в Константинополе. Там на протяжении почти девяти веков они символизировали конное мастерство. Правда, их перевезли в Венецию в качестве трофеев войны, но они стали неотъемлемой частью религиозной жизни этого города еще на девять веков. Их вынужденное парижское пребывание, кажется, подчеркивает отождествление с городом лагуны, окружение которого, однако, оказалось разъедающим.
Кто тогда имеет право требовать «репатриации» в Межправительственном комитете ЮНЕСКО? Могут ли вторые мародеры, французы, пройти квалификацию? Согласно международному праву, мародерство сегодня является незаконным и широко осуждалось в 1797 году, хотя можно задаться вопросом о разнице между кражей лошадей Наполеоном и незаконным присвоением венецианцами с 1204 года. Время предлагает простой ответ. Он предполагает, что Константинополь или его современное воплощение, Стамбул, должны быть рассмотрены. Могут ли турки требовать «возвращения» лошадей на основании их связи с существующим памятником, ипподромом, несмотря на их отсутствие в течение девяти столетий и тот факт, что они не совсем связаны с османским или турецким культурным наследием? Репатриация артефактов, вывезенных из места их происхождения до того, как такая практика постепенно была запрещена в течение 20-го века, поднимает вопросы, которые не дают широких ответов.
Никакая проблема не требует более тщательного рассмотрения
Николас Томас, директор Музея археологии и антропологии, Кембридж
Это зависит. В сфере культуры ни один вопрос не требует более тщательного, индивидуального рассмотрения. Часто поднимался вопрос об этнографических коллекциях, которые стали обширными благодаря амбициозным, действительно хищническим коллекциям, связанным с европейской колониальной торговлей и наукой в конце 19-го века. Те, кто полагает, что коллекции являются своего рода кодой для имперского предприятия, надлежащим образом ориентирующимся на возмещение ущерба и реституцию, могут, однако, удивиться, узнав, что коренные народы - например, в некоторых частях Тихого океана - позитивно оценивают представленность своих деятелей культуры в престижных международных музеях.
Там, где известно, что определенные работы были незаконно взяты, понятно, что их возвращение может быть востребовано. Но эти работы часто представляют лишь меньшинство и небольшое меньшинство из тех, что хранятся в этнографических музеях. В противном случае артефакты рассматриваются как послы, как основа для сотрудничества и исследований. Некоторые активисты могут предположить, что исторические артефакты по существу отсутствуют в странах происхождения. Но от Фиджи до Уганды есть важные музеи, в которых хранятся обширные коллекции. Там, где это не так, когда общины не имеют доступа к историческому наследию, есть веские основания для возвращения произведений, находящихся в Европе.
Тем не менее, возвращение не может быть полезным для общества в отсутствие инвестиций в музеи, не только в их природоохранные объекты, но и в устойчивые просветительские и образовательные программы.
Проблема заключается не в том, кому артефакты «принадлежат», а в том, где они могут быть культурно и социально полезны. Некоторые коллекции должны быть возвращены в страны их происхождения, но общины в Африке, Океании и в других местах должны иметь доступ не только к своему собственному наследию, но и к мировому искусству, столь доступному для мультикультурной публики в Европе. Исторические артефакты представляют не только достижения человечества, но и путешествия и движение, которые сформировали мировой порядок, в котором мы все сейчас живем.
Источник : фото обществознание достояние
Если вам понравилась статья можете подписаться и поставить палец вверх:)