Ирочка работала вязальщицей на трикотажной фабрике.
Работа тяжелая, но особого выбора у неё не было. Родители погибли в войну, и с семи лет Ирочка воспитывалась в детдоме.
Жилья сиротам тогда не давали, так что пришлось идти сразу после восьмилетки работать, на производстве и обучали, и давали место в общежитии.
Заработок был неплохой, да к тому же руки у Ирочки были золотые, она очень любила шить, и получалось у неё прекрасно.
Она не только могла сшить модель по выкройке из журнала, но и понять, как сделать выкройку наряда, который просто увидела на картинке или на улице. Она даже сама придумывала интересные модели. Как только скопила денег, сразу купила швейную машинку, пусть самую дешевую ручную, но зато свою. Так что был у Ирочки и приработок: шитье.
В общем, деньги водились, как для сироты, так она и вовсе жила прекрасно.
Девчонка она была веселая, заводная, а потому многим парням нравилась. Личико, правда, было — ничего особенного: нос картошкой, да и глазки маленькие. Зато фигура хорошая: стройная, ноги ровные и главная гордость - грудь, четвертый номер.
В общем, завидной невестой Ирочку назвать было нельзя, но и вниманием она обделена не была.
Как большинство детдомовских, Ирочка была весьма практичной и на всякие «заманчивые» предложения перевести отношения «в горизонтальную плоскость» отвечала отказом: аборты тогда были запрещены, контрацепции толком не было, а рожать без мужа она не собиралась. У самой ни кола, ни двора, куда уж тут ребенка. Так что себя Ирочка блюла строго, всё — только после свадьбы.
И Ирочке повезло: на неё обратил внимание Сергей — один из немногих мужчин на фабрике, работавший мастером-наладчиком. Он был старше почти на 10 лет, даже успел повоевать, пусть чуть больше года, уже под конец войны, но всё же, даже ранение имел и медаль.
У Сергея были 2 старшие сестры, которые давно вышли замуж и уехали в другие города. А он с семьей не торопился, хотел после войны пожить свободно, в свое удовольствие. Человек он был веселый, легкий, даже мог показаться мягкотелым. Но он просто не любил спорить попусту и отстаивал свое мнение только по вопросам, которые считал действительно важными.
К Ирочке он приглядывался достаточно долго и вдумчиво, поэтому не успели они толком начать встречаться, как Сергей сделал предложение. С мамой жених повел её знакомиться только после того, как они подали заявление в загс (отец его погиб на войне и он жил с матерью в отдельном доме).
Мать Сергея оказалась суровой пожилой женщиной (ей уже было к 60-ти) и на Ирочку смотрела без всякого одобрения.
- Ты в этом доме будешь ниже кошки, - сказала она вместо приветствия.
Еще бы: долгожданный любимый сын привел в дом детдомовку — голодранку.
После свадьбы ничего не изменилось.
Свекрови, Алевтине Григорьевне, в Ирочке не нравилось практически всё. И как она убирает, и как она стирает, и как гладит, и как готовит. И даже Ирочкины пироги, знаменитые на всю улицу, свекрови не нравились. Единственное, что она в Ирочке принимала — это её швейный приработок — всё-таки деньги в дом. Хотя и ворчала, что клиентки постоянно ходят, покоя ей нет, но насчет покупки новой швейной машинки даже слова не сказала.
Вскоре Ирочка родила дочь. Свекровь была, конечно же, разочарована — она ждала внука. Однако Сергей дочку любил, ему даже нравилось, что родилась девочка.
Ирочка тоже любила дочку, но и сына она хотела. Вот только несколько попыток оказались неудачными.
А потом врачи сказали — всё, больше детей у Ирочки не будет. Она рыдала чуть ли не месяц. Сергей утешал, как мог.
А свекровь с жестоким удовольствием начала по поводу и без повода называть Ирочку пустоцветом.
Надо сказать, что детдомовская Ирочка вовсе не была безответной ромашкой и Алевтине Григорьевне отвечала весьма бойко. Ссорились они почитай каждый день, да и не по одному разу.
Сергей прямо не вмешивался, но когда они совсем уж разойдутся, бывало, как стукнет кулаком по столу, да как гаркнет: «Молчать, бабы!». И они замолкали. Ирочка вообще никогда первой ссоры не начинала, а свекровь была еще дореволюционного воспитания, считала, что слово мужика — закон. Так что при Сергее она Ирочку задевала редко, и так имела достаточно возможностей уязвить ненавистную невестку.
Так прошло больше 20 лет.
Дочь выросла, вышла замуж и стала жить отдельно.
А Алевтина Григорьевна начала слепнуть, довольно быстро и на оба глаза. Это была катаракта, а операций тогда не делали, во всяком случае в их маленьком городе.
Ирочке приходилось свекровь не только одевать и водить в баню и даже в туалет, но и кормить (надо заметить, что если её не было дома, Алевтина Григорьевна с едой и туалетом справлялась сама, так что не так уж она была и беспомощна, но мало ли что она там сама могла делать — пусть невестка потрудится). Характер свекрови стал еще хуже: она стала заставлять Ирочку по нескольку раз её переодевать, вроде как одежда неудобная, и даже начала плеваться едой: «Что за дрянь! Ты что, отравить меня хочешь?».
Масла в огонь подливали сестры Сергея: они не теряли надежды, что мать перепишет завещание и разделит дом на троих. Каждый раз как Ирочка водила свекровь на почту, чтобы позвонить дочерям (своего телефона у них не было), она только и делала, что жаловалась им, как плохо невестка с ней обращается.
Дочери наперебой звали Алевтину Григорьевну жить к ним. Ирочка довольно долго её отговаривала. А потом взяла и перестала, и на каждую угрозу свекрови уехать жить к дочерям, стала отвечать: «А езжайте! Чемодан я Вам соберу».
И однажды это произошло — Алевтина Григорьевна уехала.
Надо заметить, что дочерям она перед тем, как к ним приехать, сказала, что переписала завещание, и дом теперь оставлен всем троим. Но если они будут плохо с ней обращаться, она ведь и снова может всё переписать.
Сначала Алевтина Григорьевна пожила у одной дочки, потом у другой. Потом снова у первой и так по кругу. Как ни странно, но с родными дочерьми она обращалась немногим лучше, чем с ненавистной невесткой. Теперь уже они жаловались Ирочке, какая Алевтина Григорьевна ужасная и предлагали её забрать. На что Ирочка резонно отвечала, что если свекровь захочет, то они с Сергеем, конечно, её заберут.
Но та возвращаться не хотела. Может, дочери ухаживали за ней и не так тщательно, как Ирочка, но уж больно она невестку ненавидела, даже любовь к сыну не перевешивала.
Так прошло несколько лет.
А потом Алевтина Григорьевна умерла.
И после её смерти дочки с удивлением узнали, что на дом-то она давным-давно подписала на Сергея дарственную.
Знаете похожие истории?
Расскажите об этом в комментариях!
Похожие статьи:
"Она еще всех нас переживет"
Ненависть свекрови
"У меня была золотая свекровь" - часть 1 и часть 2