А тем временем, Иван летел на Ковре-самолёте вдоль тропинки через лес древний дремучий в сторону от кощеева замка, да вот беда – совсем Ковёр-самолёт высоту и быстроту терять стал. Так и плюхнулся Ваня вместе с Клубком в кармашке на опушку леса.
- Чой то мне сдаётся - Коврик волшебным был только наполовину. Как думаешь, Клубок-колобок, а? – Иван заглянул в правый карман.
- Да, Вань, твоя правда. Ему лет-то уже под 500 будет, не летал он давно, вот вся и значимость его ушла… - ответил Клубок из кармана.
- Ну, так и пусть будет так, пошли пешком, - предложил Иван, - тут чуть-чуть до Яги осталось – поле холмистое, да лес тридевятый.
И тронулся Иван в путь, ещё немного осталось.
Долго ли коротко ли шёл Иван, а только вышел он с опушки прямо к полю холмистому. Помнил Иван как в этом самом поле слышались ему стоны-вздохи горючие, с под земли исходящие, имя его кликающие, да к себе зовущие. Жутко Ивану сделалось, от памяти такой, но заставил он себя сделать шаг вперёд. И всё повторилось в точности. Только голоса стали заметно громче, да и зло в них какое-то появилось, и, опять, охватило его неудобство душевное – не видно в окрУг ни одной живой душеньки.
Смеркалось! За лесом не было видно догорающую зарю, но борьба света с тьмою всюду чувствовалась, ночные тени закутали в сумрак высокие кроны деревьев и успели прокрасться в лес.
Вот и конец поля холмистого, а вот и камень-валун вещий-волшебный, три стези к нему обрат сходятся. И припомнилась часть надписи на камне: «…прямо пойдёшь – и себя и коня потеряешь».
«Верно, верно, верно… Всё, всё, всё, - зашелестели, завыли голоса откуда-то из-под земли. Чья-то рука опустилась на плечо Ивана. «Сам пойдёшь, аль волоком волочь?» - прошелестел где-то совсем рядом загробный голос. Уцепился Иван за валун-камень и решил держаться до последнего, а с места не сходить. «Сгинь, сгинь нечистая, уйдите назад под землю, упыри и вурдалаки, от камня-валуна не оторвать вам меня, жизни ни во век не лишить – я ещё не всё на этой зЕмлюшке содЕлал» - громко, спокойно и уверенно говорил Иван, но не кричал, как в прошлый раз: «Вернись под землю, нечистая!»
Чёрные силы тянули Ваню обратно всё сильнее и сильнее, запахло смрадом и гнилью. Иван, что есть сил держался за камень. Казалось, ещё немного и валун повалится, вдавливая его в землю.
Ворон чёрный кружил в тёмном ночном небе, наблюдал зорко.
Тем временем, Баба Яга вскипятила в печке уже огромный волшебный котёл воды, добавив туда трав столетних чудодейственных и смотрела на волшебное зелье, булькающее в котле, Василиса пристально наблюдала за печкой из-за спины Яги.
- Ну, вот он, твой суженый-названый-ряженый, ещё не ведающий об этом, с нечистой силами мериться порешил. Понатужится он совсем – не его этот мир. Помочь что ли, а, красавица? – медленно произнесла Баба Яга, глядя как на поверхности воды начала показываться картинка вокруг валуна-камня.
- Помоги, бабушка, помоги! Очень прошу! - попросила Василиса чуть не плача.
Яга склонилась над котлом и начала тихо-тихо шептать, Василиса не разобрала ни слова. Судя по злой улыбке Бабы Яги, ситуация перестала ухудшаться. Бабушка попросила Василису принести из чулана ещё немного сушёной травы с жёлто-красными цветочками и бросить в котёл.
«Всё, девонька моя, дальше колдуй сама, мне уже не интересно. А тебе опыт какой-никакой, да и пред Иваном похвастаешь, что бы знал кому жизнью обязан, дурачок, - Яга хитро усмехнулась, стёрла рукавом пот со лба и присела на лавку, - устала я что-то».
Василиса подошла к котлу и опустила туда сушёной травы с жёлто-красными цветочками, что из чулана принесла. Булькающая вода посветлела, и картинка стала ясной-ясной: Иван стоял, обнявши камень, а вокруг никого нет, никого, как и не было, кроме ворона чёрного, кружащего в поднебесье. Девонька-краса даже улыбнулась и пожала плачами: «Вот оно каково разрешилось! Спасибо, бабушка, поклон тебе!»
Баба Яга сидела на лавке и улыбалась: «Устала я что-то, постарела, наверно. Раньше, бывало, при одном слове обо мне, вся нечистая глубоко под землю пряталась, дрожь всю округу пронимала, а нонче – распоясались совсем. Ну я таки порядок наведу-закручу! Ну, а ты уж дале сама соображай, Ивану помогай, нежная-красная моя».
А наш герой Иван, вдруг почуяв силушку невиданную, стряхнул охват с плечей своих, обернулся назад, да никого и не увидел. Обошёл камень-валун и устремился в лес тридевятый с прудом волшебным. А там уж и недалёко до избушки останется.
Очень скоро появился и пруд, и кривые берёзи у прямой дорози.
Только, вот в этот раз, голоса доносились красивые девичьи из самого пруда: «Иван, Иван, иди к нам скорее, у нас очень хорошо, а с нами – совсем щасте обретёшь!». И Ваня, проходя мимо пруда, замедлил шаг, кинул взгляд на пруд, и увидел округ него дЕвиц, являющих неземную красоту. Они манили его руками, воротясь к нему то одним боком, то другим. У Ивана аж голова закружилась от этих прелестей.
«Ваня, ходом ровным ступай, не останавливайся», - пискнул Клубок-колобок из кармана.
Ворон кружил круги высоко в небесах будто и не было его вовсе.
Василиса сосредоточенно смотрела на рисунки, возникающие на поверхности зелья, варившегося в котле, и что-то шептала с пылкостью, сильно наклонившись к котлу.
Чтобы не отдать мОлодца чарам водных обитательниц, в кармане у Ивана оказалися, неизвестно откуда, душистые травы: любисток, мята, полынь, чеснок – Василиса наколдовала, не иначе как, а откуда же ещё? Из них уже были сплетены специальные обереги. Специфический аромат никак не позволял русалкам приблизиться к Ване и оберегал дурня от нежелательного разговору. Щепотка трав, оказавшихся в карманах у Ивана, была брошена в воду и отогнала оставшихся прячущихся русалок.
Русалки, видя тщетность всех усилий обольщения, потеряли к Ване всякий интерес: не соблазнили, как ни старались, ушли в воду, как ничего и не было.
Ваня очнулся, обрёл взгляд осмысленный и зашагал далее по тропинке-стезе к бабушкиной избушке.
Легки чужие руки, да не к сердцу, а куда сердце лежит, туда и око бежит. Дале - не боле, но к воле.