Дом культуры «Меридиан», Москва. 28.03.2001.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, октябрь 2011.
Ответы на вопросы перед лекцией
Отвечу на единственную записку. Это вопрос о движущей силе революции. Простите, но я не могу повторить предыдущие лекции. Кратко ответить могу. Первое. С начала XIX века согласно этнологической теории русские проходят фазу этнического надлома. Фаза этнического надлома снижает внутриэтническую солидарность, впервые резко и одновременно повышает восприимчивость к иноземным влияниям. Это неудобная фаза. В этих фазах, вообще говоря, бывают революции. В аналогичной фазе проходили свою революцию англичане, которые, к нашему счастью, старше нас на четыреста лет. Это недостаточное условие, но облегчающее эту возможность. Второе. В этническом поле русских с XVIII века, с Петра произошел культурный раскол, когда стараниями величайшего западника нашей истории высший слой все больше и больше, почти исключительно дворянский, но не все дворянство, начинал относиться к другой культуре, к другой региональной, великой культуре, то есть к культуре западной, а не нашей восточнохристианской. Если учесть, что по крайней мере две эпохи, два периода резко увеличивали этот внутриэтнический раскол — царствование Екатерины Второй и царствование Александра Первого, которого я уже читал здесь и на радио «Радонеж», то можно понять, почему оказались недостаточными усилия не только многих добрых русских людей, но и последних четырех императоров в преодолении этого раскола. Он не был преодолен. И, наконец, третье. Кроме этих двух объективных факторов, включая в начале XVIII века субъективный фактор западничества Петра, который позднее уже стал данностью, был и субъективный фактор — наличие антисистемы или нескольких антисистем, причем антисистем нового времени, построенных по принципу «малый народ». Они подтачивали Россию не менее последовательно. Подобные антисистемы есть группа лиц, которые принадлежат по языку, по цивилизации к данной нации, но при этом негативно воспринимают ее культуру, ее вероисповедание, ее обычаи, все, что составляет веру и культуру. Таковую систему наблюдал и описывал перед французской революцией видный историк нашего XX века Огюстен Кошен. Можете пометить себе это имя. Перевод уже есть, но пока не издан. Изложение идей Кошена содержится в большой статье Игоря Ростиславовича Шафаревича «Русофобия», где он проводит и определенные параллели.
* * *
Когда была основана газета «Дуэль», была надежда, что она займет позиции газеты «День» («Завтра»), но будет более боевой, более резкой и, как тогда надеялись, в том числе и издатели «Золотого Льва», более культурной. Она оказалась более боевой, но менее культурной. Ее редактор и издатель, у которого есть деньги, к тому же оказался неисправимо «красным», даже не «розовым». Я очень широких взглядов человек и взаимодействую со многими патриотическими деятелями и привык уже выдерживать «розовые» заблуждения, но он оказался «огненно-красным». Я в ней напечатался один раз три года назад. Как раз тогда она начинала выходить. И больше никогда ей ничего не предлагал. И теперь я ее не покупаю: не интересно. Иногда только у кого-нибудь увижу и пролистаю. Стараюсь быть в курсе событий. Я разные газеты пролистываю, и даже совсем противоположные моим взглядам. А в общем я на этот вопрос отвечу в своей сегодняшней лекции, которая посвящена итогам революции, суммированным, конечно.
Я никогда в своих исторических курсах не читаю историю советского периода, потому как мой курс русской истории построен в рамках истории культур. С точки зрения политической можно по-разному на это смотреть. А с точки зрения культурной мы продолжаем иметь дело с оккупационным периодом в нашей истории. За этот период некоторые пласты русской культуры были полностью разрушены. О пластах общих для всех культур я буду говорить на первой лекции следующего года. Например, практически не стало богословия. Это верхний культурный слой. Весьма сократилась и усохла философия. Правда, всегда была великолепной литература. Она оказалась очень прочной. И сейчас неплохая. Сейчас почти не стало хорошей прозы. Замолчали прозаики, но не совсем. Что-то есть, например, Петр Краснов из Оренбурга. По-моему, он великолепный прозаик. Зато появилось много лирической поэзии. Сейчас у нас началось поэтическое время. Словесность была всегда. У нас была очень приличная живопись. А вот архитектурная традиция была разрушена полностью, стопроцентно, убита 1917 годом сразу! Вот пытается сейчас восстановиться. Я очень подробно, с картинками на экране, разбираю это на подготовительных курсах Архитектурного института. Нет больше русской архитектуры, не стало. И почти полностью была разрушена бытовая культура, то есть низший пласт культуры, без которого все очень плохо, без которого очень плохо живут более высокие пласты культуры, потому что мы разучились по-русски петь, мы разучились по-русски пить и есть. И это очень досадно. Вот почему я не читаю послереволюционный период, хотя я вовсе не считаю, что куда-то исчезли русские. Более того, я неисправимый оптимист и полагаю, что нет серьезных оснований сомневаться, что если мы приложим хотя бы некоторые усилия. Россия будет скоро, мы застанем, на нашей жизни. И будет снова масштабная русская культура, постепенно заполняющая все пласты, о которых я говорил. Да, кстати, у нас была и прекрасная наука, в том числе, как это ни парадоксально, и гуманитарные знания. То же ведь не исчезла никуда.
Но игнорировать советский период, конечно, тоже нельзя. Поэтому я последовательно собираюсь рассмотреть, как проявила себя с первых дней и в развитии революция в пласте политическом, затем в пласте культурном и, наконец, в пласте этнологическом. На самом деле, обычно, рассмотрение идет наоборот, потому что этнос есть природная среда. На нее опирается культура. А политика есть производная от культуры, она есть ее составная часть. Но я избрал такую методику, потому что она нагляднее, потому что политические нюансы сразу видны, они описаны во всей литературе. Стоит просто обратить на них внимание.
Начало революции. 1905 год
Революционные события, как я говорил в предыдущих лекциях, несомненно, начались в 1905 году. И усилиями во многом народа, во многом последнего государя, а в первую очередь последнего великого государственного деятеля русской истории Петра Аркадьевича Столыпина революция была придавлена. Более того, разбирая культуру модерна тоже достаточно подробно, я высказал гипотезу, доказать которую я не могу, ибо доказать ее сможет историк только в середине XXI века: я не доживу. Надо перейти в следующую фазу и уверенно почувствовать себя в следующей фазе. Я, тем не менее, предположил и это есть в моей статье «Наше похищенное возрождение», что в начале века русские весьма возможно обладали потенциалом выхода из надлома. И в действие ворвался субъективный фактор, причем субъективный фактор первого рода — начало мировой войны, о которой мы тоже говорили. Если я прав и имелся потенциал выхода из надлома, то есть входа в фазу инерции, когда прошедший надлом осознается и внутриэтническая солидарность снова повышается, и если мировая война, к которой все вело, мы это разбирали, началась бы не в 1914 году, а в 1924 году, то она предположительно не вызвала бы, не спровоцировала бы революцию. К 1924 году была бы в основном закончена столыпинская реформа, устаканилась бы государственная дума, стала бы уже чем-то привычным, стало бы совершенно ясно, что монархия выдержала испытание. Для народа всегда приятно видеть такие вещи.
Ошибки царя и правительства
Об ошибках последнего государя я говорил. Англичане показали нам пример. Их военная промышленность была сразу мобилизована, как только началась война. Какие забастовки, если ты военнослужащий?! Кто будет бастовать, если ты солдат, хотя остался на том же месте, с той же заработной платой у того же станка? Англичане себя гарантировали, а мы нет. Мы вообще были не очень приспособлены к чрезвычайным мерам. Когда вдруг искусственно созданный заговорщиками хлебный дефицит не вызвал в Петрограде такие усталостные народные выступления, хлеб был, никакого хлебного дефицита в России не было. Более того, вообще продовольственного дефицита не было. Только на некоторые виды (сравните со Второй Мировой войной), в том числе и на хлеб, чтобы избежать огромного, панического сушения сухарей, были введены карточки. А в основном жили без карточной системы. Вспомните, советское правительство сразу ввело карточную систему с началом войны, и она держалась довольно долго и после войны. Царское правительство эту выборочную карточную систему вынуждено было ввести только к началу зимы 1916 года, на третьем году тяжелейшей войны. Все было не так страшно, но нужно было спровоцировать выступление и помешать главе государства блокировать эту ситуацию. А ведь в Петрограде не надо было устраивать уличных боев, не надо было массово проливать кровь. В Петрограде для этого воинские контингенты были. Надо было просто блокировать, взять город в кольцо. И предупредить население хоть с аэропланов, что будете голодать, пока не перестанете быть предателями собственного воюющего народа и на коленях не попросите прощения. Как миленькие поползли бы. За пределами Петрограда ничего еще не происходило! Ничего!
Это известно и проанализировано достаточно детально в книге В.С. Кобылина «Великое предательство». На самом деле это новое отечественно издание получило такое хлесткое публицистическое название в наше время. Скромный эмигрантский исследователь назвал свою книгу (в подзаголовке это есть) просто «Анатомия измены. Император Николай II и генерал-адъютант М.В.Алексеев». Кобылин обвиняет начальника штаба главнокомандующего Алексеева, прежде всего вместе с откровенным мерзавцем генералом Рузским в происшедшем. Книга очень добротная, документированная по часам, а кое-где по минутам, то есть какая телеграмма, что было остановлено, где были блокированы на нижестоящих инстанциях распоряжения государя, кем были блокированы и т.д. Это нередкая книга, она недавно у нас вышла, хотя написана уже довольно давно. То есть, было сделано все для того, чтобы небольшие волнения вызвали большие потрясения. Ах, как пророчески прав был Петр Аркадьевич, когда сказал: «Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия». Ведь сказал же, были люди, тогда уже были! И они остались, и революция покатилась дальше.
Как сделать власть в России законной
Сейчас имеется одна из точек зрения, к которой я отношусь сдержанно, что отречения императора вообще не было и что он составил не имеющий юридической силы документ, противоречащий Основным законам Российской империи, то есть недействительный. Сделал он это для того, чтобы его поддержали. Его не поддержали. Вот такая точка зрения есть. Во всяком случае, никто никогда не упразднял Основные законы Российской империи. Следовательно, они номинально действуют. Так же точно, как ельцинская конституция действует тоже номинально, ибо судя по косвенным данным, она была отвергнута большинством избирателей в 1991 году. Так же точно Россия номинально остается монархией, ибо никто никогда не упразднял монархии, не принимал решения о ликвидации монархического элемента во властной системе России. Если считать отречение последнего императора недействительным, то все последующее тоже недействительно. А если считать его действительным, то великий князь Михаил Александрович, как известно, оставил решение вопроса о монархическом или республиканском правлении до учредительного собрания. В силу того, что, как известно, учредительное собрание разогнали, а другого не принимали и даже по революционной ограниченности не догадались издать пару декретов об упразднении монархии и упразднении Основных законов Российской империи, то они юридически правомочны.
Однажды в этом зале мне задали вопрос: «Кто был последним законным правителем Российской империи?» «Александр Васильевич Колчак, — ответил я, — Основные законы Российской империи предусматривали его должность, то есть должность верховного правителя в случае временного отсутствия императора. Это законная должность». «Хорошо, а вот скажите мне как историк. Что должен был бы сделать узурпатор, который сейчас, предположим, пришел бы к власти, дабы себя легитимизировать?» «Ответ очень простой. Он должен немедленно объявить правопреемство политической системы Российской империи и прежде всего номинально действующих и требующих развития в новом законодательстве Основных законов Российской империи. Преемство будет восстановлено, и он будет легитимным. Причем он будет легитимен, а все остальные, начиная с гибели Александра Васильевича Колчака, по крайней мере, легитимными не будут, включая нынешних». Система юридических казусов очень интересна, но я не правовед. Поэтому я не стал поднимать тексты и цитировать вам положения Основных законов, это слишком перегрузило бы лекцию.
Была только одна революция
Но посмотрите, что происходит дальше. Я вам уже говорил, я считаю, что революция у нас была одна и, возможно, она еще не закончилась. Например, примерно столько же, дольше 70 лет длилась английская революция, пока наконец все не устаканилось и не вступила в действие послереволюционная традиция. Уже в 1815 году, после королевы Анны. Вполне возможно, что русская революция еще продолжается, и мы от нее потихонечку избавляемся. Дело все в том, что все революции, которые всегда большие людоедства, представляют собой раскрученный маховик. Помните «Красное колесо», название и образ у Солженицына? В самом начале, когда пытаются толкнуть этот маховик, можно дать по рукам. Фронда не превратилась во французскую революцию. Парижская коммуна не стала французской революцией, а осталась бунтом парижской черни. Дали по рукам, остановили. Но если это колесо закрутилось, остановить его уже нельзя. Оно все равно будет проходить ряд фаз, причем по одной и той же схеме. Каждое следующее поколение революционеров будет радикальнее предыдущего. А уличная толпа, революционная охлократия, будет еще радикальнее. И вот это мы с вами и видим, как это было во французской революции. Английскую мы знаем похуже, а кое-кто здесь знает историю очень хорошо и делает мне честь, слушая мою лекцию. Французскую, более или менее, знают все. Но ведь никто никогда не говорил, что во Франции с 1789 года прошли последовательно Фельянская революция, Жирондистская революция, Якобинская революция, Монтаньярская революция и, наконец, великая Термидорианская революция! Так же глупо говорить о первой и второй русской революции, о февральской и октябрьской. И оценки здесь бессмысленны. В равной степени не правы и мешают своим соотечественникам понять сущность и те, кто говорит «Февральская» с большой буквы, но «октябрьский переворот», и те, кто долдонит «февральская буржуазная» с маленькой буквы и «Великая Октябрьская Социалистическая» с больших или даже только из одних больших букв. Разницы тут никакой нету. Это все есть фазы одной революции. Революционеры были разные и далеко не только социалисты. Были сорвавшиеся, соблазненные, уговоренные, обработанные, распропагандированные революционеры, то есть те, кто уже расшатывал власть в годы тяжелейшей войны. Даже из партии русских националистов, а это крупнейшая партия четвертой думы, вторая справа после монархистов, после Союзов Русского народа и Михаила Архангела. Вторая партия справа, надежная опора Столыпина, пока был жив Столыпин. Но и они сорвались. Пропаганда удалась. Были революционеры из исходно нереволюционных, либеральных «октябристов», тоже поддерживавших Столыпина. Но дальше следует небольшая прогрессивная партия, близкая к кадетам по своей позиции, практически сплошь из своей думской фракции, небольшая и незаметная, но влиятельная, потому что ее думская фракция почти полностью состояла из членов новых масонских лож, людей с масонскими, в том числе и международными связями, людей, которые денежки из заграницы на революцию получали.
Не забывайте никогда, друзья мои, что про германские денежки Ленина знают все, и считать его германским агентом — совершенно справедливо, это доказано. Известно, как, в какие дни, через какие банки проводились эти деньги. Но никогда не забывайте, что были ведь и другие деньги, были французские деньги, были английские деньги и американские деньги, преимущественно еврейские из США, финансировавшие других революционеров, меньшевиков, эсеров, кадетов. Поток-то хороший шел на раскачивание России. Причем если немцы частично могут быть оправданы, ибо немцы проигрывали войну. Если бы не русская революция, война закончилась бы в 1917 году, а она закончилась в 1918 году, потому что закрылся восточный фронт. Немцы проигрывали войну, и хотя они прибегли к довольно гнусному методу финансирования подрывных элементов, но в общем так делают. Они устраивали подрыв противника. В то время как англичане, французы были формально нашими союзниками и их поведение было многократно гнуснее, многократно гнуснее! Чудовищнее! Более того, в нарушение своего дипломатического статуса, да еще в дни войны, да еще в столице державы-союзницы активно взаимодействовали с разрушителями, с революционными кругами английский посол Бьюкенен и французский Палеолог. Денег там хватало.
А теперь о том, как крутилось ставшее объективным революционное колесико. Как известно, когда события в Петрограде после 28 февраля (они начались 14-го, а 28-го стали заметными) вышли на улицы и привели к стрельбе, к убийству множества городовых, которые пострадали первыми, хотя страдали и ни в чем не повинные люди, естественно, государь император распустил государственную думу. Ей оставалась одна сессия. Четвертая дума только что собралась на свою последнюю сессию, после чего должны были быть следующие выборы, думские каникулы, законный роспуск по истечению полномочий. Царь распустил думу, но дума вновь собралась. Это уже было нарушение воли главы государства. Это уже был вызов, хотя не такой вызов, за который сажают, потому что дума собралась на частное, то есть неофициальное совещание и даже не в Белом зале Таврического дворца, а в Полуциркульном зале, ибо это было неофициально.
Радикалы не либералы
В ходе обсуждения, о чем можно прочитать в мемуарах Милюкова, в книгах «Дни» и «Годы» Василия Витальевича Шульгина. Существует большая литература. Естественно, у Ольденбурга, книгу которого «Царствование императора Николая II» я вам постоянно рекомендую. Выносились радикальные предложения: объявить думу нераспускаемой, как сделал Долгий парламент в английской революции, а потом сделали генеральные штаты, более того, объявить думу учредительным собранием. Кишка была тонка, ведь все же в думе было правое большинство, умеренное большинство. Смотрите сами, было примерно 46-47% правых депутатов монархистов, 120 депутатов-националистов, то есть умеренных правых либералов. Настоящего либерального центра, октябристов, которые всегда подчеркивали, что они против революции, что они за манифест государя от 17 октября, было 96. А дальше маленькие партии. «Прогрессистов», то есть масонов, о которых я уже говорил, вместе с кадетами было полсотни. Да, это уже не либералы, это радикалы. Никакие они не либералы, и в советской литературе это была опасная ложь, когда их именовали буржуазно-либеральной партией, партией мелкой буржуазии и буржуазной интеллигенции. Никакие они не либералы, никакой Милюков не либерал, ибо либерал методологически есть только тот, кто поддерживает те действия правительства, которые он признает либеральными и отказывает в поддержке тем, которые считает не либеральными. Но если вместо этого общественный или политический деятель начинает правительство ломать, а государство расшатывать, то он не либерал, он радикал. Потому Милюков и кадеты — это радикальная, революционная партия, только что не социалистическая.
Приличные пристойные русские люди на думских скамьях заканчиваются на октябристах. А что касается «эсеров» (социалистов-революционеров) и социал-демократов (то есть большевиков и меньшевиков), у которых была общая фракция в четвертой думе, как вы помните, то их было 14 и 10. Их можно было бы просто и не заметить.
Правых все меньше, левых все больше
Однако, что же мы видим. Все же одно умеренное правительственное решение принимается. Дума обращается сама к себе, то есть к депутатам, объявляет исполнение приказа о роспуске, но просит депутатов не покидать Петроград, это первое. Второе, избирает временный комитет государственный думы, уже никем не уполномоченный и непредусмотренный Основными законами Российской империи. Теперь смотрите состав временного комитета. Самый правый в нем — Василий Витальевич Шульгин. Националист. Всегда всю жизнь утверждал, что он монархист. В эмиграции раскаялся в своей деятельности, это известно. Перед смертью утверждал, что он монархист, когда умер во Владимире в возрасте 98 лет, не так уж и давно. Но для того времени быть членом прогрессивного блока значило быть левым националистом. А все остальные левее. Смотрите. Была довольно большая правая группа, но во временном комитете никого. От крупнейшей фракции националистов один. Уже октябристов больше, например, Родзянко, Гучков. Но левее октябристов оказалось неоправданно много депутатов, бывших ничтожной группой в думе, но зато их очень много оказывается во временном комитете. Уже интересно. Правда, председателем этого временного комитета избирают центриста, октябриста Родзянко. Но все же уже заметно.
Что происходит дальше? Основная деятельность временного комитета государственной думы заключалась в том, чтобы в союзе с генералами, в том числе генералами предателями Алексеевым и Рузским вынудить у царя акт отречения. После чего уже совершенно нелегитимно (думы ведь нет) методом кооптации, методом сговора, вокруг этого временного комитета формируется первое временное правительство, но оно оказывается левее временного комитета государственной думы. Шульгин в него не вошел. Значит, правее октябристов никого. Родзянке не предложили место министра-председателя, а предложили не члену думы, не депутату (вот сработали уже масонские связи) князю Львову. Родзянко обиделся и не вошел. А все того и ждали, что он обидется и не войдет, если не дадут премьерское место. То есть, теперь самым правым оказывается единственный октябрист в первом временном правительстве. Это Гучков, получивший пост военного министра по роду своей думской деятельности, министра обороны.
Теперь, не разбирая подробно, что произойдет дальше. Это есть в любом советском учебнике. Временное правительство будет изменять свой состав трижды. Их было четыре, временных правительства. Каждый последующий состав временного правительства левее предыдущего. После первого кризиса из-за меморандума Милюкова западным союзникам «О войне до победы» уходят Милюков и Гучков. И уже не остается никого правее кадетов. Уже целиком правительство из революционных партий. Зато в правительстве постоянно возрастает число депутатов-социалистов, которых в думе-то было не видно. С самого начала трудовик, то есть эсер, Александр Федорович Керенский, потом появится социал-демократ, меньшевик Чернов и далее они будут прибывать, далее они будут размножаться как почкованием.
При этом параллельно появляется совершенно незаконный, нелегитимный орган Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов («Петросовет»). После получения акта об отречении и формирования первого состава первого временного правительства 1-3 марта 1917 года правительство располагает достаточной властью. Чтобы распустить Петросовет, как незаконный или, по крайней мере, демонстративно заявить, что они признают революционную власть Петросовета, но только его муниципальную власть в границах Петрограда. А ведь это же второе, параллельное правительство! Петросовет повсюду организует советы и распространяет циркуляры, действуя как второе, параллельное правительство. Это режим двоевластия, как помните.
Даже в первом временном правительстве должны были все понимать, может быть, кроме Керенского, что приказ Петросовета номер 1, окончательно разрушающий во время войны армию, который упразднял отдание чести, смертную казнь дезертирам, систему воинских обращений друг к другу и вводил солдатские советы, без согласия которых не могло действовать командование. Все было понятно, что произойдет дальше. Должны были понимать, ведь не последние же были идиоты. Но нет, они действуют в революционной логике. И мне это понятно. Не случайно до того восхваляли и идеализировали французскую революцию, неслучайно десятилетиями пели панегирики декабристам, неслучайно после выхода манифеста 17 октября, в том числе о свободе печати, хлынула откровенная революционная литература не только на книжные лавки, но и кое-где в библиотеки учебных заведений. Была инерция, мы не исчерпали разрушительную инерцию. Поэтому к вопросу о земном рае, у нас были все основания его не сохранить. И мы его не сохранили, в этом наша вина.
Новороссия не часть Украины
И все-таки русское правительство пыталось подобно правительству французской революции быть правительством национальным. Все-таки в составе временного правительства были почти исключительно русские люди. Все-таки, когда Центральная киевская рада потребовала признать себя властью в десяти украинских губерниях и предоставить права автономии (о сепаратизме, о «самостийности» еще хрюкнуть боялись подавляющее большинство или даже не хотели), все же временное правительство официально ответствовало, что, во-первых, это вопрос парламентский, поэтому дождитесь учредительного собрания, а во-вторых, извините, господа из Киева, но речь может идти только о четырех украинских губерниях, а никак не о десяти. Остальные таковыми, безусловно, не являются. Тогда еще об этом помнили. Мы об этом сейчас забыли. У нас из головы это выбили к трагическому 1991 году. А если бы Кремль даже устами Ельцина предложил бы Киеву, что мы вас, кончено, признаем, и государство вы можете основать. У нас ведь право наций на самоопределение, но, извините, только в границах гетманской Украины, потому что левобережье — это Россия, потому что Донбасс — это часть Области Всевеликого войска Донского. А на Украину, между прочим, Донбасс попал по очень интересной причине. Потому что он временно в 1918 году был оккупирован немцами, а немцы рвались к углю. И вот факта иноземной, немецкой оккупации оказалось достаточным, чтобы коммунистический режим это сохранил вплоть до наших дней. Потому что не только Крым, собственно Таврия, как кричали наши патриотические красного или розового цвета, — это не часть Украины, а вся Новороссия — это не часть Украины. Исторически обусловленная Украина не могла бы иметь выхода к Черному морю, потому что там Новороссия, земли, возвращенные для всех славян у турок и их союзников Российской империей в XVIII веке. Получи Киев такое предложение в 1991 году, он бы не в гражданскую войну полез, а просто почти все украинцы кроме, может быть, некоторых галичан пламенных, отказались бы от независимости: на фиг, на фиг нам такая самостийность. Это не только моя точка зрения. Я, правда, об этом говорил тогда, но меня тогда не печатали. Я пытался объяснить людям, что жевто-блакитный стяг — это оккупационный флажок, который введен в Австрии для Галиции, принадлежавшей тогда Австрии-Венгрии. Но кто тогда такое бы напечатал!
Так вот, все-таки на это еще режим временного правительства был способен. Он только не способен был управлять. Он распускал все вожжи, какие только можно. Единственной реальной попыткой спасти февралистский революционный режим была попытка Керенского через другого Львова, тоже министра договориться с генералом Корниловым, вполне революционно настроенным. Но Керенский сам же и испугался. И его попытка остановить окончательную раскачку государства приобрела название «Корниловского мятежа», хотя, безусловно, никаким мятежом не являлась. Просто Керенский с окружением отыграл назад и устроил чисто революционную истерику, просто боясь любых генералов. Даже история со вскрывшимся финансированием большевиков не позволила их коллегам революционерам во временном правительстве использовать этот факт, ведь они знали, что сами тоже хотя бы через одного работали на иностранные денежки.
Дальнейший виток революции видим вполне закономерным. Это просто следующий этап, которых несколько. И октябрьский этап был тоже далеко не последним. Октябрьский режим, в чем его все обвиняли, обидел и отодвинул революционные партии, но все-таки дверь сохранил и сохранил союз с левыми эсерами. Все-таки деятельность еще нескольких партий не была закрыта, хотя они и не вошли в правительство. И была еще еврейская социал-демократическая партия «Поалей-Цион». Она благополучно пережила левых эсеров. Она была официально зарегистрирована до 1928 года. Если вас спросят, была ли у нас однопартийная система в 1925 году, отвечайте твердо — нет, была еще одна партия «Поалей-Цион», и было два комсомола до 1928 года: РКСМ и «Югенд Поалей-Цион». Были официально признаны анархисты, но они как анархисты в правительство не входили. Просто пошла еще большая радикализация.
Охлократия против олигархов
Следующий виток — упразднение левых эсеров есть следующая радикализация, хотя большевики смогли провести свои съезды рабочих депутатов только благодаря тому, что обокрали эсеров. Но они всегда кого-нибудь обкрадывали. Они украли эсеровскую концепцию «черного передела земли», в сущности народническую. На этом они нейтрализовали крестьянство. Если бы они провели, предложили социал-демократическую концепцию, национализацию земли, то есть огосударствление, у них бы, естественно, ничего бы не получилось, они получили бы Пугачева. А так они получили много. И в итоге пришли к власти, хотя столкновения после смерти Ленина до 1929 года — это этап столкновений тех, кто революцию задумал или с самого начала в ней участвовал, то есть по сути дела революционной олигархии. Вот с точки зрения Аристотеля, если революционная партия приходит к власти, то она, естественно, является олигархией. Ее никто никогда не избирал. Следовательно, наша революция начиналась группой олигархий, и, в конце концов, к власти приходит только одна олигархия, когда у власти остаются большевики. Но вместе с тем сталкивается революционная олигархия с революционной охлократией, властью революционной толпы. Эта сложилась за время революции, включая гражданскую войну. Революционную охлократию активно формировали и ранний «комсомол» (ленинский коммунистический союз молодежи), и памятные вам «комбеды» (так называемые «комитеты бедноты», а на самом деле, комитеты бездельников и босяков в сельской местности), и ранний комсомол, и части особого назначения (ЧОН), которые грабили и частенько резали крестьян на «продразверстке» (отбирании продовольствия у крестьян). Готовили эту революционную охлократию усиленными мерами. Может быть, вы не знаете, хотя у меня можно было это прочитать, что если в РККА (Рабоче-крестьянскую Красную армию) призывали с 17 лет, добровольца могли взять с 16 лет, то в части особого назначения брали с 14 лет! И это естественно, потому что из мальчишки убийцу сделать проще. Вот «гайдарчики» и начали свое шествие, которое и до сих пор не закончено. Так вот, олигархия столкнулась с революционной охлократией, и победила охлократия единственным способом, которым охлократия и может устойчиво победить олигархию — она выдвинула тирана. А затем тиран Сталин резал революционную олигархию, а заодно и частично революционную охлократию, чем и приносил пользу.
Революционная охлократия лучше и чаще всего формируется из субпассионариев. Тем самым вовсе не желая добра русскому народу, объективно тиран выправил нам этнологический баланс, ибо энергия каждого этноса прямо пропорциональна проценту пассионариев и обратно пропорциональна проценту субпассионариев. Это моя аналогия, я ее сделал в учебном курсе и указал, что параллель мы видим и в XIV веке. Мы тогда победили Мамая на Куликовом поле, но естественно, как в любом подобном сражении, погибло много добрых и разных людей, и прежде всего гармоников, но погибло много и пассионариев. И когда через два года Тохтамыш совершил свой известный набег на Москву, пассионариев в городе просто уже не было. Они были воинами, но было время уборки урожая, и они немногие были в своих имениях. А субпассионарии перепились и открыли Тохтамышу ворота. Тохтамыш их частью вырезал, частью угнал в полон и тем самым восстановил этнический баланс. Из этого вовсе не следует, что Гумилеву нравился Тохтамыш. Он и мне не нравится. И не подумайте, что мне нравится Сталин. Но аналогия есть.
Самым страшным террором был террор Бронштейна и Ульянова, а не Сталина
Красный террор, кстати, был самым страшным террором с начала революции. Число жертв красного террора превосходит по различным подсчетам (ведь у нас нет безупречных подсчетов) в полтора или два раза число всех жертв всех сталинских репрессий, включая умерших просто от недоедания и переутомления в лагерях. Никогда не надо пренебрегать этими цифрами. В полтора или два раза. Я осторожно называю и верхний и нижний предел, потому что разные авторы по-разному подсчитывают это число жертв. Но если доверять профессору Курганову, то в два раза больше.
Коллективизация, в сущности, была системой укрепления тираническо-бюрократической власти революции, то есть очередным этапом революции. А дальше можно спорить о том, когда же закончилась российская революция и закончилась ли. Окончательно это решат историки в середине начавшегося XXI века. Большинство из нас до этого не доживут.
Внешняя политика. Все вывернуть наизнанку
Прежде всего, победивший большевицкий режим стремился переломать все имперские традиции Российской империи. Они с обезьяним упрямством стремились разрушить все традиции, все традиционные связи, все развернуть по возможности диаметрально противоположно. Смотрите сами. С которым первым государством мы устанавливаем какие-то дипломатические контакты? Со старинным врагом, с которым воевали много раз и последний раз только что — с Турцией. Затем следует Афганистан, который тогда надо было рассматривать под лупу: он был большим, но незаметным. И, наконец, Иран. Мы укреплялись на юге. И под это дело стремились поддержать красное проникновение в Туркестан, обеспечить себе фланг не почему-нибудь, а потому что это продвижение было в основном стремлением лишить тыла и возможности вертикального маневра казаков. Не отодвинешься назад. В принципе не так уж и нужен был Туркестан, где мы нарвались на страшнейшее сопротивление басмаческого движения. Туркестан большей частью не был русским, он не был частью Российской империи. Эмираты Хивы и Бухары были под русским протекторатом, и это вполне всех устраивало. Всех устраивало. Бей своих, чужие бояться будут.
Что происходит дальше. После первого договора с Турцией следует второй договор о дружбе с кемалийским правительством. Чего он нам стоил? Он нам стоил отказа от всех договоров с 1915 года о разделе Османской империи. Это — предательство интересов нашей восточнохристианской культуры. Со стороны западных союзничков это — предательство их союзников — восточных христиан, не только нас, но и греков в первую очередь, а в целом всего восточнохристианского круга, и неисполнение союзнических договоров. Карты нет, потому не покажу указкой. Проверьте сами по карте, что должно было произойти с Турцией. Она теряла свою европейскую часть, и это было вполне закономерно, ибо Турция, конечно же, азиатская держава. Она и сейчас азиатская держава, хотя очень старается участвовать во всех европейских чемпионатах по футболу. Надо же всех убеждать, что она европейская держава. Турция теряла европейскую часть, которая в основном доставалась грекам, а Россия получала протекторат над Проливами и Константинополем. Да, протекторат, но это и было осторожным решением. Протекторат, а не присоединение. Очень хорошо! Это было достаточно для того, чтобы Черноморский флот навсегда стал Средиземноморским флотом, а мы оказались бы в силах поддерживать наших братьев восточных христиан не только уже на Балканах, но и на Ближнем Востоке. Смотрим дальше. Турция окончательно теряла Египет, отходивший к Англии; Кипр, переходивший под протекторат Англии; некоторые крупные острова Эгейского моря, как Родос, например, которые в награду за участие в войне должна была отхватить и отхватила до Второй Мировой войны Италия. Сирию получала, естественно, Франция, которая утверждалась там десятилетиями. Палестина переходила под смешанный протекторат трех основных держав. А Иерусалим становился вольным, священным городом под тройной гарантией России, Англии и Франции. Сектор Смирны — на современной карте это Измир, то есть крайняя часть азиатской Турции, Малой Азии, отходил грекам, как и большинство островов Эгейского моря. И окончательно решалась в пользу греков проблема Крита. Вдоль южного берега Черного моря, что очень важно, согласно договорам 1915 года должно было быть создано независимое Трапезундское государство, совершенно самостоятельное и, понятно, греческое по языку и культуре. Тогда это было место исторического и компактного проживания греков. Вы понимаете, что мы в итоге получали? Черное море становилось, правда, не внутренним русским, но оно становилось православным «озером»! Его совершенно окружали православные: Трапезунд, наши кавказские, таврические, новороссийские владения, Болгария и Румыния. И все! И никаких разговоров более. Внутреннее море! Плюс Проливы под русским протекторатом. И англичане на это пошли, они вынуждены были на это пойти в 1915 году, потому что французы, смертельно перепуганные немцами, французы, которых мы спасали, соглашались на все и готовы были как угодно выкручивать руки англичанам. Англичане просто оказывались в меньшинстве среди трех великих союзных держав, хотя они и не хотели пускать нас туда. Так вот, мы все это отдавали, мы все это потеряли. Мы от всех претензий отказались, а заодно отдали еще те земли, которые нам принадлежали до войны. Это крепость Карс, которую мы трижды брали в истории и третий раз взяли уже в годы Первой Мировой войны, а Ленин преподнес Карс туркам на блюдечке. Это область Великой Армении. На карте это треугольник, доходящий до озера Ван. Это хороший кусочек. В итоге Турция должны была быть ну почти вдвое меньше, чем она есть сейчас, и стать вечным захолустьем.
Мы всегда поддерживали восточных христиан. Вспомните, когда не могли поддерживать военной силой, поддерживали деньгами уже при Иоанне Третьем. Когда смогли, поддерживали силой уже в XVII веке, при Анне Иоанновне, при императрице Екатерине Второй, при Александре Первом, Николае Первом, Александре Втором. Поддерживали дипломатически, хотя после не воевали. Дипломатически поддерживали во время Балканской войны в 1912 году. Наконец, поддерживали, защищали и спасали во время первого и второго геноцида армян, и просто в дни Первой мировой войны. Так нет же, мало все отдать туркам, надо было еще и сдружиться с Кемалем, который сумеет отхватить северную Сирию. Там на современной карте видите город «Антакья», это древнейший христианский, сирийский город Антиохия. Мало того, что туркам спасли земли, им открыли возможность продолжить геноцид армян, вытеснить греков, которых не поддержали западноевропейские державы против правительства Кемаля. Большевики помогли туркам удержать армянские территории, а теперь, наконец, претендовать на роль региональной супердержавы. И это еще не все.
Гораздо стыднее отметить следующее. В 1921 году в итоге искусственно созданного голода в Поволжье, о котором можно много прочитать у Солженицына и других авторов, то есть первого геноцида сельского населения, так как искусственно созданный голод на Украине и примыкающих великорусских землях был уже вторым геноцидом собственного населения, создалась крайне подходящая ситуация для нанесения удара по церкви. В сущности, гражданская война уже закончилась, кое-что еще происходило в Туркестане, кое-что на Дальнем Востоке. Но в общем московское большевицкое правительство уже не боялось. И уже было возможно изъятие церковных ценностей со знаменитой, как вы помните, телеграммой Ленина, в которой он требовал обязательно «расстрелять». Ну, очень любил он «гасстгеливать»! Помню, даже не в его трудах, а в Дмитровском музее я видел замечательную местную телеграмму, где вопрос идет о действительно тяжелой зиме 1918 года и мобилизации возможных сил на поставку дров. Ну, если глава правительства в таком случае жестко требует обеспечить поставку дров, это понятно. Но в той телеграмме есть еще требование «…и обязательно двоих-троих расстрелять»!» Ну, нравилось ему «гасстгеливать». Даже в том случае «гасстгелять», если дрова привезут. Восемь тысяч сто священнослужителей — это прямые жертвы. Все не посчитаны, миряне не посчитаны, церковные старосты и церковные сторожа не посчитаны, хотя сейчас колоссальный материал собран, но данные не суммированы, не подведены цифры. 8100 священнослужителей — это число жертв изъятия церковных ценностей. Об этом следовало бы говорить далее в лекции о культуре, но я приведу это сейчас, чтобы не потерять нить разговора об изъятии. Посмотрите, что получили и что реально и куда попало. Ну, во-первых, комиссары и комиссарчики много разворовали. Во-вторых, значительная сумма, которую, наверное, подсчитать невозможно, но наверняка более половины стоимости того, что было изъято, было попросту уничтожено. Почему? А очень просто. Они ведь тут же уничтожали то, что получали. Они получали золото на вес. Масса полученного золота была не велика. Церковную утварь почти не делали в золоте. Ее делали в серебре, что гораздо удобнее, и затем золотили. Золота там было не много, но было изъято много серебра, тогда не такого уж и дорогого. Ценность была в бесценной художественной работе, в окладах, в священных сосудах, в облачениях. А когда эти оклады плющили, когда, простите и прости Господи, потиры плющили, ценность во сколько раз снижалась? Получали голую массу серебра. А что они делали с облачениями, тоже известно. Они выжигали из них металлическую нить. Просто уничтожали выжиганием, чтобы собрать серебряную нить. Ну, камушки спарывали, где было. Ну, это вскользь.
Кто спасал голодающих и кому досталось золото Русской церкви
А куда же пошли те деньги, которые не были разворованы? Должен вам заметить, что они не достались или почти не достались голодающим Поволжья. Голодающим Поволжья более помог Запад: гуманистические организации, Нансеновский комитет, американская ARA (American Relief Administration, Американская администрация помощи, 1919-23, руководитель Г. Гувер), которая, конечно, готовила себе почву для агентурного угнездения, так сказать, в Российской Федерации. Но они действительно помогли продовольствием и медикаментами. Помогли европейцы.
А куда пошли деньги, полученные с ограбления наших храмов? Они пошли на золотой заем Кемалю Ататюрку. Мало того, что мы не помогали своим соседям грекам, так еще и туркам дали золотой заем на проплату войны с нашими единоверцами и историческими союзниками греками. Мы защищали армян. Они нам не вполне единоверцы, но принадлежат к одной с нами культуре. И так всегда считали и русские, и армяне. Многократно защищали армян. Что здесь происходит? Мы ударяем армянам, дашнакскому правительству в спину в тот момент, когда у дашнакского правительства пограничная война с турками, с Кемалем.
Вот все вывернуть наизнанку. Турки были нашими врагами, значит, они и есть теперь друзья большевиков. А греки должны стать врагами. И вообще турки обижены «империалистами», а греки сами «империалисты». Ну, раз православные, так понятное дело «империалисты»! Вся последующая советская политика была принципиально антиимперской даже тогда, когда Советский Союз стал собирать территорию империи. Можете сами посмотреть и приведете другие примеры из статьи «Империи в мировой истории», из предпоследней главы о Советском Союзе. Это может быть зафиксировано, если мы посмотрим и проанализируем поведение Сталина, причем максимально сильного Сталина. Максимально сильный Сталин вразрез с безусловно имперскими интересами дарит куски нашей территории полякам — Белосток и Хелм с воеводствами. «Хелм» есть наш город Холм, основанный, как и Львов, князем Даниилом Галицким. Теперь он заграницей в Польше. Сталинский подарочек. Ну, это, казалось бы, мелочь. Но интересная мелочь.
Сталин, который был ничуть не меньшим революционером и не большим патриотом, чем его предшественники, совершает самое большое преступление перед исторической Россией и Российской империей, если она будет восстановлена, и выращивает, своими руками создает великий Китай. А там ведь наши войска стояли. Ну, кто ему мешал, скажем, учредить Маньчжурскую народно-демократическую республику и внутреннюю социалистическую республику Монголия? Почему Синьцзянскую рабочую республику не учредил? А там, глядишь, может быть, и Тибет бы Китаю не достался. Вот не так страшно было бы жить рядом с ними сейчас. Теперь этого уже никогда не исправить. Вот тут я пессимист. Кажется, что этот режим мог вести себя в конце войны патриотично, потому что сохранил, так сказать, верность секретному договору и вступил в войну с Японией. Ну, конечно, нам надо было вернуть Сахалин и Курилы. Но мы расплатились за то десятками тысяч солдатских жизней, хотя имели бешенный военный перевес над Квантунской японской армией. Но самое интересное, что вместо этого и нынешней проблемы отношений с Японией, нынешней застарелой обидой японцев Сталин мог гораздо изящней решить проблему. Он мог вовремя вспомнить, как надули в конце Первой Мировой войны Россию союзники и вместо военных действий предложить правительству Микадо выступить посредником для примирения японцев с англо-американцами. Как вы догадываетесь, правительство Микадо вернуло бы нам Сахалин и северные Курилы просто в благодарность за это посредничество и Маньчжурскую народно-демократическую республику не помешало бы создавать. А мы могли обеспечить японцам меньшее разорение и достойный выход из войны. Ведь капитулировавшую перед советскими войсками Квантунскую армию было совсем нетрудно, хоть на подручных пароходиках, отправить обратно в Японию. Вот подарок был бы американцам!
Никогда они не менялись! И то, что делалось в 1991 году, в 1993 году, то, что делается сейчас, что делается в Сербии во время первой и второй сербской кампаний, все это абсолютно укладывается в нормальное поведение от начала коммунистического режима. А ведь ситуация была различной в разные времена. Мы бывали очень сильными и совсем слабыми. В 1945 году мы были самыми сильными в мире. Ну, правда, мы испугались американской атомной бомбы. Мы же не знали, что у них ни одной бомбы не осталось. Они и торопились взорвать две бомбы подряд потому, что больше ни одной не имели, чтобы создать впечатление, что у них еще есть. Но все же. Это был один аспект политики.
Внутренняя политика. Раздать все
Второй аспект касается внутренней политики. Это ориентация на всеконечное разрушение России. Можно оправдывать это, можно не оправдывать. Можно оправдывать это нуждами мировой революции, как многие пишут, которой русские приносились в жертву. Но нам-то с этого что? Для нас это не может быть оправданием. В любом случае посмотрите. Да, в перспективе имели в виду мировую революцию. Но соглашались на утрату любых территорий, которые очень настаивали на том, чтобы их потеряли. Как была по сути дела потеряна Прибалтика, бывшая в германской зоне оккупации? Во-первых, наиболее красные латыши и эстонцы служили в РККА (Рабоче-крестьянской Красной армии) и в ЧК (Чрезвычайной комиссии). И здесь они так были нужны в качестве «воинов-интернационалистов»! Не в афганскую кампанию был придуман этот термин. Это термин гражданской войны. Они были так нужны здесь в качестве воинов-интернационалистов, что никто не собирался отправлять их туда, на их родину, устанавливать советскую власть. А между прочим, если кто-нибудь при вас заговорит когда-нибудь об оккупации Латвии красными, советской Россией, уж тут-то, по крайней мере, вы имеете право ответить, что это ведь была единственная область империи, где на выборах в учредительное собрание, кстати, заметим, еще более левое, чем временное правительство, победили большевики. Больше нигде, только в Латвии победили большевики! Забавно, правда? Вот никогда не надо забывать такие вещи! Более того, ни один самый смелый латышский националист не рассчитывал получить Латгалию. За антибелогвардейскую позицию Ленин вручил Латвии целую Латгалию. А латгальцы — близкий латышам этнос, но не один и тот же. Латыши по преимуществу лютеране, а латгальцы католики и значительно ближе русской культуре. Они более обрусели. Обратите внимание, как чисты именно в Латгалии русские фамилии у коренных латгальцев. Петрова помните, Горбунова помните. Вот такой подарочек. А Латгалия не была оккупирована немцами и до революции не входила ни в Курляндию, ни в Лифляндию, из которых нарезали Латвию. Латгалия входила в Витебскую губернию.
Финны подбирались осторожно. Для начала к полной автономии. Что сказал им красный режим? Какая автономия?! Берите независимость, ребята! Берите! К независимости Польши были готовы с самого начала, но потом поссорились в 1920 году. Попытку похода на Варшаву помните. Соглашались сразу, несмотря на то, что поляки все-таки больше сражались среди белых. Красных поляков было не много.
Что происходит далее? Отдать все, а потом удержать то, что можно удержать. Это преступная антироссийская и антирусская политика. И она станет еще более антирусской дальше, когда еще до создания Советского Союза, еще в рамках РСФСР (Российской Федерации) начнут нарезать «национальные территории». Как везде нарезаны национальные территории? По одному и тому же принципу. Он действовал уже во времена РСФСР. Потом после создания Советского Союза этот принцип продолжал действовать все 1920-ые годы. Например, крайняя граница Якутии проходит повсюду там, где живет самый удаленный от этнического центра якут. Крайняя граница Эстонии — там, где живет эст. Где живет самый удаленный от этнического центра русский, тем более великоросс, никого и никогда не интересовало. Поэтому у нас и появились смешные республики, где титульная нация бывает не только второй, а даже третьей. Как смешно сказать, нынешний Башкортостан, где первые русские, а вторые татары, а башкиры только третьи. Как это действовало и к чему это приводило? Знаете, где должен был быть и действительно сначала недолгое время был административный центр Киргизской автономной республики? Той Киргизии, которая потом превратится в Казахскую союзную республику, в «Казахстан», но когда уже будет создан Советский Союз. Казахстан не был субъектом Союза. Сначала был создан Советский Союз, а потом Киргизскую автономию превратили в союзную республику. То есть, так называемый «распад Советского Союза» в Беловежской пуще в 1991 году должен был автоматически без каких-либо других документов упразднить Казахстан, ибо он был создан в Советском Союзе. Так вот, знаете, где был первоначально административный центр Казахстана? В Оренбурге! Это полезно знать. Но потом скумекали, что уж слишком далеко забрались. Кажется, Сталин спохватился, точно не знаю. Я даже знаю мемориальную досточку о том, что там проходил учредительный съезд Киргизской автономной республики. Это здание стоит на главной улице, и там две доски: о посещении этого здания Дворянского собрания наследником цесаревичем Николаем Александровичем и об учреждении Киргизской автономии. Доски висят на разных крыльях одного здания. Это очень интересно. Это полезная мемориальная табличка. Надо напоминать о том, что это было в Оренбурге.
Причем в дальнейшем мы видим, что русские не всегда были гонимы, тем более не всегда подвергались геноциду, но никогда, ни разу они не были в числе привилегированных. Заметим, что это антиимперская политика, потому что империя, если вы посмотрите мою разработку «Империи в мировой истории», именно империя в отличие от федерации всегда выстраивается вокруг стержневого (имперского) этноса. Сначала персы, а потом великий Иран-Шахр (Персидская империя). Сначала римляне, потом в итоге Рим. Так же собственно и с русскими. Так что, это антирусская и антиимперская политика. Ну и, наконец, антиимперским является повсеместное истребление интеллектуальных слоев. Это срезание верхнего слоя, а Россия все-таки была хорошей империей. Она настолько привлекала элиту малых народов в состав общеимперской элиты, что в итоге большевики доказали это, устроив кровопускание практически каждому народу, ну, каждому заметному народу. И вот здесь, хотя православные в XX веке пострадали намного больше, чем представители любой другой культуры, а русские больше всех православных, я должен назвать только один народ, который в отношении уничтожения своей элиты пострадал еще больше, чем русские, и уже при Сталине. Это грузины. Просто грузинское простонародье берегли и прикармливали, а после Второй Мировой войны даже от налогов освободили. А вот знать, духовенство, буржуазию, интеллигенцию там резали, как нигде. Как мне сказала давно одна пожилая грузинка, когда я был еще молод, но вежлив, но что-то в глазах моих недоверие проявилось, и она дворянка сказала мне: «Что, вы удивляетесь, Володя? Чему вы удивляетесь? Он же здесь всех знал!» Только в Грузии в 1970-ые годы еще были семьи, где на день смерти тирана торжественно выпивали. У нас тогда уже забыли семьи пострадавших от Сталина, а в Грузии не могли забыть.
Теперь о том, что касается разрушения русской культуры. Политика и культура взаимосвязаны очень четко, развести их очень трудно. Кое-что об этом я уже сказал, но посмотрим в более глобальном аспекте. Первое. Как только революционеры приходят к власти, временное правительство уже первого состава издает декрет, конфискующий церковные школы. Вообще-то это грабеж. Это замечательно показывает лицо уже первого революционного правительства. Его исполнить не успели, но должны были конфисковать все неспециальные духовные учебные заведения, то есть церковно-приходские школы, училища сестер милосердия и т.д. Все это должно было быть изъято из церковного ведения и передано государству. А что делают большевички? 1 февраля 1918 года они уже вводят декрет о «календаре нового стиля». Точнее говоря, они вводят его чуть раньше, но действует он с 1 февраля. Зачем? Зачем им дался этот «новостильный» календарь? Как писали в советских книжечках, «для облегчения международных контактов»? Но в феврале 1918 года у них вообще не было никаких международных контактов. Чего суетиться-то? Но если мы учтем, что в те же дни (точно даты не помню, можете сами проверить по хронологической таблице) проходит декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви, то есть декрет о разрушении и ограблении церкви, и разрушении системы восточнохристианского образования в стране, а также декрет о подготовке реформы русского языка, в основном реформы правописания, реформы орфографической, то мы с вами видим, что пришедшие к власти, прежде всего, бросились разрушать православную и конкретно русскую культуру. И даже тогда, когда они еще панически боялись немцев, всего боялись, тени своей боялись, они уже отрабатывали этот механизм. Но, я думаю, это не так удивительно, если учесть, в первом ЦК (тогда еще не было Политбюро) был только один русский человек, который, кстати, не был членом ЦК, а был только кандидатом. К тому же он был русофобом и лютым, воинствующим безбожником. Это Николай Бухарин. Других русских не наблюдалось. Это не поощрялось. Теперь мы знаем много о разрушении памятников истории и архитектуры. Они разные, в разных местах по-разному. При Лужкове тоже разрушают. Причем, как сказал один утонченный знаток русской архитектуры, директор института искусствознания Академии Наук Алексей Ильич Комеч, в деле разрушения Москвы один лужковский год идет за десять брежневских. При Брежневе тоже не дорожили, но памятники не сносили. Последние сносили при Хрущеве ради строительства Нового Арбата. В общем уже не очень часто. Начали еще в 1920-ые годы, но тоже довольно мало и только для образцово-показательных целей, чтобы воздвигнуть что-нибудь эдакое монументальное. Тогда денег было мало, потому воздвигали мало.
Русскую культуру уничтожать, а чужую подкармливать
Но были страшные четыре года — 1931-1934, когда в Москве заработал трест с очаровательным названием «Мосразборстрой». Дело разборки архитектурных памятников было поставлено на солидные основания. Никогда не верьте утверждениям, что это некие перегибы в деле «научного атеизма». Это чушь собачья. Если это научный атеизм, почему погибали шедевры, а рядом не успевали снести церковь малоинтересной архитектуры? Почему погиб шедевр и страница в эпохе нашей архитектуры — храм Никола Большой Крест, а в двух шагах от него до нас дошла церковь Никола Красный Звон, у которой вообще нет ничего интересного, кроме погибшего колокола, за что она и была так прозвана? Она очень посредственной архитектуры. Почему, хоть и была изуродована, но сохранилась и сейчас стоит без купола церковь Троицы на Грязях, но погиб величайший шедевр Нарышкинского барокко церковь Успения на Покровке? На исторических фотографиях их часто видно обе вместе. Они стояли на расстоянии квартала друг от друга. Почему если это научный атеизм, то какому безбожию помешали Торговые ряды в Твери архитектора Карла Росси? И Торговые ряды в Каргополе? И Торговые ряды в Старице? Можно ведь было торговать или хотя бы склад устроить. Это какому атеизму помешало? А сколько усадеб уничтожено? То есть, дело уничтожение русской культуры — это дело постоянное. Мы до сих пор не имеем национального стереотипа русской национальной школы, обязательной для системы министерства образования, хотя многие национальные стандарты утверждены. Государство не желает содержать православные учебные заведения, в том числе и недуховные, например, Российский Православный университет, у которого программа светского учебного заведения, но зато финансирует два чисто конфессиональных учебных заведения — Еврейско-русский университет Маймонида (Государственную Еврейскую Академию Маймонида) и Академию Эвритмического Воспитания (Академию Эвритмического Искусства), которая по сути принадлежит секте антропософов. Бурбулис начал финансировать эти учебные заведения, и они до сих пор сидят на государственном финансировании в отличие от тех, которые принадлежат культуре большинства и этническому большинству. То есть, мы видим, что ничего не изменилось. Но ничего, мы с вами соберемся с силами и заставим это государствишко понять, кто здесь большинство. Разрушение архитектуры проходило волнообразно. В 1924 году разрушать перестали, темпы упали, надолго упали, до Никиты. Никитины гонения — это еще досадные сносы. А в общем во второй половине 1930-ых никаких особых сносов нет. Тогда архитектуру разрушают эксплуатацией.
Среди первых комиссаров русских было 3 процента
Ну и последнее. Если мы говорим о культуре, то естественно посмотреть и на воздействие на этническую базу, на этнологические последствия революции. Оправдываться не приходится. Русские, причем все русские — и великороссы, и малороссы в революции, куда деваться, участвовали. Это наше преступление. А если мы считаем, что это наш грех, то грех преодолевается, как известно, тем, что его возненавидели и искренне постарались исправить его последствия. Тем не менее, это за нами есть. Но все-таки приведу вам забавную цифирь. Первых комиссаров, по подсчету американского разведывательного офицера, в 1918 году было 386. Для комиссаров всех рангов это еще не очень большая бюрократия. Как вы думаете, сколько среди них было русских? Их было 13. На 386 комиссаров было 13 русских! Но кого было больше трехсот, здесь все понимают, не правда ли? Но заметьте, китайцев и то было 15! И было 2 комиссара негра. Китайцев было больше. Армян было больше, было 22 комиссара армянина. Латышей, понятное дело, было больше. Я хотел бы сказать что-нибудь в пользу мусульман. Я студентам это часто говорю. Когда вы задумываетесь об исламе в России и о наших мусульманах в частности, вспомните, что русские в революции участвовали, грузины и армяне участвовали больше, мадьяры, латыши и литовцы — еще больше. К тому же, мадьяры были преступники, все сплошь иностранные легионеры, которые не у себя революцию делали! А за это законно даже на кол сажать или жечь живьем. А о евреях даже и промолчу. Но вы можете мне навскидку назвать революционера мусульманина? Нет? И никто не может вспомнить. Я могу Махача вспомнить, и еще есть несколько. Но ведь правда, что теряешься и не сразу можешь вспомнить. Не сразу и найдешь. Вопрос из зала: «А Бакинские комиссары?» На 26 Бакинских комиссаров среди толпы армян и евреев затесался один тюрк для проценту. Тогда азербайджанцев чаще называли тюрками.
Но это, безусловно, не все. Конечно, РСФСР дискриминировалась среди республик. Впервые это было опубликовано Галиной Ильиничной Литвиновой в 1984 году, заметьте, на конференции в Вологде еще задолго до перестройки. Чего-то в воздухе уже крутилось. Вы знаете Литвинову. Ее сборники издавались в свое время. К сожалению, ее уже нет в живых. Она довольно рано скончалась. Она было доктором юридических наук и светилом. Так вот, она подсчитала, как квоты использовались, то есть, сколько было в распоряжении РСФСР…
* * *
Хотя апельсины можно было из Марокко вывозить всегда. Здесь мы никуда не девались, мы также ведем себя и в Российской Федерации. Максим Соколов сделал очень интересное наблюдение и выступил по телевидению. Я потом проверил у экономистов, так оно и есть. Почему у нас заниженная цена транспортировки нефти на запад по нашим нефтепроводам? Почему мы теряем одну пятую от цены ОПЕК? Обычно слышишь, что у нас нефть плохая. Нет, наша тюменская нефть не хуже, чем в Кувейте. Но мы по той же нитке кроме тюменской нефти гоним татарскую и башкирскую плохую нефть. И на этом снижаем общую цену нефти, общие нефтяные поступления, наши важнейшие поступления. Это уже наши дни. Правда, все увязывается хорошо?
Расчленили этнос, а не только государство!
Я приближаюсь к закономерному финалу. У большевиков есть преступления и перед православием и перед культурой, и перед языком, главным инструментом культуры. Есть преступления и политического свойства. Но самое главное даже не это. Самый главный итог революции и усилий коммунистического режима — это этнический результат. Несколько десятилетий русских подвергали расчленению и таки расчленили. Расчленили этнос, а не государство! Лет пять тому назад Николай Рыжков, к которому я отношусь неплохо, как к человеку не очень умному, но честному, с которым дурно обошлись в его биографии, отвечая в прямом эфире на радио «Свободная Россия» на вопросы по телефону, ответил на такой вопрос «Может быть, надо признать, что устройство союзных республик и в целом Советского Союза было заложенной бомбой замедленного действия, которая должна была сработать?» И Рыжков ответил в ужасе: «Нет, нет! Если бы мы не устроили Советский Союз, наши братья украинцы и белорусы не согласились бы жить с нами в одном государстве». О братьях грузинах или литовцах он почему-то ничего не сказал. Через два-три дня я ему ответил. Вот был такой вопрос, и был такой ответ. К сожалению, Николай Иванович вам солгал. Но он в этом не виноват. Виновата система школьного образования, жертвой которой являются и Рыжков и вы. В 1921-1922 годах малороссы еще не знали, что они «украинцы». А те, кто знал, что они «украинцы», то есть галичане, жили в Польше, а не на территории Советского Союза. Так что некого было уговаривать. А к настоящему моменту, представьте себе, уговорили даже тех малороссов, которые хотели бы жить с нами по-прежнему в одном государстве. Но как-то оно им мыслится «союзными республиками» и им кажется, что они «правда же другая украинская нация». А сто лет назад про это знало человек сто полоумных галицийских интеллигентов, к тому же подкармливаемых австро-венгерским генштабом — всякие Иваны Франки и их друзья. Просто никто еще не знал об «украинцах». Но слово «украина» действительно было, но только это значит окраина. Оно появляется впервые в начале XII века, если не ошибаюсь, в летописях. Причем, они на Днепре тогда были Русь, а мы вот здесь (в Москве), где еще было угро-финское большинство, были Залесской украиной. Да, есть такое слово. И есть, например, понятие Слободская украина или Слобожанщина. Это Харьковская, Сумская и часть Черниговской областей. Да, есть такое понятие, но я не помню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь из-за этого именовал себя «слободским украинцем». Слово-то есть, украина есть, но «украинцев» нет. Вот на фоне этого меркнет все! Это наивысший пик преступлений революции!
Мы имеем право революцию не считать своей
И завершая подведение итогов, я хочу обратить ваше внимание еще на одно важное замечание. На это обращено внимание в «Идеологических технологиях» Леонида Владимирова, которые многие из вас читали. Технология восьмая и последняя «Социализм». Вообще-то это опечатка, глава должна была называться «Революция и социализм». Для тех, кто не знал, напомню, что тонкие сборники «Идеологические технологии» (Л. Владимиров) и «Параметры христианской политики» (В. Махнач) вышли и в ближайшее время они повиснут на сайте www.archipelag.ru. Кроме того, объем всех восьми технологий слишком велик, но первые четыре, самые важные, самые базовые должны войти в альманах «Третий Рим», который тоже скоро выйдет. «Идеологические технологии» должны изучать все, потому что это метод ведения полемики. Так вот, обращаю ваше внимание на то, что в силу всего сказанного, во-первых, мы имеем право революцию не считать своей, а во-вторых, нам ее считать своей — невыгодно! Потому что если она не наша, а созданный революцией режим есть всегда интернационалистический режим — я никогда не видел разницы между интернационалистом и космополитом — то тогда мы вправе не признавать ее последствий. Все, что создано, было создано преступным режимом.
Преступный раздел России в 1991 году должен быть юридически квалифицирован
Да, грузины имеют право сказать, что мы не без военной силы, правда, с помощью местных красных их присоединяли в 1920-21 годах. Да, прибалты вправе сказать, что соответственно в 1940 году мы их присоединяли также не без военной силы. Правда, они наши войска встречали красными транспарантами и цветочками и тоже не без помощи местных красных. Они вправе назвать это разрушением литовской или эстонской государственности со стороны Советского Союза. Но мы вправе сказать, что да, это захват, это нелегитимно. Но события, которые начались 2-3 марта 1917 года, есть захват априори. Потому все, что было потом, было нелегитимно, в том числе, и ваше неисторическое государство, существовавшее в 1920-30-ые годы. И наша позиция юридически будет безупречна. Нужно ли это нам? Я об этом тоже писал. Ну, что-то нужно, что-то ненужно. И вообще я не убежден, что наше государство должно быть размером с Советский Союз или всю Российскую империю. Но решать этот вопрос можем только мы. И решаться этот вопрос может только в Москве. Да, мы сейчас не можем вернуть эти территории. Но в конце 1940-ых и в 1950-ые годы великий, действительно великий немец Вильгельм Конрад Аденауэр стоял во главе оккупированного государства, и давили на него не отсюда — отсюда давить на него было трудно — на него давили французы, которые всегда в истории при любом случае унижали немцев, если только не получалось наоборот. Французы не упустили случая. А вначале давили американцы. Аденауэру было тяжело. Но ведь он не подписал ни одного договора, тем не менее, который делал бы расчленение германской державы и уничтожение германской государственности легитимными, порождающими правопреемство. Ни одного! Потому, когда изменилась коллизия, никто и не удивился, что Германия воссоединилась. Мы, я рассказывал вам, проиграли Крымскую войну, фактически мировую войну. И мы подписали довольно унизительный Парижский трактат, лишились флота на Черном море. Ушли с Балкан. Но граф Орлов, возглавлявший русскую делегацию, говорил прямо и вальяжно, как и подобает русскому барину: «Да, господа, вы победили. Мы уходим с Балкан. Но вы не беспокойтесь. Мы вернемся на Балканы». И когда прошло тринадцать лет, и немцы побили французов, мы росчерком пера упразднили Парижское соглашение, и никто и не изумился, в том числе, благодаря парижской позиции графа Орлова. И если пока только единственная сила заявила, что ее не касается решения властей Российской Федерации, но прецедент все же создан. Когда наше нерусское, вполне из революционных последышей государственная дума, поколебавшись, ратифицировала договор с Украиной, Союз Казачьих Войск заявил, что если это будет подписано, то в таком случае территориальные претензии к государству Украина имеют казаки, все казаки! И никто не посмел одернуть. Это документ, прецедент создан. Поэтому если у нас нет русского правительства, тогда это должны говорить русские интеллектуалы, русские учителя, русские воспитатели, русские общественные деятели, а возможно и священнослужители. Так должны действовать мы все. Тогда это рано или поздно будет реализовано. А что касается договоров, кем-то подписанных и ратифицированных, то их можно упразднить как созданные нелегитимным, оккупационным режимом, а потому не имеющими ныне никаких сил. В подтверждение, виновных в заключении договора можно отдать под суд и посадить, или не сажать, а условно осудить, тем самым выведя их из правового пространства. Я никогда не считал, что дедушку Ельцина, совершенно немощного надо сажать в тюрьму: он там помрет быстро. То было бы как-то нечеловеколюбиво и не по-христиански. Но, осужден он должен быть. Должен. Этот пакет преступлений должен быть юридически квалифицирован.
Вот так. Благодарю вас, господа. Я прощаюсь с вами, и в следующем году буду читать другой цикл.
Оглавление и поддержка