Как выставят спектакль монтировщики, так он и поплывёт в этот вечер. Недаром механика сцены носит морские названия. Главный боцман «Красного факела» — начальник машинно-декорационного цеха Андрей Носенко. О профессиональных способностях этого человека ходят легенды. Он и сам собирает истории — устроил в своём кабинете настоящий музей.
Каково это — собирать и разбирать спектакли, двигать «одежду» сцены и чинить разбитые артистами двери? В штате театра «Красный факел» Андрей Носенко трудится 35 лет и большую часть этого времени возглавляет машинно-декорационный цех. Он сидит в кресле Сальери, верит, что под его окнами во дворе театра был расстрелян барон Унгерн, а в своей квартире продолжает собирать печатные книги.
Машинно-декорационный цех — монтировщики, или «монтира», — рабочая сила, без которой ни один спектакль в «Красном факеле» не состоится. Это единственный цех театра, где не заняты женщины, исключительно мужской коллектив. Сборка декораций — работа нелёгкая. Кабинет, где обитают монтировщики, отличается своей брутальностью. Впрочем, творчеством отмечены и эти стены. Иметь дело с миром иллюзий, работать со странными, порой труднообъяснимыми предметами, таскать-толкать тяжести, задерживаться допоздна, уходить позже всех и довольствоваться средней «тридцаткой» — могут только преданные театру люди.
— Я пришёл работать в театр в 16 лет, в 1976 году, это был «Старый дом». В то время таких малолетних на работу не брали. Поэтому работали мы бригадами по вечерам: монтировали, ставили, собирали спектакль и получали за это, скажем, три рубля, — рассказывает Андрей Носенко. — И вот так до армии я прошёлся по всем театрам в городе. «Глобус», оперный, «Красный факел», театр музкомедии. Всего за свою биографию поработал в девяти театрах.
Страсть к сцене открылась в детстве. В классе четвёртом Андрею купили домашний кукольный театр — перчаточные куклы. Стоил набор по тем временам немало — 25 рублей. Пришлось учиться на все пятёрки, чтобы получить желаемое. Сам писал пьесы, рисовал декорации, ставил спектакли и сам же в них играл. Смотреть эти спектакли приходил весь двор. Так со временем оформилась мечта — стать театральным художником.
— Пришёл в «Красный факел», думал: немного поработаю и буду поступать во ЛГИТМиК или ещё куда. Театр наш уже в то время был брендом, выделялся из всех. Но через 20 дней меня поставили начальником мебельного цеха, через год перевели в машинисты, а ещё через год стал начальником машинного цеха. И вот уже 30 с лишним лет я выбраться отсюда не могу. За это время директор сменился всего раз: пришёл я при Галине Григорьевне Булгаковой — бывший комсомольский работник, очень порядочный человек, — и вот уже двадцать лет театром руководит Александр Прокопьевич Кулябин. А другого начальства я много перевидал — заведующих постановочной частью, замдиректоров поменялось ни один десяток.
Музей в его кабинете начинался с программок, которые подписывали после сдачи спектаклей режиссёры. Все стены завешаны афишами и фотографиями — спектакли, капустники, юбилеи… Молодые, красивые лица. Дарственные подписи по-свойски просты: «Андрюха, ты будешь всегда…» Работали рядом, творили-вытворяли, уходили из театра, возвращались, приходили в гости. Иные уходили совсем. В этой неформальной галерее несколько портретов Владлена Егоровича Бирюкова, народного артиста РФ, лауреата Госпремии СССР, настоящей звезды театра и кино. Самое трудное — прощаться навсегда. Особенно с теми, кого любил и уважал.
— Когда Владлен Егорович Бирюков умер, я рыдал, — вспоминает Андрей Носенко. — Мы были на гастролях в Томске. Последний день отыграли спектакли, в ночь загрузили реквизит, костюмы, декорации. Всё отправили и сами выехали в шесть утра, чтобы успеть на прощание. Это была, конечно, большая трагедия для театра…
В цехе монтировщиков вместе с Андреем Носенко всего 13 человек. «Двенадцать апостолов и Иисус Христос», — смеётся начальник. «Монтира» — особая каста. В театре к ним относятся с уважением и особым доверием. Режиссёры и художники прислушиваются к их мнению: что «можно попробовать», а что категорически «не пойдёт». Актёры к ним — со священным трепетом: не обрушится ли кулиса, устоит ли декорация, на месте ли окажется нужный стул.
В кабинет Носенко заглядывает заслуженная артистка России Виктория Левченко, просит принести в репетиционный зал крутящийся табурет из «Маскарада». У этого спектакля самые тяжёлые декорации — восемь тонн, и всё из железа, включая кулисы. Хранятся они в контейнере на улице, как и декорации других спектаклей, — девять стационарных контейнеров. Снаряжается экспедиция во двор, и после нескольких минут поиска железный табурет извлекается из-под штабелей тяжеленных конструкций.
— Знаменитая актриса Валентина Леонтьевна Мороз, заслуженная артистка, снимавшаяся в фильме «Сибирячка», бывало, говорила: «Андрюша, поставь мне два стульчика на репетиции. Я актриса большая»… Хорошая была актриса, рано умерла, в 1995 году. Через год, в 1996-м, театр получил звание академического, — выдаёт даты, ключевые события и вес актрисы (это опустим) хранитель истории театра. — Оборудование, конечно, приходится ремонтировать. Слава Богу, мы прощаемся со спектаклем «Гедда Габлер», Даша Емельянова там ужас что вытворяет — вышибает дверь в ванной, ей по роли положено. Мы устали ремонтировать. Я просил: «Дашечка, как-нибудь поосторожнее, пожалуйста, она же стеклянная…» Но всё, последний показ в октябре.
— Тысяча чертей! — бушует режиссёр. — Кто там шумит? Откуда стук? Сценариус, выбросьте бродягу, что стучит в люке! Бродяга оказывается механиком, который что-то чинит в люке (в каждом театре что-нибудь постоянно чинят). Механик не даёт себя в обиду и демонстрирует способность защищаться упорно и многообразно. Наконец с ним заключено нечто вроде перемирия с условием, что он постарается поменьше стучать молотком.
«Как ставится пьеса» К. Чапек
В этих папках — архивы Андрея Носенко — всё, накопленное им за три десятилетия. Собирал статьи, фотографии, вклеивал, привозил с гастролей. Есть здесь заметки на китайском и польском языках. Давно уехали в Москву и снимаются в сериалах Сергей Пиоро, Максим Битюков, Владислав Резник. Стал известным режиссёром Слава Росс, снявший «Тупого жирного зайца» с Алексеем Маклаковым и «Сибирь. Монамур». А Носенко продолжает собирать о них статьи: «Всё равно они наши, краснофакельские».
— Андрей Болтнев, известный актёр театра и кино, тоже наш, самая известная его киноработа — главная роль в фильме Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин». Он уехал в Москву, работал в театре имени Маяковского. Когда Андрей умер, жена, актриса нашего театра Наталья Мазец, попросила меня забрать его вещи. Мы как раз были с гастролями в Москве. Андрей жил в общежитии. Приехали мы туда, стали выносить вещи и мебель, а Толя Лобоцкий, тоже известный актёр, говорит: «Ребята, здесь всё казённое. Вот только четыре коробки Андрея и глобус…». Всего-то и нажил, а такой был актёрище! Дочь Андрея и Наташи Мария Болтнева тоже в «Красном факеле» играла, с детства, окончила Новосибирский театральный институт, потом уехала по стопам папы — в театр Маяковского, снималась в сериале «Глухарь», а несколько лет назад родила сразу тройню...
Продолжение истории читайте здесь ведомостинсо
Автор текста Марина ШАБАНОВА
Фото Валерия ПАНОВА