Одна из самых сложных терапевтических ситуаций, с которыми я сталкивалась - человек, в детстве которого были отстраненные, дистантные родители.
Казалось бы, на приём приходит много людей с действительно страшными историями. Детство, в котором избивали, унижали, неадекватное поведение родителей, алкоголизм, наркомания.
Последствия катастрофичны. Проблемы с самооценкой, с восприятием себя и своих возможностей, базовое недоверие к миру, неспособность формировать надёжную привязанность и огромные проблемы с тем, чтобы находиться рядом с другим человеком.
Но во всем этом есть важный момент - есть зло, и зло понятное. Причины очевидны. С самого детства ребёнок частично понимает, что родители виноваты в происходящем, что они обижают его, что они жестокие и злые.
Сложнее ситуация обстоит, когда на приём приходит человек и говорит - у меня отличная семья, любящие родители, только вот со мной что-то не так, с самого детства чувствую себя несчастным, никому не нужным, каким-то уродливым.
Как может случиться так, что в любящей семье человек глубоко одинок? Откуда ощущение ненужности, бессмысленности, какой-то непонятной горечи от жизни?
От «несчитанных» и неудовлетворенных потребностей ребёнка. Не хватило эмоциональной близости, отклика, нежности, объятий, поддержки.
Дистантные родители не чувствуют эмоциональных потребностей ребёнка, и он с самого детства остаётся один на один со своими дефицитами.
Как мы узнаем в детстве о своих нуждах? Нам мама говорит - ты проголодался, ты ушибся, ты хочешь спать, и она же подсказывает пути решения - поесть, поспать, обнять, когда взгрустнулось. А если она этого не делает, то ребёнок просто остаётся в своём необъяснимом для него дискомфорте.
А в случае отстраненных родителей множество эмоциональных запросов, которые ребёнок бессознательно все время посылает родителям, остаются неудовлетворены. Не поцеловали синячок, не утешили по поводу умершего хомячка, не встали на сторону ребёнка в детской ссоре, не объяснили, что двойка не так уж страшно, что прыщики пройдут.
Ребёнку нужен непрерывный эмоциональный отклик, «сверка» и объяснение его чувств, а также эмоциональная поддержка на всех этапах его взросления.
В противном случае он накапливает ощущение нелюбви, ненужности и непонимания - он, вообще, кто? Какой он, что с ним сейчас происходит?
А если родители хорошие, приятные люди, но тебя почему-то не любят, то какой может быть ответ? Только один - со мной что-то не так, я - урод, они-то ведь хорошие, это всем очевидно.
Часто такой ребёнок выглядит как протестная личность - татуировки, побеги из дома, плохая компания. Но протест здесь не против давления, а против невнимания, равнодушия. Лучше негативный отклик родителей, чем никакого.
Личность, убеждённая в своей «плохости» часто приобретает мазохистические черты, склонна к самоповреждению, к причинению себе сильной эмоциональной боли, и сама помещает себя во взрослой жизни в ситуации страдания, унижения.
Отличить их бывает легко - они не умеют просить о помощи. Бессознательное запомнило, что в этом нет смысла, что их потребности никому неинтересны и неважны.
Проблема таких людей в том, что они искренне не понимают, что с ними. Не получив чего-то, они ведь продолжают не знать, чего именно не получили и как могло бы быть, как повлияло то, чего не произошло.
А их «благополучные» отстраненные родители также искренне не понимают, почему у них получился такой ненормальный ребёнок, с дикими выходками, все больше увязающий в саморазрушении.
И они стыдятся его, не принимая его поведения, считая какой-то необъяснимой генетической ошибкой, тем самым многократно ухудшая его состояние.
И я нередко думаю, сколько людей мы каждый день видим рядом с собой, чувствующих себя необъяснимо несчастными, тяготящимися своей жизнью, бессмысленностью и одиночеством, в окружении, казалось бы, видимого благополучия.