(мне "подарили" жизнь, а я не просил об этом)
Событие, о котором рассказ, внимания не привлекло. Не зашло - так сейчас говорят. Акулы пера и пираньи сенсаций запах горячего новостного события пропустили. Люди с ТВ телефонов не обрывали, не просили срочно дать интервью, завлекая известностью, которая обрушится на участников события после передачи в прайм-тайм. Ребята и сами за публичностью не гнались: то ли не знали про силу пиара, то ли имели веские основания не афишировать своей причастности к делу. Всё прошло без огласки и тихо до поры, до времени. Вот бы нашу Рашу Тудэй на тихушников натравить, эти могут заставить о событии заговорить. Но год был 58-й, век был двадцатый, пара десятков лет оставалось до первого выпуска SNN. Какая Раша Тудэй? О чем вы говорите? В те давние времена СМИ не бегали в поисках новостей. Новости создавал сам народ, в крайнем случае, бабушки у подъезда. Бабушки, кстати, тоже были не в курсе того, что случилось.
А страшного ничего не случилось. Февраль в 1958-ом катаклизмов не принес. Мир просто работал в поте лица и радовался: нет войны. Штаты лепили атомные бомбы одну за другой, чтобы стереть Союз с лица Земли: красные амерам гегемонить мешали. Наши времени не теряли. Создали свою бомбу, чтобы Америка на рожон не лезла. В общем, жили на Земле люди, счастье искали или, хотя бы, выгоду, если со счастьем не повезло. Выгоду заменяли простые человеческие радости, на худой конец уезжали люди туда, где лучше. Это рыбе глубину надо, нам бы где получше найти.
О смене места жительства мечтала будущая медичка. Девушка сбежала в город учиться на медсестру и прикидывала, как после учёбы в родную Знаменку не загреметь на ПМЖ. Та ещё глухомань была – Знаменка. А вот знания даром и тогда не давали, плата за них была, не денежная, но была. Выпускники должны были оттрубить 3 года после учёбы там, куда Родина пошлет. Так что девице светил срок в Знаменке. При царе это ссылкой называли, коммунисты придумали другое слово - распределение. Ехать на малую родину медичка не хотела . Детство в многодетной крестьянской семье воспитало у барышни-крестьянки стойкое нежелание крутить коровам хвосты и дёргать их за соски, вламывать летом на огороде и сенокосе, зимой жить в доме без душа и теплого туалета. Надо было найти вариант отвертеться от распределения. Медсестра готова была, если и не на всё, то на многое. Оставалась мелочи - найти возможности, а с ними было негусто. Богатой родни и связей нет, зато жизненной энергии, хоть отбавляй, плюс изворотливый ум. Эти качества проявились сами собой. Выросла девушка в семье с одиннадцатью детьми. Семья научила: надо вовремя брать своё. Она, не стесняясь, брала, даже, если своё – пока ещё было чужим. Нравственность её не терзала, совесть в послевоенной деревне спросом не пользовалась. Женщин много, мужчин мало... Дополнял арсенал навыков и умений комплект из помощи подруг и полезных советов. В городе жизнь не жизнь без подруг, если что-то пойдёт не так, кого в провале и неудаче обвинять? Жить-то проще, если виновата не ты, а хотя бы подруга. Не то посоветовала... не так сказала...
Второй участник события о смене адреса не помышлял. Лобастый и крепкий курсант выпускного курса Омской школы милиции ценил удовольствия. Он рано оставил родовое гнездо. Тетка выпросила мальчика у родственников из многодетной семьи и увезла жить в город. Вырос мальчишка вдали от отцовских глаз, выучился на радиомастера, даже работал, но вовремя понял: полезнее быть стране на ниве правопорядка. Парень поступил в Школу милиции, был на хорошем счету. Метко стрелял, стал мастером спорта по самбо, на стажировке в отделе по борьбе с бандитизмом удивил умением распутывать замыслы бандитов и ловко паковать преступников на задержаниях. Кадровики внесли его в резерв престижного отдела милиции. В таких отделах звания и ордена получают быстро, скоро по службе растут, стремительно превращаются из несмышлёнышей в крепких мужиков. Живут, бывает, недолго, но а ля гер ком а ля гер было у всех на слуху. Паренька приняли в ВКП (б): к бандитам беспартийных не подпускали. Служба привлекала прямолинейностью. Всё расписано на годы вперёд. Звания, должности, переезды… Где и как тебя применять, государство думает, оно же и заботится о тебе: форма, квартира – бесплатно, пенсия раньше, чем на гражданке лет на пятнадцать. От служивого надо немного: служить, не бухать, с аморалкой не попадаться. То, что в Америке и Европе сексом называли, в Союзе припечатали словом «аморалка». Не было секса, аморалка – была.
В деле был замешан ещё один человек, на правах свидетеля. Отметилась родная сестра знаменской девицы. Она не участвовала в событии, но была в курсе и сохранила память о происшествии навсегда. Но сейчас не об этом.
Курсант вдумчиво листал записную книжку чёрного переплёта. Была у будущего Жеглова слабость. Будущий служака был сильно неравнодушен к противоположному полу. Весь в отца. Тот частенько хаживал по вдовам, которых после войны в стране было полно. Наш герой обладал широкими плечами, подвешенным языком и полным отсутствием привычки обращать внимание на общественное мнение, когда дело касалось морали. Донжуанский список появился у него раньше послужного. Над списком курсант и сидел. Со стороны могло показаться, готовится человек к госэкзаменам, перечитывает классиков марксизма-ленинизма, а он прикидывал, какая из пассий будет свободна во время его увольнения, кто без ненужной борьбы за девичью честь удовлетворит потребности молодого мужского организма в той части, про которую твердили, что такой потребности у нас нет. Любил курсант удовольствия и не знал, что они сексом зовутся, знал, что начинаются с похода в кафе или прогулки по парку, а заканчиваются в постели и без одежды. Выбор ускорили знания по криминалистике, он же отличником был. Выходило, что встретиться в увольнении придётся с будущей медсестрой из Знаменки. Не самый престижный вариант, но выбирать некогда: увольнение через час, да и девица, по всему, на ласку отзывчива. Отзывчивость всегда воодушевляет.
К тому времени девушка решение приняла. После консультаций с подругами и размышлений остался у неё единственный вариант закрепиться в городе. Вариант обозначался исключениями из учебника русского языка – уж, замуж, невтерпёж… Синий штамп на нужной странице паспорта давал свободное распределение. Появлялся, правда, муж, с которым надо было как-то потом жить… Выручила народная мудрость. Стерпится – слюбится, решила для себя медсестра и закрепила решение старым правилом: будет ребенок – никуда папаша не денется: влюбится и женится, ну или наоборот. Решений девица не меняла, тут она брала пример с великого вождя. Выпросила у старшей сестры ключ от квартиры: та работала в ночную смену, и пошла навстречу судьбе или мечте, на свидание с мастером спорта по самбо. Девица прилежно училась в медучилище и знала, какое женское «оружие» легко победит стойкого солдатика. Знание – сила! На случай, если паренек с женитьбой будёт тянуть, имелось в запасе заветное слово. Против него не было защиты, это тебе не бандитский нож или обрез, самбо тут бессильно. Женские прелести и заветное слово вели прямой дорогой в ЗАГС.
Приводить описание первой внебрачной ночи молодых смысла нет. Процесс за годы не изменился, разве что нюансы какие-то приобрел. Любопытствующим сайты в Сети в помощь. Можно ознакомиться. А мы сразу к финалу. Чего затягивать удовольствие? Время узнать, чем дело закончилось.
Парочка дело сделала. Девица, вскормленная на натуральных продуктах на природе забеременела. Порадовала курсанта известием, что он станет «счастливым отцом». Тут-то и «пошло что-то не так». Курсант в ЗАГС идти не хотел. Он иначе планировал жизнь. Женитьбы в планах не было. Какая женитьба, если в любой день можно не вернуться с работы? Государство льготы служивым просто так не даёт. Не щедрое оно от чего-то.
Девица от аборта отказалась. Коллеги готовы были операцию сделать в лучшем виде, но услышали твердое: буду рожать. Для будущей мамы избавление от дитяти означало возвращение в ненавистную Знаменку. Письма с признаниями в любви на курсанта не действовали. Была у него своя любовь, настоящая, смысл ему жениться на нелюбимой? И когда девушка было дала согласие на аборт, время ушло. Врачи-коллеги развели руками. Уехала девица в роддом. Там и пригодилось слово заветное. Наша героиня попросила лучшую подругу, которая в этом роддоме работала, сделать один звонок, чтобы «просто спросить». Подруга согласилась. Она позвонила в Политотдел Омской школы милиции и спросила, извиняясь:
- Можно начальника? У меня вопрос служебный к нему…
Начальник политотдела трубку взял и услышал:
- Вас из роддома беспокоят. Тут у нас женщина родила мальчика. Она отдыхает, а мне документы надо заполнять. Свидетельства о браке нету. Я вот и не знаю: какое отчество вписать в документ? Или может прочерк поставить?
Начальник на фронте в разведке воевал. Он быстро выяснил у звонившей, кто отец и прямо с занятий вызвал «счастливчика» на ковер. Первые реплики начальника придётся «запикать», не те времена сейчас, чтобы материться. Старший товарищ выставил неразборчивому в половых связях молодому коллеге ультиматум, дедлайн по-современному. Начальник сделал предложение, от которого невозможно было отказаться. Молодому папаше следовало на выбор: положить через три дня на стол начальнику Политотдела свидетельство о браке или личный партбилет. Вот тут при всем богатстве выбора по-другому никак. Курсант положил на край стола свидетельство о браке в назначенный срок. Ещё через месяц он, уже лейтенантом, получил выговор с занесением в учетную карточку члена ВКП (б) «за аморальное поведение в быту», - была такая формулировка. Наказание вышло помягче, чем 25 лет тюрьмы. Столько, примерно за тоже самое, влепили американскому продюсеру Вайнштейну в 21ом веке в Голливуде. Повезло курсанту родиться в СССР. Лейтенанта сняли с представления на золотую медаль, невзирая на то, что госэкзамены сданы на отлично, вычеркнули из списков отдела по борьбе с бандитизмом. В отдел не брали тех, кто провинился перед партией, резонно полагая, что человек неразборчивый в связях в быту может неразборчиво связаться с бандитами. Вместо престижа получил лейтенант позорную должность вохровца и страстной любовью к неожиданной жене, понятное дело, не воспылал.
Зато девушка в Знаменку не вернулась. Молодожены переехали в тайгу, где вдалеке от людских глаз сидели за колючкой особики – особо опасные преступники. Со свободным от распределения дипломом медсестры, свидетельством о браке с молодым лейтенантом и ребенком на руках она оказалась в ещё более глухом месте, чем её родная Знаменка. Через 9 месяцев сбежала молодая мать из не столь отдалённых мест: не вынесла прохладности мужа и расставания с любимым городом, быстро заочно развелась с мужем. Ребенка 9-ти месяцев от роду сдала в круглосуточные ясли-сад, потом в продлёнку в школе. Когда мальчик подрос, мамаша отправила сына к сестре первого мужа в Ивано-Франковск, напоследок сказав, что прокормить сына не в силах, и что «мужчина в жизни должен всего добиваться сам». Матери сын поверил. Он много позже узнал, что рассчитывать только на себя надо на войне, в тюрьме и плену. В мирной жизни родители помогают стартапить, если родители есть, или государство, если ты – сирота. На выяснение этих истин пришлось потратить жизнь…
Сын зла на мать не держал. Понимал, матери надо было устраивать личную жизнь, строить карьеру, получать квартиру… да мало ли дел у женщины целеустремленной и самодостаточной? Паренек оплатил ошибки отца, прожил жизнь, полную собственных ошибок, прошёл войну, тюрьму и все прочие человеческие неприятности. Он чудом дожил до пенсии и часто в одиночестве сидел на лавочке во дворе, разговаривал вслух. Прохожим казалось, что пожилой мужик беседует сам с собой. Его жалели: до чего может довести одиночество. Зря жалели. Мужчина был не один. Он общался с отцом. Отец давно погиб, и видел сына только однажды, когда сыну было 11 лет. Сын пережил отца и теперь разговаривал с духом его, повторяя одно и то же:
- У тебя же были нормальные бабы, отец, неужели ты не видел что это за девица? Ты же не из тех, у кого куда хрен, туда и ноги… На кой она тебе сдалась? Мог с этой не спать? Мог. Эх, папаня… А я вот всю жизнь один… Одиночек не любят, все норовят толкнуть, свалить на колени, помощи ждать неоткуда. Я часто не знал, как поступить, что сделать в том или ином случае… и рядом никого… Страшно, когда никого… Ты был нужен мне... Вот мать говорила как-то давно, что я должен её благодарить: она подарила мне жизнь. Ты знаешь, я бы вернул ей этот подарок… Сама пусть такую жизнь живет… И ещё … Ты мне скажи: у тебя гормоны взыграли, ей замуж невтерпеж… это понятно. А меня-то зачем родили? Я же не нужен был ни тебе, ни ей. Не молчи, ответь… И ты не знаешь…Ладно…Скоро увидимся…
Мужчина приходил на лавочку, молча сидел, беззвучно шевелил губами… договаривался, наверное, о встрече для неспешного разговора на небесах. Сыну и отцу всегда есть о чём поговорить. Куча вопросов. Мало ответов. Жизни осталось мало… До обидного мало, чтобы понять, что важнее - удовольствия, житейская необходимость или судьба человека… И как жить, если ты – лишний?..
Единственным человеком, который понял, что же натворили молодые, была родная сестра знаменской девицы. Она часто повторяла, глядя влажными глазами на подрастающего мальчишку:
- Знала бы я тогда, что оне такое вот учудят… Если бы я знала…
Сестра умерла. Она никому не рассказывала, что бы она сделала, если бы знала… По-моему, она хотела мальчонку усыновить. Её муж фронтовик очень сына хотел, чтобы было с кем ходить на рыбалку или на охоту. У сестры была дочь. А может просто не нравилось сестре, как поступила её младшенькая… Как-то не по-людски...