Продолжение. Начало: «Отмена крепостничества в России: причины, ход, итоги I Часть II»
«Великая» реформа 1861 года не разрешила полностью ни одного существенного противоречия. Аграрно-крестьянский вопрос, не утратив своей социальной остроты, «обогатился» новыми акцентами.
Во-первых, усилилось малоземелье крестьян. К примеру, у новгородских крестьян дополнительно к 39% отнятых по реформе «отрезков» в ходе выкупной операции была изъята ещё 1/10 часть наделов. В итоге, если до реформы в 1852 году они имели 9,57, то в 1864 году – 5,83, а в 1877 году – 4,8 десятины на одну душу мужского пола (Розов Е.К. Крестьянство и крестьянское хозяйство в Новгородской губернии во второй половине XIX– начале XX вв. Вологда, 1989).
Во-вторых, усилился экономический гнёт в отношении крестьянства. До конца царствования Александра II 1,5 млн ревизских душ ещё не сумели выкупить себя из состояния «временнообязанных» и продолжали отрабатывать помещикам свои 20 коп. на каждый рубль выкупных. А 9/10 остальных, формально «свободных» крестьян оставались должниками казны, платя при этом, кроме выкупных, немалые проценты. Крестьянские земли были обложены выплатами и налогами в 10-20 и даже в 40 раз более чем помещичьи. Если в помещичьем хозяйстве платежи составляли 2-10% дохода, то в крестьянском они везде превышали 50%. Из 208 млн рублей податных сборов с сельского хозяйства помещики платили 13 млн, а крестьяне – 195 млн рублей, хотя общие масштабы их землевладения соотносились как 3:2 (Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. М., 1948. Т. 2). И это были ещё не все тяготы, лежащие на плечах крестьянина: приходилось платить помещикам за дороги через их земли, чересполосицей раздробившие общинные владения, за дровяной поруб в лесах, некогда принадлежавшие общине, а по реформе отошедшие помещикам, нести многие другие повинности.
Неудивительно, что у крестьянина не оставалось средств на улучшения плодородия и обработки собственной земли, а потому эффективность использования её росла медленнее, чем владельческой земли, в которую инвестировались средства для повышения урожайности (см. таблицу).
Впрочем, и рост урожайности частновладельческих земель примерно на 3 ц с десятины за полвека нельзя признать впечатляющим. Причиной тому была низкая эффективность помещичьих владений, на долю которых в 1877 году приходилось 3/4, а в 1905 году – почти 3/5 частновладельческих земель.
Получив солидные выкупные, дворянство предпочло вложить это политое крестьянским потом «вознаграждение» в биржевые спекуляции или по-обломовски прожить его, по-гусарски прокутить, профукать на мелочные соблазны привычного ему паразитического существования, как это сделали герои чеховского «Вишнёвого сада» и многие другие владельцы «дворянских гнёзд». Послереформенное полустолетие показало, что помещиков – эффективных хозяев (типа Левина из «Анны Карениной» Л. Толстого) среди российских дворян оказалось немного. Сами они вели хозяйство в 40% случаев в 80-е годы и только 29% - в конце 90-х годов. Зато с 39% до 51% возросла за это время сдача дворянской земли в аренду, которая обеспечивала бывшим помещикам верный и сравнительно бесхлопотный доход (Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. М., 1948. Т. 2).
Заметим такое обстоятельство: превосходство в урожайности частновладельческих земель над крестьянскими объяснялось не столько лучшей их эксплуатацией, сколько тем, что в ходе реформенного размежевания дворянство изначально оставило за собой более плодородные поля, отдав истощённые крестьянам. Этим объясняется парадокс: крестьянский «труд на себя» оказывался менее эффективным, чем его же оброчный или наёмный труд на частного землевладельца.
В таких условиях не могло в полную силу развернуться и буржуазное землевладение. Субъектами его стали: выкупившиеся из крепостничества в дореформенные времена зажиточные крестьяне, не вошедшие по реформе в общину; состоятельные дворовые; купцы и городские мещане. Средствами для покупки земли, хотя и небольшими, они располагали. Однако община по «Общему положению…» от 1861 года не могла пускать землю в торговый оборот, а дворяне не торопились это делать, поскольку залог (ипотека) и сдача имений в аренду обеспечивала им безбедное существование.
Переток земли от дворян к новым, буржуазным сословиям, конечно, шёл (см. таблицу), но намного медленнее роста предпринимательских аппетитов на землю. Земля им была нужна прежде всего как источник первоначального накопления промышленного капитала. Его внутри России было мало. Правительство пыталось решать задачи назревшей промышленной революции путём привлечения заёмного иностранного капитала и всемерным поощрением зарубежных инвестиций. И они, соблазнённые льготами, текли в Россию мощным потоком, обеспечивая бурный рост железнодорожного строительства, горнозаводского производства и т.д. Но поскольку промышленными хозяевами становились прежде всего иностранцы, то им и доставались основные дивиденды, а российские предприниматели всё чаще оставались в стороне от промышленного бума из-за недостатка капитала.
Его мог дать экспорт хлеба и сельхозсырья. И объёмы такого экспорта всемерно наращивались, увеличившись за 1861-1905 годы более чем в 4,5 раза. Однако дальнейший рост его наталкивался на узкую базу производства товарного зерна. За 40 послереформенных лет сбор всего зерна на душу населения увеличился только на 27,2%, поэтому наращивание экспорта осуществлялось за счёт ухудшения питания российского населения, особенно крестьянства. По свидетельствам дореволюционных исследователей, экономическое состояние русского крестьянина после отмены крепостного права сильно ухудшилось, и в 1900 годы он был беднее, чем в 1800 годы. Эти свидетельства подтверждаются учащением голода, поражавшего уже не отдельные уезды, что было постоянным состоянием послереформенной России, а целые губернии и десятки губерний. Особенно в последние полтора-два десятилетия перед буржуазно-демократической революцией 1905 года. И то, что наша страна поставляла в это время на заграничные рынки 1/2 мирового экспорта ржи, около 1/3 ячменя, 1/4 овса и 1/5 пшеницы, а в западноевропейском импорте зерна доля России достигала 40% (Денисов В.И. Современное положение русской торговли. С.-Пб, 1913), отнюдь не означало, будто «Россия, которую мы потеряли», имела процветающее сельское хозяйство и сытое, довольное своей жизнью крестьянство.
Таким образом, «Великая» реформа 1861 года не решила ни аграрно-крестьянский вопрос, ни проблему полномасштабного капиталистического развития России, а поэтому не смогла предотвратить революционных потрясений начала ХХ столетия.
Прочитав статью, нажмите лайк, чтобы она нашла новых читателей! Вам не трудно, а каналу полезно)
Подписка на канал «USSR&Russia» приветствуется!
!!! Поддержать не только канал «USSR&Russia», но и братьев наших меньших можно с помощью ЮMoney