«Почему ты посвятил мне стихи, обращённые к другой женщине» - написала Маргарита Сабашникова мужу в письме от 10 апреля, 1910 года.
Ревность? Но Маргарита была не ревнива. Ее любили больше, чем ей это было нужно.
“Я не выношу, когда меня любят. Ведь это борьба. Если передо мной склоняются, я хочу добить...”.
Она была Мастером, художницей, а не Маргаритой - идеальной Женой Писателя, которая варит ему щи, пока он, засмотревшись в окно, сочиняет очередную оду. И в благодарность за терпение и заботу, получает посвящение мелким шрифтом.
Гораздо сильнее, чем восхищением поклонников, Маргарита дорожила творческой репутацией, ценила точность и строгость художественного высказывания, в живописи и в поэзии. Она не терпела красивостей и выспренности. Но, пожалуй, даже она не смогла бы точно сказать, к кому обращены эти стихи. Потому, что они написаны не об одной женщине - о двух сразу, и каждой отводится своя роль.
И не могла не понимать, пусть ее это и возмущало, почему Максимилиан Волошин посвятил их именно ей, своей законной жене, несмотря на однозначное требование немедленно и навсегда уничтожить это посвящение. Итак, вот они, эти стихи, вызвавшие раздор в семье и досужие сплетни современников.
Если сердце горит и трепещет,
Если древняя чаша полна… —
Горе! Горе тому, кто расплещет
Эту чашу, не выпив до дна.
В нас весенняя ночь трепетала,
Нам таинственный месяц сверкал…
Не меня ты во мне обнимала,
Не тебя я во тьме целовал.
Нас палящая жажда сдружила,
В нас различное чувство слилось:
Ты кого-то другого любила,
И к другой моё сердце рвалось.
Запрокинулись головы наши,
Опьянились мы огненным сном,
Расплескали мы древние чаши,
Налитые священным вином.
Так кто же эта другая?
А было так. Когда молодожены Волошины поселились в печально известной Башне поэта Вячеслава Иванова, Маргарита влюбилась. И вступила в тройственный союз, приняв решение сначала пожить отдельно, а затем и вовсе расстаться с Максимилианом. С тех самых пор они стали «супругами по переписке».
Случай, не такой уж редкий в патриархальной России. Многие аристократы и состоятельные люди того времени «разъезжались», избегая неприятной процедуры развода и дележа имущества: жена - в Париже, муж - в Петербурге, и были вполне довольны друг другом и даже признавали детей, появившихся «дистанционно».
После еще неокончательного непонятного разрыва Волошин уехал в родной Коктебель, надеясь обрести спокойствие и найти способ со временем вернуть любимую жену. Он был, конечно же, в отчаянии. Искренне влюбленный, ждавший свадьбы, он сам предложил молодой жене переехать в Петербург, сам, увлеченный творчеством поэта Иванова, нашел квартиру по соседству и предложил ее Маргарите. То есть собственноручно, привел «ягненка в волчье логово». И, оставив жену ее собственным переживаниям, дав ей свободу, уехал ждать. Ждать и бродить по холмам Карадага. Писал стихи, вдыхая целительный воздух Крыма, и колеблясь между надеждой на воссоединение и пониманием, что прошлого не вернуть. Как всякий покинутый влюбленный, страдал, но пытался обрести твёрдую почву под ногами. Искал утешения.
В письмах того времени поэт зовет жену, но уже сам не верит в ее приезд. 12 июня 1907 (всего год назад они поженились) он пишет:
«Я как-то не верю ни в твой приезд в Коктебель, ни в то, что ты захочешь снова жить со мной, и, строя планы на будущее, я думаю только о себе. Когда же приходит пронзительная мысль: а если бы ты захотела, если б ты вспомнила меня… то я ее прогоняю».
Он ждал Маргариту, но приехала ирландка Вайолет, его давняя подруга.
«Приехала Мисс Харт и здесь очаровала всех своей простотой и решительностью. Приехала она в страшный ливень и пришла босиком через речку». (Письмо Волошина - Сабашниковой от 9 июля 1907 года).
Они встречались раньше, еще до брака Волошина и роман не был платоническим. В отличии от хрупкой Марго, Вайолет с упоением лазила по горам, загорала и купалась в море, каталась на велосипеде, восхищалась видами Крыма и пейзажами Волошина. Она несомненно принесла утешение, пролила бальзам на раны поэта.
Он пишет о ней жене 12 июля 1907 года:
«Она так проста, смела, пряма. Она любит и ничего не требует. Она как-то совсем не по-русски просто и открыто относится к жизни. И наши отношения свободны и равны, и нет никаких оков жалости, страдания и неведения».
Именно это и мучает Волошина в отношениях с женой: жалость, страдание и неведение. И как вольно он чувствует себя с Вайолет! Этому времени он позже, в 1910 году поэт посвятил стихотворение «Милая Вайолет»:
Милая Вайолет, где ты?
Грустны и пусты холмы.
Песни, что ветром напеты,
Вместе здесь слушали мы.
Каждая рытвина в поле,
Каждый сухой ручеек
Помнят глубоко, до боли,
Поступь отчетливых ног.
Помнят, как ты убегала
В горы с альпийским мешком,
С каждою птицей болтала
Птичьим ее языком.
Помнят, как осенью поздней
Жгли на горах мы костры…
Дни были четко-остры,
Ночь становилась морозней.
Сначала Маргарита даже поощряла роман мужа:
«Передавай привет мисс Харт», «Поцелуй от меня Вайолет», «Кланяйся Вайолет» - писала она ему. Просила только не афишировать: «Никто, конечно, не должен знать о вас с мисс Харт». Она спрашивает его в письме от 16-го июля 1907, планирует ли он поселиться вместе с ней и Мисс Харт в Петербурге, думая, что художница-декоратор Харт захочет поработать зиму у знаменитого Бакста.
Волошин же, в свою очередь, зовет Маргариту в Коктебель и обещает, что к ее приезду мисс Харт, конечно же «освободит ее комнату».
Но Маргарита не сочла возможным приехать в дом свекрови и мужа. Так что отношения Макса с Вайолет летом и осенью 1907-го продолжались своим чередом. Любовники ездили в гости к сестрам Герцык, проводили закаты в горах и посещали большие имения в Шах-Мамай, имение внука Айвазовского, и Эссен-Элли.
В письмах жене, Максимилиан пытается показать, как по разному он относится к своим женщинам:
«Я чувствую, что она меня очень любит и идеализирует. Но я чувствую к ней глубокую дружбу - я рад, что у меня есть товарищ. Мои ласки дарят ей страшную радость, но мне кажется, что я люблю ее больше вне этого. Мне кажется, что всю ласку, что живет в моей душе, я отдал тебе навсегда. Но надо ли быть скупым и отказывать в радости?»
Удивительно, каким альтруизмом может прикрываться эгоизм!
Что думала обо всем этом, тоже замужняя Вайолет Харт - неизвестно. Было ли ее увлечение Волошиным болезненным или нет, но ее брак, словно корабль, попавший в шторм, но переживший его, продолжал плыть.
Со временем, Маргарита стала менее терпимой по отношению к подруге мужа. Общаться с ней она не хотела.
«Чем она тебе не нравится?» -
спросил Волошин в одном из писем (не уцелевших) жену, с которой жил отдельно и мирно. Зато сохранился ответ Маргариты:
«К Вайолет у меня нет никакой несправедливости. Я знаю, что она во всех отношениях хорошая, но мне нравятся дурные люди!»
Через несколько лет, прочитав посвящение на стихотворении Волошина, ужаснулась и рассердилась:
«Зачем ты поместил в отдел, посвященный мне, стихотворение к Вайолет «Нас палящая жажда сдружила»? Это мне очень неприятно и больно. Меня уже многие о нем спрашивали. Как тебе не стыдно. И зачем интимные переживания, «Таиах», «Мастерская», «Письмо» и т.д. посвящать? Все, кому не лень, знают теперь и читают. Как не стыдно. Мне так это больно».
И в том же письме:
«А вообще Вайолет разошлась с мужем. Если бы ты ее позвал в Коктебель. Ей, верно тяжело».
Великодушная и заботливая Маргарита!
Волошин и правда позвал Вайолет, но она отказалась приехать, написав, что знает о его любви к ней, как и о том, что «ты не захочешь и не сможешь связать свою жизнь». Вайолет больше не хотела быть второй в его сердце. Время ушло.
Ее брак с В.Я. Полуниным выдержал все испытания. Полунин оформлял в 20-е балеты Дягилева в Лондоне, его картины выставлены в музее Виктории и Альберта, а их внучка Ольга-Мария стала известной сингапурской художницей. Но это уже совсем другая история.
Имеет ли право муза отказаться от посвящения? Случалось ли такое до или после в истории литературы?
В своем письме от 8 января 1916 года Маргарита Сабашникова потребует:
«Прошу тебя ничего мне не посвящать в твоей книге, у меня для этого имеются серьезные причины. Наши склонности, особенно в том, что касается мистического и «апокалипсического», слишком несоизмеримы».
Так Дульсинея окончательно развеет мечты Дон Кихота, уничтожит последние тонкие связи между поэтом и Музой. Может, и правильно. Так она дает ему свободу. Выбирает честность. Не слишком ли жестоко? А как еще может говорит Мастер с Мастером?
Теперь рассудит только вечность, в которой осталась пожелтевшая страница не утративших актуальности стихов, все-таки посвященных упрямым поэтом не той, кто делил с ним дни и ночи, а той, которая жила в его мечтах, к которой рвалось его сердце, к Маргарите Сабашниковой-Волошиной.
Анастасия Розанова
О том, как разное происхождение мешало супругам, читайте в материале: Царевна и дворник: Максимилиан и Маргарита Волошины
#Сабашникова-волошина #серебряный век #роман в письмах #волошин личная жизнь #жизнь богемы #нравы 19 века