И вот, наконец, подготовительный этап, растянувшийся на все лето, планомерно подошёл к концу. Под конец судьба подкинула мне неожиданный подарок: экспандер оставался незаполненным на 30 мл, прикинув, я мысленно поделила этот объём на две поездки, приплюсовав к подготовке ещё месяц. На счастье, мой хирург был занят, и его подменял более молодой коллега, который, быстро заглянув в мои бумаги, отвернулся и уже через пару мгновений стоял передо мной с наполненным шприцем. «Введем сразу 30»,- бойко проговорил он, всаживая шприц мне в грудь. Я громко ойкнула, так как ощущения при вводе физраствор граничат с болезненными, а здесь экспандер оказался растянут до максимума, грудь отяжелела и стала напоминать туго натянутый барабан янычар. Переведя дух, я поинтересовалась, не может ли этот мешок внутри меня лопнуть от натяжения, на что хирург благодушно махнул рукой и успокоительно заметил, что в экспандере предусмотрено ок 30 мл резерва, так что беспокоиться не о чем. Окрыленная мыслью, что я на финишной прямой, я облегченно выдохнула, быстро оделась и покинула лечебное заведение с мыслью, что оперативно вернусь сюда в любой удобный момент, как только улажу дела по работе. Момент подвернулся только в ноябре. Я связалась с хирургом, и, заручившись его согласием, подъехала за списком анализов, которые нужно было собрать для операции. За то время, которое прошло с момента последней подкачки, я постепенно привыкала к новой округлости груди, которая перестала напоминать мешочек с засунутой в него смятой газетой за счёт расправленного экспандера. Один раз я даже удостоилась в гостях неожиданного комплимента: девочка, с которой мы познакомились у наших общих друзей, не была осведомлена о моем заболевании, и в середине вечера ошарашила меня вопросом: «У тебя грудь настоящая? Просто она так классно выглядит, что глаза невольно соскальзывают в вырез». Это был первый комплимент, который я получила спустя полтора года после операции, и, хотя он был от женщины, мне стало невыразимо приятно, эта ситуация так остро напомнила мне мою предыдущую жизнь, в которой не было рака, вечного страха, беспокойств, а была привлекательная, уверенная в себе женщина, которая мало походила на меня сегодняшнюю. Так что предстоящая реконструкция вызывала у меня исключительно приятные эмоции, она воспринималась как некий переломный момент в моей болезни, когда жизнь потихоньку начинает возвращаться в привычное русло.
Тот же молодой доктор, который делал подкачку, выдал мне перечень анализов. Взглянув на него, я испытала облегчение, что не нужно делать колоноскопию. Рентген можно было не делать, так как за пару недель до этого я прошла ПЭТ КТ. Таким образом, внушительный список сократился до визита к маммологу, биохимического анализа крови, мочи и УЗИ молочных желёз, а также обязательного заключения терапевта. Быстренько составив в голове примерный план действий, я пообещала прийти через неделю с заключением маммолога и УЗИ, чтобы подать документы на получение квоты. Врач настоятельно советовал поторопиться, так как к концу года квоты ОМС/ ВМП обычно выбираются. При этом он подчеркнул, что взять заключение маммолога и сделать УЗИ нужно именно в их центре. «Как бы не так»,- подумала я , выходя из кабинета и захлопывая за собой дверь. За время поездок сюда я потратила количество бензина, наверное, равное объёму годового потребления небольшого государства. Что касается затраченного времени, я даже не рискнула заняться подсчетом, так как результат последующих действий мог оказаться непредсказуемым. Один раз меня сподвиг к переезду небольшой расчёт, что, добираясь до работы, я за год провожу в метро месяц жизни. Эта мысль настолько ошеломила меня, что я быстренько озадачилась обменом квартиры, чтобы перебраться поближе к работе. Продолжение следует)
