Первый раз я обратил на Свету внимание, когда она еще училась в пятом классе хореографического училища. Я был уже артистом, а она — еще худенькой, немножко нескладной и очень смешливой девочкой.
Однажды во время антракта концерта учащихся Московского хореографического училища в Японии она подошла ко мне (для пятиклассницы это поступок!) и спросила: «Я не могу понять, как делается фуэте? Покажите мне, пожалуйста» (в «Щелкунчике» Принц крутит фуэте). Я тут же ей показал. Она со смехом покрутилась и убежала. Как выяснилось впоследствии, за всей этой сценой из-за угла наблюдали Светины подружки, поспорившие меж собой, хватит ли у нее смелости ко мне подойти.
Прошло несколько лет, Свету взяли в театр, и на нее сразу обратила внимание Екатерина Сергеевна Максимова, которая стала готовить с ней «Жизель». Максимова же выбрала меня ей в партнеры, и три месяца мы готовили Светин дебют ежедневно по три часа: Максимова, Света и я.
Намучился я тогда с ней — ужас! Света была молоденькая и неопытная, ни одной поддержки, которая нужна в «Жизели», делать не умела, и мы все репетировали по множеству раз. А весь мой репертуар, который шел в театре параллельно, — и «Баядерки», и «Лебединые озера», и «Щелкунчики» никто не отменял. Я разрывался между сценой и репетиционным залом, и необходимость по сотому разу повторять одно и то же заставляла меня в буквальном смысле терять самообладание.
Сейчас я, конечно, понимаю, что она, несчастная, просто не понимала, чего от нее все хотят. Ей только исполнилось 18 лет, а от нее требуют, чтобы у нее и сердце болело, и с ума она сходила, и еще на ногах стояла. Ей было, наверное, очень тяжело! Но она все это преодолела.
Прошло какое-то время. Я долго с ней не танцевал. И вдруг нам снова дали «Жизель». Времени на репетиции практически не было, и Света мне на ходу бросила: «Коль, увидимся прямо на сцене». Я прихожу. Идет первый акт, и я ловлю себя на том, что просто обалдеваю от ее красоты, от ее хрупкости и естественности. Я от нее отвык, а она за это время выросла... Любой спектакль со Светой для меня — удовольствие. Я считаю, что среди балерин моего поколения Света — лучшая романтическая балерина.
Я станцевал с ней много разных спектаклей, но одна работа стоит особняком. Это маленькая и тем не менее значимая роль — Лиза в «Пиковой даме». Для меня это одно из самых лучших воплощений литературного персонажа на балетной сцене.
Там есть такой момент, когда Графиня видит в зеркале свое отражение, а Лиза у ширмы ловит взгляд Графини и тоже видит в зеркале ее отражение, но с ужасом убегает, потому что в нем ей видится смерть.
Мне так было ее жаль, когда она стоит возле трупа Графини! Я видел это только из-за кулис в момент, когда меня переодевают для следующей сцены. Но она там такая трогательная и искренняя!
Для меня эти качества порой гораздо ценнее, чем исполнение сложных технических элементов.
И конечно, Света потрясла меня в «Гибели розы». Музыкальная Плисецкая подобна тремоло Малера, подобна розе с шипами, а у Лунькиной даже шипы неострые. Я очень люблю в ней то, что она удивительно женственна.