Печальное прощание.
Он смотрел на ее лицо и душа его замирала. Он знал. Он видит ее в последний раз. В последний, а значит, должен проститься. Разлуки случались у них и раньше Но даже перед отъездом они никогда не оставались наедине: рядом с ней всегда находились какие-нибудь люди, и ему приходилось помимо своей воли целовать лишь изящную ручку, затянутую в легкую перчатку. Может ли он сейчас поцеловать ее руку? Он не знал. Открытую ладонь она не подавала ему никогда. Он смотрел в ее лицо. Ему так хотелось наклониться и поцеловать ее в лоб. Поцеловать тепло, по-дружески, по-родственному. Но он не смел. Плотно сжатые губы...
Он тоже их видел только живыми, смеющимися, всегда такими манящими, но, как и прежде - недоступными. Они недоступны ему и сейчас. Если что и принадлежит ему, так это ее восторженная душа. "...любовь, которую он питал к маркизе Пескара отвечала ему безумной ответной любовью множеством писем, исполненных самого чистого и сладчайшего чувства".
Казалось, ничто не изменилось в этой красивой, божественно-красивой женщине. Изменились лишь цветы вокруг нее. Яркие, сочные цветы Рима, обрамлявшие ее изголовье вовсе не казались живыми. И, если бы не их аромат, он мог бы подумать, что они сотворены из камня. Последнее время прощальные встречи с друзьями участились, но ни у кого из них цветы не представлялись ему такими безжизненными, какими он увидел их здесь. Те, что увидел у Витторио Колонна, печально разочаровали художника - они были мертвыми, как будто из них ушла жизнь. Если там, в гробу у друзей цветы резко подчеркивали их смерть, и, как будто сопротивлялись, кричали о жизни, то здесь они играли другую роль. Они не создавали контраста между жизнью и смертью. Они, как будто повиновались случившемуся и говорили: " Мы не умеем больше радоваться. Мы умерли вместе с Витторио".
Микеланджело в последний раз взглянул в любимое лицо. Наклонился, и, как всегда, бережно поцеловал руку Витторио. Выпрямился и быстро вышел. Смерть любимой женщины пронзила его всей своей болью. Он видел смерть и раньше. Но, то , что с ее уходом ему будет трудно жить, он понял это сразу. И эта горькая мысль преследовала его до конца его собственной жизни.
Продолжение следует.