Ночью в комнате из посторонних шумов только мерное гудение старенького компьютера, а за окном такая темень, что отсвет настольной лампочки на стене кажется маленьким солнцем. Пишется и думается воздушно, легко. Мысли не сбиваются в кучу, не сплетаются в змеиный клубок, не горланят противно и напористо, как стадо овец, пришедшее с летнего выпаса вечером в домашний загон. Фразы стремительны и неожиданны, искромётны, верны, хотя думается сразу почти обо всём: о высоком и низменном, вечном и сиюминутном. Сна нет. Может быть от того, что я третий день, как закончил запой, а может быть потому, что спать не дают мысли, роем гудящие в голове. Видимо, их количество достигло критической массы и, чтобы не разнесло мозги, нужно свои раздумья выпустить в вечность, записав их на бумагу. Наверное, так.
Меня зовут Олег, и я – алкоголик. Именно так учили меня представляться братья-алкаши на собраниях сообщества АА, чтобы помнить каждое мгновение жизни, что пить мне нельзя, даже кваса: в нём тоже градусы есть. Хлебнёшь кваску – и всё, запой гарантирован, вопрос лишь во времени его начала и протяжённости.
А душа больше не принимает запои, как способ ухода от сложностей мира. Нет у души желания летать в мирах не бытия на призрачном дирижабле, наполненном алкогольными парами. В этих мирах, всё не так, всё иначе: смываются краски вокруг тебя, притупляется страх перед невесёлым будущим, появляется безразличие перед смертью, да и сама смерть кажется избавлением от проблем и невзгод… от тягостной памяти.
Попробовал я сидеть в компании бойцов, уставших от алкогольной напасти. Бубнил вместе с ними раз за разом устрашающий рефрен: я – алкоголик, я - алкоголик… мы неизлечимо больны, мы – не такие, как все. Что-то в их методе есть, но вот беда, как только я принимаюсь ежедневно твердить о себе: алкоголик, алкоголик, алкоголик, - в моей забубённой башке возникает и невежливо хлещет «хвостом» по извилинам мозга строчка из песни «Давай с тобой поговорим». Простую фразу собрал из знакомых слов Олег Митяев, но получилось пронзительно до всхлипа, до стона. Плачет сознание, не согласно оно с диагнозом, потому что:
- А вот не хочется до слёз, а вот не верится – и всё…
Не хочется до слёз, не верится в то, что – жизнь прожита, что впереди смерть от белой горячки или переезд на ПМЖ в сумасшедший дом. А там забвение и переход в небытие с другим невесёлым итогом:
- И никто не узнает, где могилка моя…
Далее, по Ильфу и Петрову, как для Михаила Самуэльевича Паниковского:
- Здесь покоится… - человек без паспорта, без родины, родом ниоткуда, национальности – никакой…
Не хочется, вот так-то вот заканчивать жить, поэтому требую от себя:
- Ну же… Давай… «Давай с тобой поговорим…», поговорим о том, чего ты в жизни сделал не так, почему так нескладно сложил себе судьбу? Зачем, выучившись профессии офицера, оставил службу?.. Почему так бездарно ковал своё неслучившееся счастье? На кой нужны были тебе твои дикие выверты и пируэты, которые привели на край пропасти, на дно жизни? Ищи ответы…
Давай, читатель, если хочешь, и с тобой поговорим, о том, как жить нельзя… Если есть время для неспешной беседы о разном, о прожитом нескучно, невесело, но без лишнего трагизма...
Давай с тобой поговорим… Ты это, заходи, если что...