Многие годы в Третьяковской галерее висел написанный Фёдором Толстым «Пейзаж под папирусной бумагой»: художник срисовал, напечатанный в книге пейзаж, прикрытый, для сохранности изображения, листом папиросной бумаги, уже измятым и с оторванным уголком.
Зрители отказывались верить, что папиросная бумага не «настоящая». Делались бесконечные попытки «поднять» лист папиросной бумаги. (Так когда-то в древности Зевксис пытался откинуть занавес, написанный Парассием).
Администрация галереи вынуждена была поместить «Пейзаж» под стекло. Теперь он вовсе снят с экспозиции — боюсь, всё из-за тех же назойливых попыток проверить, не «обман» ли это, не настоящий ли листок папиросной бумаги.
Советский художник Пётр Петрович Кончаловский рассказывал Илье Эренбургу, как он в 1912 году продавал свой натюрморт «Хлебы»: «Я подвесил шутки ради настоящий калач на нитке, под цвет фона, долго все смотрели, не замечая, что один калач живой, пока я не толкнул его и не раскачал на нитке».
Теперь, воздав хвалу анализирующей способности человеческого глаза, стремлению художника в своём страстном постижении натуры подняться до точности почти научной, умению художника воссоздать натуру с такой убедительностью и точностью, что даже собрат-профессионал воспринимает вещь нарисованную за настоящую, я должен несколькими фразами зачеркнуть всё это...
Гёте утверждал, что если живописец с абсолютной точностью изобразит мопса, то вместо одного живого мопса станет два мопса — живой и нарисованный, а искусство не приобретёт ничего.
И он был прав.
Леонардо, тот самый Леонардо, который покрывал свои книги о живописи сложнейшими и строжайшими чертежами, который вмещал в них сведения почти энциклопедические, который требовал, чтобы его читатель становился попеременно то математиком, то оптиком, то анатомом, вдруг в одном из «наставлений живописцу» призывает последнего бояться слишком точного знания костей: «О живописец-анатомист, берегись, чтобы слишком большое знание костей, связок и мускулов не стало для тебя причиной сделаться деревянным живописцем».
И с настойчивым упорством Леонардо возвращается к обсуждению неудач художника, к таинственным изображённым фигурам, постоянно именуемым им дважды мёртвыми:
«такая фигура будет названа дважды мёртвой: мёртвой во-первых, так как она изображена, и мёртвой ещё раз, так как она не показывает движения ни души, ни тела».
В трактате-рассуждении «Как хороший живописец должен писать две вещи — человека и его душу», Леонардо говорит: «Хороший живописец должен писать две главные вещи: человека и представление его души. Первое — легко, второе — трудно...»
То есть, то трудоёмкое, требующее героического труда упражнение руки и глаза, которое позволяет живописцам совершать чудеса, то скрупулёзное, точнейшее знание множества закономерностей природы, знание целого созвездия наук — математики, оптики, анатомии, ботаники — Леонардо объявляет лёгким по сравнению с другой задачей искусства: изображением души человека, созданием идеала эпохи, эстетическим (а не научным) освоением действительности.
Творческий процесс невероятно сложен и диалектически противоречив. Он развивается путём отрицания отрицаний. Приобретай точнейшие знания и бойся их, ибо только они дадут тебе возможность создавать фигуры «дважды мёртвые».
Бессмысленно изображением дублировать живого мопса. Учи пластическую анатомию, перспективу, науку о цвете — и «забывай» их. Пока ты учишься, приобретение этих научных знаний на каком-то этапе становится для тебя целью. Но в творческом процессе оно целью быть не может — оно должно быть только средством.
Однако только искусство, взращённое в суровой реалистической школе, требующей постоянных тренировок руки и глаза, обогащающей ум художника знанием многих наук, воспитывающей острую наблюдательность и самоотверженную любовь к натуре — только такое искусство имеет непреходящую, общечеловеческую ценность, только оно интересно и нужно всем — от неграмотного крестьянина до убелённого сединами академика.
И только последовательная реалистическая школа из зрения — зеркалоподобного инструмента, дарованного нам природой, - формирует одно из величайших чудес человеческой культуры — всевидящий глаз художника.
Пожалуйста, оцените эту статью и подпишитесь на канал или поделитесь ссылкой на него в социальных сетях, если считаете его интересным. Большое спасибо!