Чай у нас полюбили в конце XVIII века, причем некоторое время под чаем имели в виду совсем разные напитки: один делали из листьев чайного куста, другой — из кусочков сушеных фруктов, третий — из кипрея (иван-чая). Последний изрядно раздражал обычных чаеторговцев: мало того, что собрать иван-чай был гораздо дешевле китайского чая, так еще и основной промысел по его сбору был как раз возле Санкт-Петербурга — крупнейшего рынка сбыта; это избавляло от многих проблем, связанных с доставкой и хранением.
Среди крупнейших чайных торговцев особенно выделялась семья Высоцких. Вообще говоря, бизнес свой они начинали не с чая, а с зерна, и не в Москве, а запада Российской империи (территория современных Латвии и Литвы). Однако особых прибылей это не принесло, и глава семьи Вульф (Калман-Вольф) Высоцкий переключился на чай...
Сделал он это крайне своевременно! Чай становился все популярнее и — представьте себе! — тянул за собой самые разные отрасли экономики: в Туле невиданными темпами росло производство самоваров; в Сибири все большее внимание уделяли строительству дорог; меховщики выделывали все больше шуб (их-то в Китае и обменивали на чай).
Высоцкие решили перебраться в Москву. Вообще говоря, переселение евреев в пределах империи в ту пору существенно ограничивалось так называемой чертой оседлости и ближе Смоленска евреев к Москве не пускали. Но для уважаемых людей, конечно, делали исключение :) в частности, можно было переселиться в крупнейшие города европейские части России, будучи врачом. Или купцом первой гильдии, благо, стать им было не так уж трудно — нужны были деньги (несколько сотен рублей) и время (несколько сотен дней).
Именно так Высоцкие оказались в Москве, где открыли свою чаеразвесочную фабрику. Позже они создали филиалы в столице, в Одессе, на Урале, в Средней Азии... И как-то так тихо и незаметно стали занимать добрую треть всего чайного рынка России (попутно поддерживая финансами зарождающееся сионистское движение), причем чай они закупали не только в Китае, но и в Индии, где предприимчивые англичане стали его выращивать в своих колониях (справедливо рассудив, что возить чай с Цейлона и Ассама проще, чем с Дальнего Востока). В Москве даже появилась присказка «чай — Высоцкого, сахар — Бродского» (Бродские — семья сахарозаводчиков; тоже евреи, кстати; после революции они эмигрировали в Европу; Валентина Бродская уже в 1952 году стала супругой легендарного художника Марка Шагала).
Войдя в число богатейших московских предпринимателей, Высоцкие решили приобщиться к миру высокого искусства. В частности, они заказали постройку великолепного особняка в районе Чистых прудов модному архитектору Клейну. Вульф Высоцкий в ту пору уже был весьма преклонного возраста, делами занимался в основном его сын Давид, собиравший произведения живописи.
В этот дом Высоцкие приглашали множество известных деятелей культуры: здесь бывали Серов, Коровин, Бакст, множество писателей и композиторов. Художник Леонид Пастернак, живший неподалеку (на Мясницкой), также не раз бывал здесь: хозяева заказали ему целую серию семейных портретов. В один из визитов он пришел вместе со своим младшим сыном Борисом, которому необычайно понравилась дочь главы семейства Ида. Вскоре юный гимназист стал ее репетитором(!), и так началась история первой любви будущего лауреата Нобелевской премии...
Высоцкие вместе со своими деловыми партнерами начали финансировать не только деятелей-сионистов, но и партию эсеров, мечтавших осуществить в России революцию, благо, в 1910-е прибыль фирмы продолжила расти... Фактически, каждый третий любитель чая в стране лично поучаствовал в приближении трагических событий 1917 года...
Революция свершилась (и даже не одна; в моду вошло римфоплетство вида «чай — Высоцкого, сахар — Бродского, а Россия — Троцкого», отдающее некоторым антисемитизмом), но воспользоваться ее плодами эсеры не смогли, уступив власть большевикам.
Высоцкие лишились значительной части своего имущества, однако сумели продолжить бизнес в Европе и на Ближнем Востоке; те же члены семьи, кто остался в России, пострадали от репрессий 1920-1930-х годов. Европейские активы чаепромышленников были отняты нацистами, а вот бизнес семьи, начатый в Палестине, существует до сих пор: сегодня фирма торгует не только чаем, но и оливковым маслом, мылом, фруктами.