1852
Еще хуже, пускалъ кровь.
1853
В[алерьянъ] и М[аша] уехали. Я писалъ утромъ и вечеромъ, но мало. Не могу одолеть лень. Придумалъ въ присесть писать по главе и не вставать, не окончивъ. Спалъ долго после обеда. Теперь часа 4.
1857
[Пирогово.] Еще писалъ немного. Хозяйство, получилъ письма старыя отъ Некрасова, Боткина и Сережи. Жаль, что я не съ ними. Поехалъ въ Пирогово, разсердился на Николая. Ужъ это 2-ой разъ со мной случается. Надо бодрствовать. Вечеръ провелъ прiятно. —
1862
С утра писал хорошо. Чувство так же сильно. Целый день, как и вчера.
Не смел идти к ним. Много ходил, был у Яковлевой. Говорил Васе. Никто не может помочь мне, кроме Бога. Прошу его. Вечер у Перфил[ьевых]. Хорошенькие Мент. Для меня нет никого. Устал. Какое-то физическое волнение.
1884
Всё еще нездоровится. Читал. Писать не могу. Походил. Обедал. Приехал Урусов. Вечером играли они долго в винт, а я сидел и устал. Провожали Соню. Она не уехала, разбудила ночью.
1889
Я. П. Всё еще нездоров. С утра писал вступление об искусстве — нехорошо. В ночь б[ыла] страшная буря. Ходил смотреть бурелом. Вечером не помню. Одно помню радостно, это то, что сознание жизни в возращении таланта сделалось моим. И беспрестанно вспоминаю это. И всякий раз радостно разрешается всякое затруднение. Как будто зацепит, растопырившись, и тотчас же опять примет настоящий размер и проходит везде не цепляясь. С[оня] [вымарано четыре слова] всё поговаривает о переезде в Москву, чего ей страшно хочется — нужно. Опять станет обидно, жалко потерять уединение, жалко детей — зацепит: вспомнишь о том, что мое дело — моя душа, и всё ясно и опять расцепилось и прошло. Занятие моей душой не значит, что я соглашусь ехать — нисколько — очень может быть, что это, напротив, заставит не ехать; но интерес переносится с того, что не в моей власти (по Эпиктету) и мне не нужно и не важно (по христианскому учению), на то, что мне нужно и важно и потому в моей власти.
1890
Теперь 11, вечер. Пойду назад. Нынче 11. Встал поздно, ходил на деревню к погорелым. Писал письмо Попову, о половом вопросе, опять не кончил. Рубил. Ходил навстречу нашим. Вернулся в 9. Книги от Страх[ова] и письмо. Одобрение Кр[ейцеровой] Сон[аты]. 10. Почти то же. Письмо Попову, ездил к Булыгину. Гулял с Машей и много хорошо говорил. 9-го. Были Давыд[ов] и Ил[ья], с обоими мне тяжело. Письмо Попова, начал писать ему 8-го. Был Ругин. Рубил много. Дома тяжело. 7-го. Не помню.
Думал 9[-го]: молиться бывает нужно во время волнени[я] при людях; тогда я молюсь так: 1) смирение — любить унижение, желать его, 2) покорность воле Бога; я не знаю, как должно служить Богу, и напрасно воображаю, что так, а надо так, как я не дума[ю], и 3) любовь: что хочешь, как хочешь делай, но чтобы наименьше нарушить любовь. —
Еще думал: нам представляется, что высшая степень добродетели и радости, это высшая степень напряженности и восторга. Напротив: высшая степень добродетели тогда, когда испытываешь высшую степень легкости, а высшая степень радости это когда испытываешь высшую степень не восторга, а спокойствия.
Еще думал 10[-го]: содействовать установлению Царства Бога — любви — в этом жизнь, но содействуя надо быть как вода (Лаодцы), течь туда, куда ход есть — не выбирая течь.
Е[ще] д[умал]: жизнь тратится, хочешь не хочешь — трата будет; так пусть же уж лучше тратится на служение Богу.
Письмо от Чертк[ова] хорошее и от Попова, требующее ответа.
1894
Я. П. Е. б. ж.
Сегодня 11, пишу утром в 12 часов. Вчера ходил гулять с Якуб[овским] и Горб[уновым], потом читал вечер. Нездоровится. Грех тратить праздно жизнь от бессилия умст[венного], происход[ящего] от пищи, от жадности просто. Нынче всё утро вял и ничего не писал. Горб[унов] подал хорошую мысль журнала. Что-то выйдет? Начал писать о соблазнах, спутался и сидел, думал за пасьянсами.
1907
Я. П.
Все больше и больше усложняется жизнь и заявляетъ требованi[я]. За эти 4 дня было чего-то много. Тюр[емный] священ[никъ]. Врачъ изъ Краснояр[ска]. Бессарабецъ. Нынче странникъ и юноша и Соня невестка. Продолжаю записывать. Записать:
1) Если бы я не зналъ, что я умру (какъ, я думаю, не знаетъ этого животное), ответъ на вопросъ: зачемъ жить? — былъ бы очень легкiй: жить, удовлетворяя своимъ животнымъ потребностямъ. Но ведь во мне есть то свойство разума, по которому я знаю, что я умру, что моя жизнь здесь есть только прохожденiе, что заботы ни о моемъ здоровьи, ни о моемъ имуществе, ни о моемъ почете, ни о моей славе, ни о томъ, что я сделаю для моей семьи или для моего народа, не могутъ доставить мне блага — я умру, исчезну, и потому совершенно все равно, былъ ли я здоровъ, богатъ, славенъ, были ли мои наследники, соотечественники, даже родъ человеческiй более или менее счастливы, потому что всего этого для меня не будетъ, да не будетъ и для самого себя. Что же мне делать во время этого перехода моего въ этой жизни изъ одного несуществованiя въ другое несуществованiе? Ответить на это я могу съ двухъ сторонъ, и оба ответа одинаковы. Съ одной стороны, я не могу не признать того, что мое появленiе здесь и мое прохожденiе черезъ жизнь должно быть нужно той силе, которая послала меня сюда, и нужно это прохожденiе мое не какъ животнаго только, а какъ животнаго существа, одареннаго разумомъ, т. е., что я долженъ делать въ этой жизни что-то такое, для чего нуженъ разумъ. Съ этой стороны положенiе мое подобно тому, въ которомъ былъ бы работникъ, который былъ бы въ томъ одурманенiи, при которомъ онъ забылъ все то, что было съ нимъ передъ этимъ, и который очнулся въ неизвестномъ ему месте съ лопатой въ рукахъ и подле недокопанной, но начато[й], выходящей изъ недоступнаго отдаленiя канавы. Кто-то властвующiй надъ нимъ, очевидно, хочетъ, чтобы онъ продолжалъ той лопатой, к[оторая] дана ему въ руки, начатую работу. Тоже испытываетъ и человекъ, являющiйся въ этотъ мiръ и входящiй въ обладанiе своего разума: онъ не можетъ не сознавать, чт[о] кто-то хочетъ отъ него то, чтобы онъ своимъ разумо[мъ] продолжалъ начатую въ этомъ мiре разумную работу.
1909
Здоров. Записал разговор с крестьянами. Ходил — встретил студентов евангеликов. Ездил потом с Ч[ертковым]. Ничего, кроме разговора с кресть[янами], не записал. Ложусь, 12-й час.
1910
Дурно спалъ, сердце слабо. Ничего не могу делать. Ходилъ два раза по парку. Душанъ удивителенъ своей ненавистью Евреевъ, вместе съ признанiемъ основъ любви. Сейчасъ иду обедать. Уныло и трудно.