Перенесемся в сороковые годы двадцатого века в Нью-Йорк - важнейший город для истории фотографии и в принципе для истории искусства двадцатого века.
В те годы существовала и процветала с трудом выделяемая группа фотографов, которая теперь называется Нью-Йоркской школой фотографии. Фотографов относят к ней по следующим признакам: гуманизм, который рассматривает человека как высшее существо, реалистичный стиль, приемы фотожурналистики, влияние на творчество фильмов жанра нуар.
Стилистические приемы перенимались у таких мастеров, как Льюис Хайн, который делал снимки грязных, утомленных тяжелой работой детей (другими словами, занимался документальной фотографией), Уокер Эванс, смысл творчества которого можно понять, прочитав цитату:
«Я не сомневаюсь, что величина и красота таятся в каждой ноте мира… Не сомневаюсь, что в пустяках, насекомых, заурядных людях, рабах и карликах скрывается гораздо больше, чем я предполагал»,
Анри Картье-Брессон, который является отцом фоторепортажа тех времен. Также на Нью-Йоркскую школу фотографии сильно повлиял поэт Уолт Уитмен, знаменитый своими публицистическими размышлениями об искусстве. Но самым важным фактором в ее становлении стал дух самого города, который местами был бедным и грязным, местами был заполнен паром, местами сырным запахом, а кое-где на улицах располагались дорогие бутики.
Эпоха главенствования Нью-Йорка в искусстве пронеслась стремительно быстро, и самым ярким ее воплощением, на мой взгляд, стал не Уитмен, не Уорхол, а Диана Арбус, о которой дальше пойдет разговор.
Я уже говорил, что творческие люди этой эпохи сильно поддались влиянию нуара. Арбус не была исключением. Её работы с натяжкой можно сравнить с работами Августа Зендера, который увлекался фотожурналистикой, но придавал своим творениям чуть больше психологической глубины, чем полагалось в этом жанре. Диана Арбус отличалась умением и стремлением подчеркнуть пугающие детали, но в тоже время ненавидела, когда ее называли мастером съемки фриков. Её обвиняли в анархизме и желании разрушить и окрасить все в черный цвет.
Очень занимательно было наблюдать за их с Сьюзен Сонтаг «противостоянием». Сонтаг написала книгу (которая недавно вышла на русском языке), в которой показала, что ей не нравятся работы Арбус, но в тоже время писательница не отрицает ее талант. Этот конфликт вошел в список самых крупных конфликтов в истории искусства двадцатого века.
Диана Арбус снимала не фриков и уродов, а людей, которые в уверенности в собственной адекватности и непоколебимой нормальности выглядели совсем нелепо, как гора из шерстяных клубков вместо грубых валунов.
Сфера её интересов распространялась от богатых районов вдоль Парк-авеню до бруклинских трущоб. Однажды на улице она встретила мужчину, одетого в женское платье. Со всеми объектами своей фотоохоты Арбус проводила долгие разговоры, так сказать, «по душам». Несколько снимков она сделала на природе, а потом они пошли к мужчине домой, и там он продолжил позировать голышом, кокетливо приняв женскую позу.
Другая знаменитая работа Арбус — девочки-близняшки с одинаковыми прическами и в одинаковых платьях. Говорят, что именно эта фотокарточка вдохновила Кубрика на создание двойняшек из «Сияния». Также можно рассмотреть фотографию «Еврей-великан дома с родителями». В отличие от Эванса, который был фотографом-социологом, Диана пользовалась влиянием, которое имела на людей, которые были ей интересны. Карлики, великаны, трансвеститы и уроды казались ей самыми интересными социальными видами людей, точнее, людей, которых не замечал социум.
Суицид Дианы Арбус привлек к ее работам еще больше внимания, как бы заверив окружающих в их достоверности и истинности, доказав, что все, чем она занималась, было правдой. Ведь недаром Лизетт Модел, которая являлась наставником вышеназванной героини, учила ее снимать не камерой, а снимать нутром. Эта фраза справедлива и для всех прочих фотографов Нью-Йоркской школы.