В течение очень короткого, несвойственного для обладающих высокой степенью инертности популяционных процессов, периода времени рождаемость в нашей стране снизилась по сравнению с последними годами относительной социально-экономической стабильности (ретроспективно именуемым периодом застоя) ровно вдвое уже к 1993 году. В дальнейшем ее показатели надолго остались на принципиально том же уровне, не демонстрирующем никаких обнадеживающих тенденций.
Смертность таким же образом в течение нескольких лет возросла в полтора раза и ее уровни точно так же продолжали сохранять столь же негативное выражение.
В результате естественный прирост населения уже на стыке III и IV кварталов 1991 года превратился в свою противоположность, став естественной убылью. В стране развилось состояние депопуляции, которое растянулось ни много, ни мало на 21 год – с 1992 г. по 2012 г.
В течение этого времени за счет превышения смертности над рождаемостью страна потеряла 13 млн. 303,6 тыс. человек.
Для 143-миллионной страны это казалось бы не так уж и много, но если мы представим эти потери более или менее зримо, то это будет эквивалентно исчезновению с карты страны, например, 32 средних областных центров Европейской части страны, равных городу Курску, или в 3 раза больше г. Санкт-Петербурга.
Если же за точку отсчета принять другой конец страны, то это равнозначно исчезновению (условно, разумеется) по совокупности более половины населения Сибири и Дальнего Востока вместе взятых, где проживает 24,5 млн. человек.
Все это закономерно выводит проблему медико-демографической ситуации за пределы здравоохранения как отрасли народного хозяйства, занимающейся предоставлением населению медицинских услуг, поднимая ее на геополитический и даже планетарный уровень и придавая ей значение предмета национальной безопасности во всех ее составляющих – политической, экономической и государственной.
Несколько последних лет были ознаменованы некоторым улучшением медико-демографической ситуации в стране. Так, в 2013-2016 гг. на самом деле имело место превышение рождаемости над смертностью. Но в числовом значении оно было скорее символическим, чем существенным. В абсолютном выражении естественный прирост составил 22,9 тыс. человек в 2013 году, 32,7 тыс. – в 2014 г., 33,7 тыс. – в 2015 г. и 5,4 тыс. – в 2016 г. соответственно. Это – капля в море по сравнению с упомянутыми выше 13 млн. 303,6 тыс. человек потерь предшествующей волны.
Тем не менее, многим даже показалось, что положение кардинально выправилось. Но обольщаться было не к месту. Дело в том, что рост рождаемости в последние годы объективно был обусловлен вступлением в репродуктивный возраст многочисленного поколения родившихся до 1987 года, и те, кто боролся за ее повышение, пожинали плоды незаслуженных успехов.
Смертность также снизилась отнюдь не как следствие борьбы с ней, а всецело потому, что в полосу тотальной вымираемости вступило очень малочисленное поколение родившихся в годы Второй мировой войны. Объяснение простое – умирать стало некому, и общие показатели смертности закономерно на время снизились. И нет оснований бодро рапортовать об успехах в борьбе с той или иной патологией, затуманивая ситуацию и вводя в заблуждение политическое руководство страны.
В дальнейшем нас столь же неизбежно ждет ухудшение медико-демографической ситуации. Оно уже началось. В 2017 году родилось на 203 372 человека меньше по сравнению с предыдущим годом. Это значит, что не родилось население таких городов, как Благовещенск или Норильск. Дальше процесс будет только углубляться.
Происходящие изменения обязаны периодам долговременных тенденций, имеющих силу и значимость закономерностей естественнонаучного характера, среди которых в первую очередь необходимо назвать последствия для народонаселения утрат, понесенных нацией в ходе двух мировых войн, а также и других социально-экономических эксцессов большой силы, нарушивших плавное эволюционное развитие популяционных процессов. В данном случае уместно процитировать ставшую крылатой фразу академика Урланиса Б.Ц. о том, что войны отражаются на народонаселении подобно брошенному в воду камню, от которого долго, затухая, по поверхности расходятся круги.
Многократный отзвук понесенных страной в ходе последней широкомасштабной войны людских потерь лишний раз подтверждает эту аксиому. Динамический ряд численности родившихся в ходе войны и в послевоенное время действительно имеет вид правильной синусоиды, все изгибы которой настолько точно повторяют друг друга, что трудно отрешиться от ощущения, что речь идет о чем-то из неживой природы.
Если за точку отсчета принять 1943 год, как самое тяжелое для бывшего Советского Союза время Второй мировой войны, то видно, что последующий подъем численности родившихся приходится на пятидесятые и шестидесятые годы с максимальным значением, имевшим место в 1960 году, когда в стране родилось 2782,4 тыс. человек.
Очередной провал в численности родившихся, когда не родились дети тех, кто сам не родился в ходе войны, пришелся на время с минимальным значением в 1968 году, когда количество родившихся составило 1816,5 тыс. чел.
Максимум следующего подъема количества родившихся имел место в 1987 г., соответствующий рождению 2500,0 тыс. чел., который, в свою очередь, сменился второй послевоенной фазой снижения данной синусоиды, когда не родились уже внуки тех, кто сам не родился в ходе войны, и численность их в 1993 году составила 1398,3 тыс. чел.
После этого началась очередная фаза нарастания численности родившихся, на состояние которой в некоторой степени наложил отпечаток разразившийся в стране социально-экономический кризис, выразившийся в снижении интенсивности рождаемости прежде всего за счет вторых и третьих случаев рождения.
Но в принципиальном отношении синусоида изменена не была. И как было сказано выше, рождаемость в последние годы неуклонно росла за счет того, что в репродуктивный возраст вступало многочисленное поколение наших соотечественников, родившихся до 1987 года.
Максимальное количество родившихся на последнем подъеме синусоиды было зафиксировано в 2013 г., когда родилось 1 млн. 903,1 тыс. человек.
Анализ отдаленных последствий для народонаселения Второй мировой войны дает нам основание для ряда важных выводов:
Во-первых, размах амплитуды синусоиды численности родившихся измеряется не сколькими-то процентами, которыми в силу незначительности можно было бы смело пренебречь и в расчеты не принимать, а почти двукратной величиной – 2782,4 тыс. чел. в 1960 г. и 1816,5 тыс. чел. в 1968 г., 2500,0 тыс. чел. в 1987 г. и 1398,3 тыс. чел. в 1993 г., 1903,1 тыс. чел. в 2013 г.
Это игнорировать невозможно, потому что данное явление подобно тектоническим сдвигам периодически сотрясает все здание нашей общественно-политической и социально-экономической жизни. Если уподобить общественный организм (социум) биологическому, то это соответствует потрясениям на субклеточном и даже молекулярном уровне.
Во-вторых, очевидно, что имеет место суженное в долговременной ретроспективе и проспективе воспроизводство населения, заключающееся в том, что каждый последующий виток синусоиды по своему числовому значению меньше предыдущего.
Это означает, что мина замедленного действия была заложена под нас отнюдь не в ходе развернувшегося социально-экономического кризиса 90-х годов, а как минимум, семь десятилетий тому назад, и она взорвалась бы у нас под ногами вне зависимости от того, был бы кризис или нет.
Следует пояснить, что наступление депопуляции было просчитано еще по результатам Всесоюзной переписи населения 1970 г. с той лишь небольшой разницей, что тогда депопуляция прогнозировалась на середину 1993 г., а реалией она стала на стыке третьего и четвертого кварталов 1991 г.
Этому, впрочем, есть соответствующее объяснение, связанное с реализацией совместного Постановления Центрального комитета и Советского Правительства 1983 г., заключающегося в повышении материального благополучия семей, имеющих детей. В результате детей больше не стало, а определенная часть и без того запланированных рождений была спровоцирована несколько раньше, за чем наступил компенсаторный провал, и депопуляция пожаловала к нам несколько раньше.
В третьих, данная закономерность является неуправляемой по своей сути. Поскольку для того, чтобы ликвидировать последствия синусоиды и возвратить ее в состояние плавного эволюционного протекания популяционных процессов подобно тому, что имеет место во всем остальном мире, необходимо откуда-то взять многие десятки миллионов людей определенного возраста и пола, чтобы заполнить ими имеющиеся провалы.
Понятно, что даже в фантастическом сне, не говоря о каких-то реалиях, нам взять эти десятки миллионов людей, причем определенного возраста и пола, решительно неоткуда, и мы будем и впредь испытывать на себе все более усугубляющиеся удары синусоиды.
Несложно просчитать, когда нас настигнет очередной удар. Дело в том, что глубоко детерминированной является не только такая характеристика синусоиды, как ее амплитуда, но и период колебания – 1943 г., 1968 г. и 1993 г. отделяют друг от друга ровно 25 лет, т.е. возраст смены поколений. Человечество как биологический вид устроено таким образом, что пик рождаемости у него приходится не на 10- или 60-летний возраст, а именно 25-летний. Так было и так будет всегда.
Очевидно, что время очередного провала численности родившихся уже наступило. Темпы снижения будут только нарастать год от года. При этом в силу сохраняющегося низкого значения суммарного коэффициента рождаемости в ближайшие два десятка лет родится число детей намного меньшее, чем их родилось в годы предшествующего провала.
Очередное снижение рождаемости совпадет по времени с резким ростом смертности в ближайшей четверти века, когда в полосу тотальной вымираемости вступит наиболее многочисленное поколение наших соотечественников, родившихся в послевоенные десятилетия, т.е. дети послевоенного «бэби-бума», и страна будет таять как апрельская льдинка.
При этом естественная депопуляция будет непрерывной, потому что когда наступит очередная полоса роста рождаемости, то еще будет сохраняться высокая смертность по вышеуказанной причине. И вторая демографическая яма нас уже не покинет на всю обозримую историческую перспективу.
Это особенно опасно для перспектив дальнейшего социально-экономического развития России с ее особыми геополитическими проблемами, низкой плотностью населения наименее освоенных Сибири и Дальнего Востока, перенаселенностью ряда окружающих стран и наличием у них территориальных претензий к России.
Если мы не приложим достаточно усилий, для того, чтобы нормализовать медико-демографическую ситуацию сейчас, то мы реально столкнемся с тем, что «через несколько десятков лет дальневосточная граница России естественным образом отойдет до Урала. За ее пределами просто некому будет жить».
Естественно, встает вопрос о путях преодоления сложившейся негативной тенденции медико-демографических процессов в стране.
Прежде всего надо сказать, что цивилизованное человечество не накопило эффективных мер по повышению рождаемости. Все передовые, экономически развитые страны имеют низкие или даже очень низкие показатели рождаемости, близкие к нулю или отрицательные показатели естественного прироста населения. Мы в этом ряду не исключение. Поэтому рассчитывать на стимулирование рождаемости реально не приходится.
Говоря обобщенно, рождаемость обратно пропорциональна научно-техническому прогрессу. Чем выше прогресс, тем ниже рождаемость. И наоборот, взрывная рождаемость всегда имеет место в странах, имеющих традиционный уклад и находящихся на ранних этапах своего развития, имеющих низкий или крайне низкий уровень жизни населения.
В то же время, в отношении нашей страны имеются огромные демографические резервы в плане преждевременной смертности трудоспособного населения и ее предотвратимой части.
В силу ряда обстоятельств сложилось так, показатели смертности населения трудоспособного возраста в Российской Федерации превышают аналогичные показатели в других экономически развитых странах в 7 раз. Это означает, что из каждых 7 случаев смерти трудоспособного населения у нас в стране 6 являются абсолютно предотвратимыми, потому что они реально по состоянию на настоящий момент предотвращены во всем окружающем нас цивилизованном мире. И то, что мы их теряем, это только наша вина, винить тут больше некого.
В абсолютном выражении это равнозначно ежегодной утрате в трудоспособном возрасте примерно 450 тыс. человек мужчин и 60 тыс. чел. женщин. Это огромная армия труда.
В данном случае, прежде всего речь идет об острых расстройствах гемодинамики церебрального и коронарного русла, которые наносят громадный ущерб народному хозяйству и как причина безвозвратных потерь рабочей силы, и как причина первичной инвалидизации со всеми вытекающими отсюда экономическими утратами.
Непомерно велики утраты трудоспособного населения по причине класса травм и отравлений – убийств, самоубийств, дорожно-транспортных происшествий, случайных отравлений алкоголем, иных случайных отравлений, смерти в огне, утоплений, падений с высоты и т.д.
Несопоставимы с другими экономически развитыми странами наши потери в результате онкологической патологии. Продолжительность жизни между постановкой диагноза и смертью больного по ряду локализаций у нас в несколько раз меньше, чем в странах Европы и США.
Постоянным бичом нашего населения даже в 21 веке продолжает оставаться туберкулез, смертность в результате которого многократно превышает аналогичные показатели даже в не столь развитых странах.
Говоря о тенденциях, обращенных в будущее, следует иметь в виду, что платформой в данном случае должно служить совершенно объективное видение перспектив в пределах умеренного оптимизма и не должно быть места излишне драматичным оценкам, порой безосновательно будоражащим общественное мнение.