Заканчивался несытый 1963 год.
Заведующая детским домом-интернатом для безнадежных детей Ханна Берковна устало вдохнула и, макнув перышко в ученическую чернильницу-«непроливайку», вывела аккуратным детским почерком: «Альфия. Родилась в селе Шаньга. Возраст 2 недели. Тяжелое поражение центральной нервной системы. Мать-алкоголичка отказалась от ребенка в роддоме. В графе «Отец»- прочерк.»
Прошло 18 лет, как один день.
Альфия выросла веселой, жизнерадостной общительной восточной девушкой. Легко учила стихи ко всем утренникам и многочисленным Советским праздникам и, была очень остроумной. Потом хорошо училась по всем предметам.
А другие дети, вообще, даже, не ходили своими ногами, лежали как кульки на серых простынях и не разговаривали, и ничего не слышали. Чёрные глаза у Альфии всегда горели озорным огоньком. Чёрные, как смоль, волосы кудрявились во все стороны. Единственный, но существенный недостаток у Альфии был в том, что она не могла передвигаться без костылей.
Постаревшая Ханна Берковна, на свой страх и риск, оформила Альфие «пожизненную вторую группу инвалидности» по несуществующему психическому заболеванию. Ведь она хотела как лучше. Чтобы пенсия у Альфии была побольше, так в СССР было легче жить.
И Альфия устроилась в наш фабричный городок Совково-Лопатино на районную телефонную станцию. Городок был с давними, еще с 30-х, абсолютно несгибаемыми криминальными традициями. Убивали там по ночам и милиционеров и дружинников. А своего брата-уголовника даже очень часто! Но Альфию никто из местных жуликов не обижал. Жулики, жулики, а, видимо, боялись божьей кары. Альфия могла дежурить на телефонном коммутаторе сутками. Бойко соединяла абонентов разных местных колхозов, райпотребсоюзов и машинно-тракторных станций. Даже знакомилась по телефону с «дембелями» и «криминальными авторитетами». А на предложение «немедленно» встретиться, Альфия, всегда отнекивалась: «Мол у меня пятеро маленьких детей и я… давно замужем. И вообще я сегодня занята с другими товарищами!»
А её весёлые подружки-телефонистки постоянно просили её подменить. А ей это тоже было удобно, чем ковылять на костылях до остановки рейсового автобуса по гололеду и грязи. Да ещё неизвестно сколько придется мерзнуть у столбика на остановке, да потом брести до неуютного общежития…
В общем жила, порой, Альфия на узле связи, как солдат в казарме. Неделями безвылазно сидела она за своим коммутатором. И по деньгам хорошо выходило! «Переработки». А хитрые девчонки ещё и мужей обманывали! И вместо работы, подменялись у Альфии и ходили на свидания к разным «химикам»-уголовникам. За это Альфие была, от них, двойная ставка «рефинансирования».
Потом дали ей новую квартиру, как сироте и инвалиду с детства. А когда началась приватизация, сообразительная Альфия свою квартиру приватизировала и продала каким-то жуликам… А вот куда все деньги свои подевала она толком и не поняла. Но денег не стало. Может кому в долг дала, может и украли. Может обесценились? «Бог дал, Бог взял».
Пришлось Альфие поехать в Областной центр и срочно обаять и выйти замуж за очень старого, но вполне настоящего местного Писателя. Стала Альфия жить, как графиня у этого Писателя. Долго жила. Сытно и спокойно.
А он возьми да помри от старости.
Но Альфию из писательской квартиры, конечно никто не выгнал, и квартира-то была «неприватизированная». Что было для Альфии, то же, очень спокойно.
Купила себе Альфия как-то сотовый телефон и ноутбук. Сидела в сетях. И всё ждала. Кто ей первый позвонит?
Позвонили из Колонии строго режима, чуть ли не из «Полярной Совы». Мужской обрадованный голос в телефонной трубке сбивался от волнения и, даже, всхлипывал:
-Альфия! Сестрёнка! Привет! Как живешь там одна? Муж-то писатель помер? А твой двоюродный Брат… Я скоро выхожу из тюрьмы… Привези мне, пожалуйста, передачу. Ну там: конфет-сигарет-чаю! А то нам мало возят, правозащитники-уроды, а мне сидеть ещё долго…
Альфия сразу поверила «в счастливого Брата», собралась и поехала к нему на северную «зону». Хотя сроду у неё никаких братьев и сестёр не было. На своих костылях Альфия всё ездила и, возила и, возила «передачки». И чай и конфеты и пряники и сигареты… И даже передала «на зону» за взятку через «зоновскую» охрану пару сотовых телефонов. А сим-карт вообще с два десятка. Пусть домой звонят.
Потом Альфия, даже, договорилась с местными в своей родном селе Шаньга купить в складчину живую лошадь. Откормить её и поделить на мясо. Откорм прошёл успешно, долго потом ели всей Братовой родней эту лошадь. И Альфия тоже всех знакомых конским мясом угощала. И снова была счастлива.
Потом в свою Шаньгу вернулся из колонии «Брат». А тут как-раз Альфие, как инвалиду, родное Государство деньги выделило на покупку автомашины, в рублях тогда тысяч 120.
«Брат» сам нашёл и привёз Альфию в дальнюю деревню покупать автомашину… Деньги она продавцу сама отдала, а «Свидетельство о регистрации ТС» сотрудники ГИБДД, почему-то, оформили на «Брата»… Альфия не могла на костылях на второй этаж в полицию подняться. Но Альфия была счастлива своей «покупке»…
Потом пьяный «Брат» автомашину разбил машину и сдал её в… металлолом…
А Альфия пришла на своих костылях к нам в Юридическое Бюро писать иск на своего самозваного «Брата». Что-то мы там писали, и в прокуратуру и в МВД, но всё без толку. Всё нам отвечали, что сама Альфия «с детства глубоко умственно-отсталая» и ничего не понимает. И мы все, юристы, тем более отставные майоры юстиции, то же.
Приехали мы в село Шаньга на местный Шаньгинский суд и как-будто попали в Арабское Средневековье! Век в 13. Музыка везде восточная, шашлык жарят, везде не–русски говорят, женщины в тёмных платках. А Альфия с каждым встречным Народом, а их много, на их родном языке говорит. Со мной на русском. Ну и какая она- непонимающая?
И Шаньгинский суд нам с Альфией во всём отказал. И решил Суд, что Альфия сама во всём случившемся виновата! И полицейские и… другие жулики, тут вообще, ни при чём.
А старый-старый Огромный Судья, сам бывший милиционер, давно изгнанный из органов за «сомнительные» сделки, у которого был, видимо, рак горла и он не мог громко говорить, шепотом нам с Альфией пояснил:
-Ты, дорогая Альфия, пойми! Они, конечно, все злодеи, товои обидчики! Бог их накажет! А ты, хоть и наша родная Шаньгинская, но постоянно здесь никогда не жила с рождения. А всё по интернатам свои «умалишённым» скиталась. А по нашим понятиям, мы всегда должны защищать только местных жителей! Это, как в каком-нибудь, первобытном индейско-папуасском племени-времени. Хоть будь они, трижды жулики и негодяи, а не могу против них ничего сделать! Ничего!
-Спасибо, хоть, за чистосердечное объяснение, уважаемый Судья,- растроганно сказал я.
В рейсовом автобусе Альфия разорвала на мелкие кусочки нашу «нотариальную доверенность» и красиво подбросила её «бренные останки» в салоне автобуса. И кусочки доверенности, подхваченные сквозняком, красиво кружились и падали, как красно-бело-желтые снежинки, на серый и грязный и заплеванный пол Шаньгинского автобуса… Альфия плакала и выкрикивала угрозы пассажирам и той, полупьяной акушерке из 1963 года, которая, спасла тогда её, еле теплившуюся, младенческую жизнь!..
Потом мы, все-таки, подали Апелляцию в наш Областной суд.
И этот суд нам, тоже, во всём отказал. По всем пунктам!
Судьям, как всегда, было очень весело. Временами мне, даже, казалось, что, похоже, они как душманы обкурились анаши… Был там один, наголо бритый…
Вышла печальная и, очень обиженная на меня, Альфия из желтого здания Областного суда и поковыляла на своих костылях. Туда…
А в это время в далекой Шаньге налетел Грозовой шквал и «поснимал» крыши и, у частных домов, и, в пятиэтажках. Ущерб был на много миллионов рублей!
И добродушные, суеверные и трудолюбивые шаньгинцы смотрели в хмурое небо и вопрошали: «За что нам, правоверным, такое наказание и божья кара?» Долго потом в Шаньге они всё ремонтировали и клянчили деньги, стекло и шифер у разных «бюджетных» чиновников.
Да, подумал я, как тут самому не стать суеверным?
А Альфия погоревала и успокоилась. Взяла очередной кредит на новые пластиковые окна.
31 июля 2019г.
Фоторепродукция картины Хосе Рибера «Святая Инесса и Ангел, укрывающий её покрывалом».1641 год