Римляне победили флот галлов серпами!
Единственная морская победа Юлия Цезаря была одержана не им лично, а его соратником Децимом Брутом, причем благодаря счастливому случаю, или, точнее, удачной для римлян погоде. Будущему повелителю Рима оставалось лишь с берега наблюдать за сражением.
В Римской республике годы именовались по именам двух консулов. 59 год до нашей эры шутники называли годом консульства Юлия и Цезаря, поскольку второго консула Марка Бибула от рычагов исполнительной власти фактически отстранили.
Проконсул лучше, чем консул
• Впрочем, Цезаря интересовало не консульство само по себе, а дальнейшие перспективы. Благодаря своим тогдашним союзникам Марку Крассу и Гнею Помпею, по завершении полномочий он получил пятилетнее проконсульство (наместничество) в трех провинция - Нарбонской Галлии, Цизальпинской Галлии и Иллирике.
В провинциях власть проконсула была практически неограниченной, а главное, открывала возможность затевать войны с соседями (разумеется, выставив их стороной нападающей). Войны же в случае Цезаря означали возможность сформировать преданную лично ему армию, а также заработать славу и трофеи. Конечно, при условии, что эти войны будут выиграны...
• Территории, граничащие с доверенными Цезарю провинциями, были населены галлами (кельтами), объединенными в несколько непрочных племенных союзов.
Череда конфликтов, слившихся в так называемую Галльскую войну, началась с победы над населявшими современную Швейцарию гельветами (59 год до нашей эры). Следующим успехом стал разгром пришедших из-за Рейна германцев Ариовиста (58 год до нашей эры). 57 год до нашей эры был в основном посвящен покорению белгов, но VII легион Публия Красса отправился приводить к покорности так называемые приморские племена, населявшие полуостров Арморика (Бретань), - венетов, венеллов, осисмов, куриосолитов, эсубиев, аулерков и редонов.
Поначалу особого сопротивления они не оказали, выдав заложников и признав верховную власть Рима, после чего Красе расположился в здешних местах на зимовку.
Мятеж приморских племен
Ситуация изменилась, когда к венетам явились трибуны Силий и Виланий в сопровождении фуражиров, требуя продукты и фураж, побольше и бесплатно. Почувствовав, что «благодетельная» власть Рима сопряжена с дополнительными материальными расходами, венеты взбунтовались.
• Впрочем, убивать трибунов они не стали, но захватили их в плен, соглашаясь вернуть только в обмен на своих выданных ранее заложников. Вскоре аналогичным образом поступили и другие приморские племена, после чего вожди мятежа скрепили свой союз клятвой и договорились о совместных действиях. Центром сопротивления стал главный город венетов Дариорит (современный Ванн). Намерение присоединиться к импровизированному союзу выразили сухопутные аквитаны. Красс, разумеется, расценил случившееся как мятеж, о чем и доложил Цезарю.
Проконсул решил не бросаться очертя голову в бой, тем более что в отличие от противника он не располагал флотом. Приморские племена уже освоили парусные корабли, которые вполне уверенно чувствовали себя в водах Атлантики.
Благодаря этим судам, венеты фактически монополизировали торговлю с Британией и, по словам римлян, промышляли пиратством (последнее обвинение, впрочем, вызывает сомнения).
• Цезарь не имел флота вообще, однако захваченная в предыдущих кампаниях добыча позволяла в сравнительно быстрый срок его построить. Это строительство было поручено легату Дециму Бруту и велось поистине рекордными темпами на реке Лигер (современная Луара). Но пока работы не завершилась, Цезарь решил начать сухопутную кампанию.
Часть сил (включая всю конницу) во главе с Титом Лабиеном пришлось выделить для охраны границы по Рейну. Публий Красс с 12 когортами блокировал аквитанов. Сам же проконсул с четырьмя легионами занялся венетами, поручив трем легионам Квинта Титурия Сабина усмирение их союзников.
Важнейшие поселения восставших находились на побережье, располагали удобными гаванями и были хорошо защищены естественными и искусственными водными преградами, включая рвы, насыпи, плотины. Даже когда легионеры эти селения захватывали, воины галлы, как правило, могли удерживать позиции достаточно долго, чтобы вместительные корабли успели эвакуировать всех жителей.
В «Записках о Галльской войне» Цезарь посвятил довольно пространный раздел описанию вражеских кораблей:
«Их киль был несколько более плоским, чтобы легче было справляться с мелями и отливами; носы, а равно и кормы, были целиком сделаны из дуба, чтобы выносить какие угодно удары волн и повреждения; ребра корабля были внизу связаны балками в фут толщиной и скреплены гвоздями в палец толщиной; якоря укреплялись не канатами, но железными цепями; вместо парусов на кораблях была грубая или же тонкая дубленая кожа, может быть, по недостатку льна и неумению употреблять его в дело, а еще вероятнее потому, что полотняные паруса представлялись недостаточными для того, чтобы выдерживать сильные бури и порывистые ветры океана и управлять такими тяжелыми кораблями».
Паруса против весел
• Между тем к лету Децим Брут завершил строительство флота и укомплектовал его экипажами. Проблема заключалась в том, что в отличие от хорошо управляющихся с парусами галлов римляне предпочитали работать веслами. Конечно, к бесспорным плюсам римских судов (преимущественно трирем) относились возможность действовать в безветренную погоду, а также преимущества в скорости и маневренности. В принципе аналогичные преимущества не раз помогали одерживать победы вроде бы заведомо слабым эскадрам, сталкивавшимся с противником большим, но неповоротливым. Да и сами римляне набрались хорошего опыта в войнах с Карфагеном и киликийскими пиратами.
Однако суда галлов были лучше приспособлены для действий в Атлантике с ее более суровыми, чем на Средиземном море, штормами, а знание венетами прибрежных вод еще больше усиливало их преимущество.
• Другой важный момент заключался в том, что укрепленные под носом трирем тараны просто не могли пробить борта галльских судов.
Распространенный у римлян тактический прием заключался в том, чтобы обстреливать неприятельский корабль из луков и метательных орудий, а затем, сблизившись с ним вплотную, сцепиться намертво. Для последней цели использовались багры, но римляне придумали еще и специальное устройство «ворон», которое, обрушиваясь на палубу вражеского корабля, пробивало ее, скрепляя с триремой намертво. После этого морской бой превращался в сухопутный, где легионерам действительно не было равных.
Но в случае с кораблями венетов, которые возвышались над римскими триремами, схема, отработанная во время Пунических войн, не работала в принципе: ведь «вороны» могли обрушиться только на «равный по росту» или более низкий корабль. Стрелять же по находящемуся выше, да еще прикрытому бортом противнику было делом заведомо проигрышным.
И самое главное. При том что каждый галльский корабль, благодаря массивности и большей вместительности, превосходил римский, галлы еще и превосходили римлян по общей численности эскадры примерно в два раза - около 100 судов против примерно 220.
Понятно, что затевать морское сражение было со стороны Цезаря делом, в сущности, безнадежным. Но летом 56 года до нашей эры такое сражение все же произошло. И выиграли его римляне.
Битва как на сцене
В 80 году до нашей эры Цезарь участвовал в кампании наместника провинции Азия Марка Минуция Терма, которая закончилась взятием города Митилини на острове Лесбос. Через три года он отправился совершенствовать свое ораторское мастерство на Родос к известному ритору Аполлонию Молону, но по дороге был захвачен киликийскими пиратами. Получив освобождение за выкуп, энергичный римлянин снарядил небольшую эскадру, нагнал пиратов, разбил их и распял пленников на крестах.
В общем, полным профаном в морском деле Цезарь не был. Но сражаться с флотом галлов он все же поручил Дециму Бруту.
Прелюдией к битве стали сухопутные операции по захвату мятежных селений и прежде всего Дариорита на побережье залива Морбиан, в юго-восточной части Бретани. Этот залив площадью 114 квадратных километров со всех сторон окружен сушей и связан с Атлантикой лишь узким проливом.
Корабли галлов обеспечивали снабжение Дариорита, а также вывозили соплеменников из захваченных селений на расположенные в заливе острова числом около 250, чтобы при необходимости эвакуировать еще дальше.
Децим Брут не пытался затеять бой в заливе с большим количеством мелей, многие из которых обнажались во время отливов. Противника он подстерегал неподалеку от пролива, так, чтобы не дать ему выйти в Атлантику.
• Не имея возможности использовать «ворон», римляне внедрили другое сравнительно дешевое и простое в изготовлении оружие. Речь идет о вставлявшихся в длинные шесты серпах. Когда триремы приближались почти вплотную к вражескому кораблю, легионеры цепляли этими серпами канаты, крепившие к мачтам паруса, и если не перерезали их сразу, то добивались своего, когда гребцы триремы налегали на весла, чтобы рвануть в противоположную от противника сторону. Паруса падали в воду или на палубу, а к обездвиженному кораблю устремлялись от двух до пяти римских трирем, экипажи которых начинали штурм вражеского судна. Поскольку карабкаться приходилось вверх, обороняющиеся оказывались в более выигрышном положении, и здесь многое зависело от того, успеют ли римляне взять вражеский корабль до того, как к нему подойдет помощь.
• Цезарь не упоминает, какие устройства использовались при абордаже, применялись ли лестницы и деревянные мостики или же легионерам приходилась заниматься акробатикой, перепрыгивая на вражескую палубу с мачты своего судна. Впрочем, подобные случаи если и могли иметь место, разумеется, не носили массового характера.
Самым важным было то, что, задействовав и паруса, и гребной ход, триремы действовали быстрее, чем неповоротливые корабли галлов, которые в большинстве случаев просто не успевали прийти на помощь товарищам.
За морским сражением с берега наблюдали и сухопутные легионы, возглавляемые самим Цезарем, и галлы.
Римский триумф
Дальнейшие события Цезарь описывает так:
«Когда, таким образом, было взято с бою несколько кораблей и варвары заметили, что против этого все средства были бессильны, они поспешили спастись бегством. Но когда они уже повернули свои корабли в направлении ветра, вдруг наступило на море такое безветрие и такая тишина, что они не могли двинуться с места. Эта случайность особенно содействовала окончанию всего предприятия: гоняясь за неприятельскими кораблями, наши захватывали их один за другим, так что изо всей их массы только очень немногие достигли при наступлении ночи берега после сражения, продолжавшегося приблизительно с четвертого часа дня до захода солнца».
Учитывая географию побережья, очевидно, что как такового правильного сражения не велось. Флоты не были разделены на эскадры, не держали строй и не пытались сконцентрироваться, чтобы атаковать врага в самом уязвимом месте. По сути, речь шла о хаотичной свалке, в которой более быстрые и юркие бойцы побеждали бойцов более сильных, но неповоротливых..
• Роль командующих оказалась сведена к минимуму, так что все зависело от инициативы капитанов. Кто именно руководил флотом галлов, вообще непонятно. Брут же мог лишь подавать подчиненным пример, бросаясь то на одного, то на другого противника.
Цезарь хотя и утверждал, что ни одно проявление отваги подчиненных не прошло мимо его внимания, конечно, сильно преувеличивал. Зато он не приписывал победу себе и отдал должное фортуне, в нужный момент наславшей штиль на море.
• Победа римлян была полной. Спастись удалось примерно 20 кораблям галлов - все остальные были захвачены вместе с их экипажами. Еще удерживаемые галлами Дариорит и другие укрепленные пункты на берегу сдались.
Цезарь приказал казнить всех старейшин, а рядовых пленников (число которых, с учетом женщин и детей, шло на десятки тысяч) продать в рабство.
Своих отважных легионеров наградами он не обделил, поскольку преданная армия требовалась ему для продолжения борьбы. Ведь, как показали дальнейшие события, покорение Галлии только начинались. Но бросать вызов римлянам на море было уже некому.
© Олег Покровский