Жизнерадостная, в кудряшках и веснушках, с золотыми искорками в доверчиво распахнутых глазах, Иришка производила впечатление, что ей всё даётся легко, без напряга. Замуж она вышла совсем зелёной на втором курсе медицинского института. Серёжка учился там же, только на пятом.
Иришка впервые увидела его однажды утром в студенческом буфете. Известный своей наглостью шестикурсник, проигнорировав стайку первокурсниц, залез без очереди. Незнакомый парень без лишнего шума что-то негромко сказал нарушителю и восстановил порядок. Иришке так понравился серьёзный взгляд его серых глаз, что она неожиданно подумала: «Хорошим мужем будет! Повезёт кому-то… »
А через месяц они познакомились. Ирина поняла, что причина Серёжиной взрослости в том, что он давно содержал себя сам. В девятнадцать лет потерял отца, в двадцать – мать. Братья и сестра были намного старше и жили своими семейными заботами. На пятом курсе Сергей сделал Иришке предложение.
По прошествии времени, она назовёт первый год семейной жизни испытательным сроком и признает, что выдержали они его только благодаря Серёжке.
Всё началось в день свадьбы. Накануне к Иришке приехали мама, бабушка (папа умер, когда она ещё в школе училась) и школьная подруга. Полночи девчонки шептались, лёжа вдвоём на узкой студенческой кровати.
Утром Иришка отправилась делать причёску в салон. Ушла, светясь от счастливого ожидания…
Невест причёсывали без очереди. Её усадила в кресло женщина лет сорока, глубоко пожилая, по её мнению, и явно ничего не понимающая в молодёжной моде. Иришка с отчаянием наблюдала, как задорный «гаврош» с помощью дикого начёса и лака превращается в громоздкое сооружение!
Изо всех сил сдерживая бурлящие, как лава внутри вулкана, эмоции, Иришка покинула парикмахерскую. Проехала пять остановок на троллейбусе. Добежала до общежития. Вихрем пронеслась мимо вахтёрш. Взлетела на пятый этаж! Распахнула комнату! Раскрыла рот шире двери и запустила обе руки в начёс на голове…
– А-а-а-а-а! – рыдала она. – Не пойду замуж таким крокодилом! А-а-а!
– Погляди на меня! – пыталась урезонить её школьная подружка. – Тоже кандибобер на голове.
– Тебе можно! – кричала незадачливая невеста, продолжая раздирать причёску. – Тебе не выходить замуж сегодня!
На крик заглянули девчонки из соседней комнаты и без лишних слов принялись помогать. Одна притащила таз с тёплой водой, другая одним движением макнула Иришку в таз головой. Мама успела закинуть дочери в орущий рот две таблетки элениума. На макушку полилась струйка шампуня. Девчонки распутали мокрые пряди. Зажужжал фен. Подуло тёплым. Элениум подействовал. Слёзы кончились. Иришке стало всё фиолетово! Она только изредка икала… Ловкие руки подружек разобрали золотистые локоны, прикололи фату, украсили цветами.
– Посмотри, какая красотка! – Иришку повернули к зеркалу. – Ну, теперь замуж пойдёшь?
Та, молча, кивнула. На большее уже была неспособна.
Тем не менее, выйдя из общаги вместе с Сергеем, Иришка вспомнила, что забыла букет в комнате на пятом этаже и наотрез отказалась ехать без него в ЗАГС. Они чуть не опоздали к регистрации.
Вход в учреждение, где женихов с невестами одним штампом в паспорте превращают в супругов, разгорячённой толпе студентов-медиков преградила огромная лужа: в конце февраля неожиданно случилась оттепель.
Сергей, недолго думая, подхватил невесту в лёгких туфельках и длинном платье на руки и решительно прошлёпал по грязной воде. «Всех из ЗАГСА выносят, а меня туда внесли», – отрешённо подумала Иришка. Следом за невестой таким же образом преодолели лужу подружки на руках однокурсников. В помещении каждый шаг парней сопровождался хлюпающими звуками.
Самое неуместное и пугающее событие произошло во время свадебного пира. Гости-студенты с шумом заняли места за праздничным столом. Из старшего поколения, кроме мамы и бабушки невесты, присутствовали только старшие сестра и брат Сергея – Николай (всего на два года моложе Иришкиной мамы).
Николай встал, собираясь на правах посажённого отца произнести первый тост, взял бутылку шампанского, открутил пружинку… Раздался громкий хлопок и звон стекла… Иришка с изумлением уставилась на падающие вокруг неё, как в замедленном кино, разноцветные осколки. Взглянула на Серёжку: из-под светлых волос жениха выползла красная струйка… Пробежала по носу и закапала на стол, раскрашивая белую скатерть красными горошинами.
Мгновение тишины. Потом кадры замелькали с удвоенной скоростью. Девичий визг! Грохот падающих стульев! Серёжка, зажав рану, выбежал в туалет! Невеста – следом… Однокурсники жениха, будущие хирурги, мешая друг другу, наперебой давали советы. Кто-то вызвал Скорую. Фельдшер ловко наложил жениху повязку-чепец с завязками под подбородком и решительно заявил, что нужна госпитализация.
– А за кого я замуж пойду? – жалобно пропищала Иришка.
– Не поеду! – отказался Серёжка. – Николаю что-нибудь дайте, у него сердце больное.
Оказалось, что пробка от шампанского угодила в один из стеклянных плафонов, свисавших с потолка, и разбила его. Снимков с памятного события у новоиспечённых супругов не осталось. Фотографом был Николай, но после злополучного события, виновником которого он себя чувствовал, не рискнул фотографировать пару, где и невеста, и жених – в белых головных уборах.
Вахтёры общежития на следующий день обсуждали новость: «Жениха-то на свадьбе, говорят, избили!»
На третий день Иришка размотала повязку на голове мужа и с ужасом достала из затянувшейся раны осколок стекла.
В институтскую общагу семейные пары не селили. Конец учебного года поженившиеся студенты дожили каждый в своей комнате, изредка устраивая свидания, когда кто-нибудь из сокурсников уезжал домой или уходил на рабочую смену.
Видимо свадебные происшествия не зря предупреждали молодую пару о кочках и рытвинах на семейной дорожке. Как Иришке с Серёжкой удавалось до этого избегать конфликтов в течение букетно-конфетного года – непонятно. Теперь ссоры следовали одна за другой. Они рождались на пустом месте неожиданно для Иришки.
Например, она не понимала, почему Сергей не дождался её из кино, куда она пошла со своим однокурсником, а ушёл пить пиво с друзьями по общежитию. Он ведь сам не захотел смотреть этот фильм!
Ещё хуже стало, когда после летних каникул они сняли халупу в частном секторе под смешным названием Колупаевка. Общее маленькое пространство оказалось тесным. Вокруг них то и дело вспыхивали искры непонимания. Иришка ссорилась громко, обвиняла мужа во всех грехах, плакала. Серёжка молчал, будто не слышал. Это больше всего раздражало молодую жену. Отсутствие ответной реакции доводило её до исступления!
Чаще ссоры заканчивались таким же бурным примирением. Но иногда (это случалось примерно раз в месяц) Иришка начинала хватать вещи Сергея и демонстративно кидать их в чемодан. Муж, молча, ждал, когда у жены запал кончится. А потом заговаривал с ней, как ни в чём не бывало, будто и не летали молнии, не гремели громы. Не ушёл ни разу! Чемодан разбирали на следующий день.
Бытовые же трудности, как ни странно, городской девчонке не досаждали, скорее, развлекали. Ей пришлось научиться топить печь углём, носить воду из колонки, обои на стены клеить, известь разводить и потолки белить.
Однажды чуть до беды не дошло. Иришка, истопив печь, рано закрыла задвижку на трубе. Молодую жену спасло желание встретить мужа на улице. Выпавший утром снежок искрил под вечерними фонарями. Иришка успела дойти до поворота. Там её затошнило… Снежинки закружили вокруг стремительной каруселью, и она потеряла сознание. Очнулась уже дома: лежит в одежде на раскладушке, первом их супружеском ложе. Дверь, форточка – настежь. В комнату снег залетает.
– Я тебя в сугробе нашёл, – пояснил Серёжка, увидев, что она очнулась. – Хорошо догадалась на улицу выйти, а то бы угорела.
– Я не догадывалась. Встречать тебя вышла…
– Задвижку-то зачем закрыла?
– Думала, всё прогорело. Теперь выдуло тепло. Опять топить нужно…
– На сегодня хватит! Вдвоём на раскладушке не замёрзнем!
Серёжка, конечно, помогал свое неумелой жене, только нужно было и деньги на семью зарабатывать. Мама (учительница), как только выдала дочь замуж, сняла её с довольствия, справедливо полагая, что теперь за неё муж в ответе. После учёбы днём он работал ночами в травматологическом пункте сначала санитаром, потом медбратом. Из его зарплаты в семьдесят советских рублей и двух стипендий по двадцать восемь рублей состоял семейный бюджет. Экономии тоже пришлось учиться. Однажды родственники Серёжки привезли из деревни гуся. Это был царский подарок: они целый месяц варили из него супы.
Трудней всего молодой жене давалась наука кулинарии. Теоретически она знала по этой части много, но практически…
Блины жарили вместе. Иришка заводила тесто, наливала на сковороду. Переворачивать и снимать блин поручалось Серёже. Ириша боялась горячей сковородки.
Также после многих неудач она установила, что при жарке беляшей, их нужно класть на раскалённую поверхность сначала дыркой вниз. Тогда отверстие прижаривалось, и сок не вытекал при переворачивании. А поначалу сковорода плевалась горячим, не подпуская Иришку близко.
Однажды в воскресенье она сварила на ужин картошку. В этот морозный день они ездили в деревню забрать кое-какие документы, оставшиеся после Серёжиных родителей. Потратили весь день. Замёрзли. Проголодались. Серёжа, отработавший накануне сутки, задремал.
Иришка прихватила кастрюлю с картошкой полотенцем и попыталась слить воду в ведро, стоящее рядом с печкой. В ладонь ударила горячая струя пара. Руки разжались. Дымящаяся картошка высыпалась в таз с углём. Иришка заревела в голос больше от обиды, чем от боли, бросилась в комнату и уткнулась в подушку.
Через некоторое время Серёжа прервал её самозабвенный рёв:
– Ну, всё! Успокойся! Пойдём ужинать.
– Чем?!
– Картошечкой… Я её собрал, от углей отскоблил. Посмотри, какая чистенькая, аппетитная!
Слёзы моментально высохли – добрый Серёжа ликвидировал их причину.
Как-то раз молодые муж с женой зашли вечерком в гости к Серёжиной двоюродной сестре Галине, старше его на десять лет. Муж её только что вернулся с двухдневной рыбалки. Гости застали хозяйку за работой. Завалив кухонный стол богатым уловом, она разобрала рыбу по разным кучкам: голавлей отдельно от чебаков и карасей. Чешуя блестела у Гали даже на лбу.
Серёжа с Иришкой, не желая отвлекать её от хозяйственных хлопот, быстро засобирались домой. Галина щедрой рукой положила им рыбу из двух кучек.
– Сейчас зайдёте в кулинарию, купишь тесто, – напутствовала она новую родственницу, – дома пирог состряпаешь.
Иришка постеснялась признаться, что пироги ей стряпать ещё не приходилось. От волнения она упустила из вида, что кучки разделяли рыбу не только по видам, но также чищенную от нечищенной. Этот секрет открылся ей, когда с волнением и гордостью, разрезав румяный, ни капельки не подгоревший, вкусно пахнущий пирог, откусила его…
К счастью хозяйки ей попался кусок с непотрошёной рыбой. Испуганно глядя на довольное лицо мужа, уплетающего кулинарный шедевр за обе щеки, Иришка сообразила, что отрезала ему от нужного бока. Пока пирог не кончился, она, дабы не опозориться, следила, чтобы Серёже доставались кусочки без изъяна.
Впереди у Серёжи с Иришкой – длинная жизнь… Всё в ней будет: горе и радость. Дети. Внуки. Болезни. Достижения. Всему научится Иришка: жалеть, терпеть, быть мудрой и стойкой… Научится вкусно готовить!
Но в тот день она мужественно жевала пирог с непотрошёной рыбой. Созналась мужу в оплошности только через неделю. Эта история стала семейным анекдотом.
(Фото из интернета)