Год с небольшим назад я родила сына и назвала его Марк. На операционном столе мне дали поцеловать макушку и попросили прочесть бирку вслух. Помню, что читать не хотелось, поцеловала как-то неловко, слезу пустила, но больше ради приличия. Надо мной висела огромная хирургическая лампа и я всматривалась в нее так напряженно, что заболели глаза: хотелось посмотреть работу врачей.
14 часами ранее я приехала в больницу на сохранение, меня погладили по голове, потрепали по щеке и сказали, что не надо тянуть, что «здесь так не принято».
Позже в роддоме я узнала, каким сильным может быть человеческий организм и как велико может быть желание женщины стать матерью. Пять суток без сна … когда не верещат дети, рассказывают женщины.
Вот 45-летняя Марина. Она родила мальчика после нескольких попыток забеременеть, нескольких выносить и родить. Сына Марине еще не принесли, и она напряженно всматривается в движения моих рук. Она ждала так трепетно и волнительно, так робко, что я до сих пор считаю эту сцену квинтэссенцией позднего материнства.
Вот женщина, которая старше меня почти в два раза. Она – худощавая и сутулая тень того, кем была несколько дней назад. Когда женщина появляется в коридоре, воздух становится вязким, а глаза ищут больничный линолеум. Младенец в реанимации, 1 балл по Апгар, отказали почки, кома.
– Меня заставили самой…вот и получилось… В итоге все равно порезали. Они винят сахарный диабет. А мне, знаешь, просто хочется, чтобы он жил. Так больно, что ночами задыхаюсь.
Женщина подходит практически к каждой. И каждая ищет линолеум.
Очень юная девочка из соседней палаты ловко упаковывает Марка в казенные пеленки. Воцаряется благоговейная тишина, и я ненадолго обретаю кумира.
– Первый? У меня вот третий. - Она опускает глаза - Первый погиб, второй... сейчас с инвалидностью: акушерка в телефоне сидела, а ребенок вниз головой полетел. Знаешь, мне даже не верится, что на этот раз все хорошо. Все ждала чего-то … до последнего.