В наши дни нет оснований причислять Ланьо к числу забытых художников. "Неуловимый" по мнению Моро - Нелатона, "таинственный", как его называет Сильвия Беген, более понятный для Голандии, чем для Франции, по мнению Бенези. После данных высказываний его начинают причислять к мастерам французского карандашного портрета. Он окутан тайной, мы не знаем где он живёт, где творил, ни даже его имя, единственное на что можно опираться это на каталог, составленный писателем и коллекционером Мишелем де Мороллем. "Ланьо не вникал в сущность вещей, но фантазировал в разных положениях" - писал Маролль в "Книге о художнике", и, пожалуй, никто из более поздних исследователей так точно не описал специфику его таланта. Адемар классифицировал рисунки Ланьо, разделив их на четыре группы: физиономические типы (французы и русские), фигуры для религиозных картин, этюды для жанровых сцен, гротески для использования в гравюрах. Наибольшего возражения вызывает раздел "физиономические типы". Паризе, говоря о ск
В наши дни нет оснований причислять Ланьо к числу забытых художников.
"Неуловимый" по мнению Моро - Нелатона, "таинственный", как его называет Сильвия Беген, более понятный для Голандии, чем для Франции, по мнению Бенези.
После данных высказываний его начинают причислять к мастерам французского карандашного портрета. Он окутан тайной, мы не знаем где он живёт, где творил, ни даже его имя, единственное на что можно опираться это на каталог, составленный писателем и коллекционером Мишелем де Мороллем.
"Ланьо не вникал в сущность вещей, но фантазировал в разных положениях" - писал Маролль в "Книге о художнике", и, пожалуй, никто из более поздних исследователей так точно не описал специфику его таланта.
Адемар классифицировал рисунки Ланьо, разделив их на четыре группы: физиономические типы (французы и русские), фигуры для религиозных картин, этюды для жанровых сцен, гротески для использования в гравюрах.
Наибольшего возражения вызывает раздел "физиономические типы". Паризе, говоря о склонности Ланьо к созданию портретных серий и описывая их, называл их сарматами.