Юля - задумывалась для папы. Устав от взглядов мужа по сторонам, хоть это и ограничивалось лишь лёгкой игрой глаз и красивыми, ни к чему необязывающими словами, я все же решила устроить маленькую пакость: родить мужу дочь, то есть дать ему прочувствовать другую сторону жизни - значительное отцовство маленькой принцессы, взрослеющей на глазах. Кроме того, как-то так получилось, что мне, по натуре жёсткой, легче было с мальчишками, с ними не надо было делать много того, что жизненно необходимо было делать с девочкой, например, заплетать косы, вызывающие у меня ступор и неумение, даже сейчас, когда я уже могу изобразить даже изысканную “корону” из кипы волос. Но, к тридцати годам мне уже порядком надоела джинсовая суровость, строгость линий и воинская требовательность в отношениях, хотелось бантиков, кружев, многочисленных оборок, рюшек, платьев и юбочек. Мечталось о нежности, поцелуях и сюсюканье. Хотелось легкости, прозрачности и воздушности, тем более, что в куклы я играла всегда. Моя усталость от армейской жизни вылилась в просьбу: пошли мне, Боженька, доченьку! Бог всегда меня слышал, иногда даже быстрее, чем хотелось, поэтому третьего июля (число совсем как у папы) у меня родилась ладненькая, аккуратненькая миниатюрная девочка с рыжинкой в волосах и внимательным серым взглядом. Пожалуй, даже слишком внимательным. Юлия в июле. Вообще имен было несколько, но мужчины семьи собравшись в сплочённую коалицию, строго постановили: Юля! Так как рождение дочери уже примеряло меня с ситуацией, то с именем я не настаивала: Юля так Юля.
Дочь хотела я, но как хитро умеют женщины, в подарок для мужа. А к своим подаркам муж всегда относится со вниманием, и началось: ты уверена, что правильно делаешь? - строго вопрошал муж, когда я делала дочке массаж.
- а так надо делать? - допытывался муж, наблюдая за нашей зарядкой.
- я уверен, что это делают не так - спорил муж, когда я купала, кормила, пеленала дочь. Вообщем, что ни шаг, то расстрел.
Так ещё доброжелательные знакомые и незнакомые бабушки, готовые поделиться опытом с многодетным отцом, имеющем молодую жену. Лет до сорока, он говорил всем, что мне двадцать пять, и ведь не специально, просто по мужски не помнил. И очень удивился, когда я потребовала «повысить мне возраст».
«Сколько тебе? - да не может этого быть, я же хорошо помню, что ..... - тут муж задумался и слегка опешил: то есть мы вместе уже ...., не в силах озвучить «страшную» цифру, муж замолчал.
- Да-да, ухмыльнулась я, нашему старшему уже семнадцать. Так если мне двадцать пять, то кто его мама?
Учитывая сложный год - Москва стояла в дыму, смог не покидал столицу уже третий месяц, нахождение мужа уже полгода за штатом (есть такое хобби у внутриведомственных организаций), сомнение в возможности покинуть столицу с новорожденным ребёнком сделали своё дело - через месяц дочь заорала. Старшие так не кричали, и я была в недоумении: что с ребёнком происходит. К сожалению, все врачи и книги не разъясняли ситуацию, а лишь усугубляли. Через пару месяцев я ходила, подергиваясь и пританцовывая, засыпала в любом положение, даже стоя, и на все реагировала криком. Решение ситуации, которое я поняла значительно позже, было простым: нужно было успокоить меня или перестать кормить дочь грудью. Юля разобралась сама, категорически прекратив в пять месяцев брать грудь. Немного успокоившись, ребёнок все же усвоил привычку брать своё криком, чем активно пользовался. Папа крика не выносил, поэтому дитя мы носили на руках практически постоянно. Притом она оставалась улыбчивой и доброжелательной ко всем девочкой.
Юля с младенчества все внимательно замечала и ещё внимательнее слушала и слышала.
Помню, как летом, на отдыхе у родителей в Крыму, мама предложила попить, в своё удовольствие, чай с конфетами. Запасы вкуснятины у бабушки всегда были обширными, но я засомневалась: только уложила, проснётся. Мама удивилась, внучка в другой комнате через длинный коридор, да ещё две двери: - придумываешь, и не поверила мне. Как можно тише я развернула одну конфету, потом другую, и через пять минут раздалось шлёпанье ручек по коридору и дочь буквально въехала на попе в кухню: что тут без меня делают? Вкуса конфет дочь ещё не знала, но любую таинственность пресекала на корню.
Чтобы где не происходило - она просто обязана быть в курсе. Немногим позже произошло событие, ярко обрисовывавшее любопытство дочери. Папа что-то делал, видимо чересчур таинственно, потому что Юля поинтересовалась: что делаешь? На что получила ответ: “у любопытной Варвары на базаре нос оторвали”. Дочь задумалась, потом, подставив папе нос, согласно кивнула и практически взмолилась: давай, кусай, только скажи, что делаешь! Любопытство явно родилось раньше дочери.
Шустрость дочери превышала все допустимые нормативы: глаз да глаз, поворот головы воспринимался как сигнал к движению. И только что сидевший мирно ребёнок испарялся со скоростью света. Так однажды, на пляже, дед, наполняя большое ведро в море, чтобы наполнить пластиковый бассейн для внучки, выловил “рыбку”, уползшую от внимания родителей и барахтающуюся в прибрежных водах.
Юля всегда было одета красиво, даже скорее нарядно - отрывалась я по полной: платьишки, юбочки, кофточки, носочки, ботиночки, туфельки - все соответствовало и гармонировало, и к тому же было модным. Тётя Гуля, отдыхавшая в то лето у родителей, умилилась: ну надо же, к каждому наряду свои заколки-резинки, так ещё даже и джинсовые есть.
Но вот с нежностями и поцелуями вышел прокол: Юля и так купалась во всеобщей любви семейства и в дополнительных сюсюканьях не нуждалась - фыркала и отворачивалась.
продолжение ЗДЕСЬ.
если вам понравилось 👍- это очень вдохновляет на творчество! 😘😀😇