Сложно выбрать роддом в крупном городе. Конечно же, обязательно есть отзывы о каждом родильном доме, только вот отзывы эти варьируются строго с крайне отрицательных до крайне положительных. И это не удивительно, ведь роды - очень сложное дело, восприятие во время которого слишком уж субъективное. О том, как прошли роды, я уже писала в отдельной статье "Любезная акушерка".
Когда я очутилась уже в послеродовой палате, мне ещё следовало привыкнуть к тому, что у меня есть ребёнок. Меня положили животом вниз и запретили какое-то время вставать. Кровать была чистая и удобная, поэтому мне и самой очень хотелось отдыха. Напротив меня почти что одновременно привезли девушку, которую положили также. Мы спокойно лежали и смотрели друг на друга, поскольку отвернувшись мы бы смотрели в стену. А тут вроде бы друг на друга. Она сказала: "Привет". Я поддержала. Немного пообщались. Забавности придавал тот факт, что нам привезли и поставили между нашими кроватями наших ребятишек. Они были на высоких кроватках, а потому мы с соседкой были похожи на двух детей, заглянувших под стол, чтобы повеселиться.
От нас ещё не успели уйти все медсёстры, которые привезли нас с малышами, как к нам заглянула приятная ласковая женщина, которая сказала, что ужин уже давно прошёл, но она принесла нам кефир с хлебушком. О еде я думала в этот момент меньше всего. Скорее я вообще была удивлена тому, что жизнь продолжается, настолько запредельными были мои ощущения во время родов. Но кефир с парой кусочков белого хлеба мы скушали.
Через пару часов мы уже смогли по очереди встать и осторожно, опасаясь головокружения, дойти до душевой и обмыть себя от таких важных событий. На следующий день, когда врач увидела, что меня ещё покачивает, мне предложили отдать ребёнка на время в детское отделение, чтобы я смогла отдохнуть и прийти в себя. Но я уже не понимала как я могу отдать кому-то свою дочку. Да и чувствовала я себя вполне сносно.
Я всё думала, что дочка тоже очень устала, что мы с ней обе выспимся в эту первую её ночь. Но она кричала почти всю ночь, принимая этот мир совершенно для неё, видимо, новыми ощущениями. Только на следующий день после осмотра неонатологом определили, что у неё сломана ключица. Совсем не удивительно при этом, что она так тяжело и больно спала всю ночь.
Несмотря на крещенские морозы, в палате было очень жарко. Более 30 градусов, две батареи заботились о том, чтобы мы не замёрзли. Затасканная, но очень чистая больничная одежда была более чем удобной и просторной. В этой маленькой комнате с соседкой и приходящими врачами мне было комфортно.
Перед приёмом пищи женщины с раздачи ходили по коридору, заглядывая в палаты, и звали всех покушать с эпитетами "милые", "хорошие", "солнышки" и т.п. Это было удивительно и в то же время приятно. Будто я снова маленькая, и оказалась у бабушки в гостях, которая любила меня, казалось, сильнее всех на свете.
Был завтрак, потом обед, и другие приёмы пищи. Они были для меня, во-первых, как в первый и последний раз, а во-вторых, лучше чем на всех шведских столах на курорте. Мне запомнилось, что на каждый завтрак давали нам фрукт и обязательно печенье "Топлёное молоко" с нарисованной коровой. Чай и кофе старались давать с молоком. Я съедала абсолютно всё и часто мне хотелось подбежать и попросить ещё. Думаю, что это была стрессовая реакция моего организма на то, что его заставили работать в пределе его возможностей.
Вспоминая свои ощущения, я заглядывала в глаза повторным роженицам и задавала один и тот же вопрос: "Как вы решились на второго?". Ответы были честные: "Сначала всё забывается, и вспоминается весь ужас только уже в родовой палате", "С трудом", "Но ведь это же счастье!". Все улыбались, хотя где-то у кого-то что-нибудь да отдавало эхом прошедшей экзекуции по организму.
В очереди на процедуры я наблюдала настоящий зомби апокалипсис. Послеродовые палаты - место настоящих женщин без прикрас. Без косметики и причёсок, в истёртых до дыр халатах они выходили из палат и шаркающей переваливающейся походкой шли к процедурному кабинету. Мы все живые, но со стороны нельзя было об этом сказать с абсолютной уверенностью.
Когда пришла пора выписываться, меня наполнило чувство тревоги. Я не знала что делать с малышом. Он у меня первый. Тут врачи, пелёнки, а как я буду сама дома? А потому я сильно обрадовалась, когда нас задержали ещё на сутки из-за перелома. И пока мы долёживали свои сутки, соседку выписали вместе со всеми. Я лежала в палате со своим малышом. Вокруг были только переговоры медсестёр за стенами, да уборщицы убирали и кварцевали свободные палаты. Вот только тут я ощутила какую-то немыслимую тоску и внутренную боль, которая кольнула меня настолько сильно, что слёзы буквально хлынули из меня потоком.
Как раз через минуту в палату зашла протереть пол уборщица. Она увидела меня практически ревущую, пытающуюся стереть рукавом слёзы, и пожалела. Всё было хорошо, но я тогда ещё не знала, что так бывает, особенно с первым ребёнком.
А вот за любезную повариху я даже потом свечку поставила, хотя всем, кто мне встречался из персонала я говорила и говорю спасибо за то, что хорошо делают свою работу. Это были мои незабываемые четыре дня курорта до работы мамочкой.
Этот рассказ не выдуман. Он про роддом №17 в г.Москва на ул. 800-летия Москвы. Январь 2016г
Благодарю за лайк и буду рада видеть в подписчиках канала. Как говорится, приходите ещё.
Другие статьи канала:
Любезная акушерка
Не запрещайте детям плакать
Что нужно женщине?
Откуда взялись "Яжматери"?
Почему мама не любит своего ребёнка?
Как ребёнок без воспитания?