В разговор включилась Антонина, вдохновленная поведением свояченицы:
— Мы все такие занятые, что ни у кого не хватает времени, чтобы встретиться вот так, по-семейному. А здесь, в Сколково, так замечательно! Я сама на днях планировала навестить тебя, Иечка. А тут Дима позвонил – предложил встретиться. Ну, я и говорю: давай, мол, у тебя дома. А почему именно здесь, — Антонина запуталась и на ходу придумывала версию визита, — да потому, что это любимое гнездышко моей любимой Иечки. Ведь… Ведь — о, господи! — скоро твой день рождения, и мы хотели тайком от тебя обсудить, как его отпраздновать…
Вздох Миккеля Хансена привлек ее внимание, но не сбил с мысли, которую ей сходу удалось так ловко развить:
— Вот и Хансена попросили задержаться, чтобы решить с ним, каким блюдом тебя можно побаловать! — Антонина весело рассмеялась, чрезвычайно довольная своей находчивостью. — Ведь я люблю все остренькое, поэтому из меня никудышный составитель праздничного меню — все, как драконы, только и будут полыхать огнем от моих пряностей! Но свои «фирменные» трюфеля — любимые Иечки — приготовлю обязательно!
— Да, — с удовольствием поддержал сестру Дмитрий Михайлович, гладя руки жены, которая внимательно слушала свою золовку. — Мы не хотели тебя беспокоить. Хотя все мечтали повидаться с тобой…
— Но доктор Хансен позволил навестить тебя только Диме, — вставила Антонина и снова многозначительно посмотрела на австрийца. — Он, твой настоящий ангел-хранитель, Иечка!
— Мой день рождения? — улыбнулась Ия Филипповна, с благодарностью взглянув на мужа. — Но у меня еще не скоро день рождения...
Антонина замолчала, истратив весь арсенал своей фантазии. Дмитрий Михайлович поцеловал жену в щеку:
— Тоня права: мы собрались здесь именно за этим. И действительно хотели все провернуть без твоего ведома. А ты, как всегда, все держишь под контролем. Даже умудрилась подслушать нас. Наверное, теперь ты в курсе всех наших планов, и наш сюрприз не удастся. Ты же слышала, о чем мы здесь разговаривали? Ведь слышала, правда?
Все внимательно посмотрели на пожилую женщину. Каждый мысленно молил Всевышнего, чтобы она действительно ничего не слышала, и Ия Филипповна не разочаровала их:
— К сожалению, нет. Я только услышала знакомые голоса и очень обрадовалась. Подумала, что и Павел тоже здесь — раньше вернулся из Пятигорска.
— Павла нет с нами!
Эта реплика Ольги, взволнованно поднявшейся со своего места, точно обухом ударила. Все затаили дыхание, раздавленные предательством молодой женщины. Кроме Ии Филипповны, которая смотрела на нее с надеждой:
— Мой сын еще в командировке? Павел задерживается? У него какие-то проблемы по работе, да?
— Ольга! — окликнул сноху Поликарпов, чтобы она одумалась.
— Нет, — Ольга в упор посмотрела на свекровь, которая тоже не спускала с нее пристального взгляда. — Ваш сын… мой муж…
Она осеклась, подавленная видом пожилой женщины. Ия по-прежнему улыбалась, но взгляд ее увлажнившихся глаз обжег Ольгу изнутри. Ей стало нестерпимо жаль ее. Имеет ли она моральное право сообщать матери о смерти сына? Не слишком ли велика ответственность, которую она намеревалась взвалить на себя?
— …еще в командировке, — неожиданно для всех закончила Ольга свою мысль и, переглянувшись со свекром, сухо добавила:
— Когда Павел вернется, мы с ним обязательно погостим в вашем доме.
