Была ранняя дождливая осень 1957 года. Молодой командир Н-погранзаставы в звании лейтенанта возвращался из деревянной Кандалакши, куда ездил по пустяковому делу на отрядном «задрипанном» тентованном Зис-150 с помятой зелёной кабиной.
В сторону финской границы по грязной глинистой обочине лесной дороги брели пехотинцы-связисты в абсолютно мокрых плащ-палатках. На сапогах у них намоталось такое количество грязи, что казалось, что бредут лошади-тяжеловозы. Вполне ожидаемо ЗИС заглох. Веселый водитель-старослужащий крикнул:
-Всё, Лейтенант! На сегодня «шоферня» отъездилась! Разведу костерок и буду ждать «техничку» из Отряда…
Лейтенант выматерился и решил идти пешком 20 километров на свою Заставу. Когда он выпрыгивал из кузова, думал только об одном- не подскользнуться и «не упасть в грязь лицом» перед строем этой промокшей, замученнной пехоты.
Получилось, увы, не совсем «концертно». На ногах лейтенант не удержался и растянулся на спине. Изваляв новую шинель в дорожной глине.
-Ну давай помогу, «Погранец»!- улыбался и протягивал руку мордастый и розовощекий молодой Литовец в плащ-палатке и с «калашниковым» на груди. Ну, лет на шесть, его помладше.
Лейтенант чуть не лишился дара речи: «Откуда здесь быть литовцам. Я их шесть лет «изводил без счету» из своего батальонного миномета… а кто живой остался тех МВДэшники «в Сибирь сослали –берёзки считать».
-Дай-ка лучше закурить, товарищ Лейтенант,-на чистейшем русском, да ещё с Московским выговором на «а» попросил Литовец.
-Слышь, «связной», ты часом не литовец?- разозлился Лейтенант- не из Кибартая или Калварии.
-Ну ты, Лейтенант, даешь! Я и в Литве то сроду не был. Даже Папаша мой, балтийский моряк, родом из Лиепаи, но это сейчас уже Советская Латвия. А мать у меня из кубанских казачек… Так, что успокойся я что ни на есть- «красный литовец»… Краснокожий!.. Дай-ка мне ещё папиросок для «славян»… Нас на ЗИСах не возят. «Кто воюет в дождь и грязь- наша доблестная связь!»
Лейтенант быстро обогнал пехотинцев, потому- что они тащили катушки с телефонными проводами, какие-то жерди и ящики с какими-то допотопными, чуть ли не трофейными немецкими радиостанциями «телефункен».
Эту ночь Лейтенант долго не мог уснуть.
Ему снилась его личная шестилетняя Отечественная Война. С 1946 по 1952 год он командовал 82-миллиметровым минометным расчетом. Его часть «стояла» около Кёнигсберга, «впопыхах» переименованного в Калининград. Миномётчиков периодически направляли в Литву для поддержки войск МВД, проводивших «противопартизанские операции» против литовских националистов.
Обычно, все операции, начиналось одинаково- с информации тайных агентов, ранее внедрённых в банду. Через связных или через тайник информация уходила к оперативникам в МВД.
Войска МВД на автомашинах быстро окружали деревню. Вторым кольцом становились армейская пехота с миномётами. Наш перевес в силах был обычно… один к ста…
Литовцы отстреливались с отчаяньем обреченных! И никогда не сдавались. Обычно следовала команда: «Батарея! Беглым! Огонь!... Литовцы сами поджигали свои деревянные постройки, чтобы добежать до леса под прикрытием дымовой завесы. Но со всех сторон их встречали только пули советских снайперов и пулеметчиков…
Минометные расчеты в бою всегда были мокрые от пота. Когда третья мина бросалась в раскаленный ствол. Две Предыдущих ещё летели к цели…
Потом победители ходили по разгромленной деревне. Собирали изуродованные осколками трупы убитых литовцев. Укладывали их рядочком, как на деревенских посиделках… Потом собрали немудреное бандитское оружие, даже охотничьи ружья. И аккуратно раскладывали «стволы» по грудь каждому убитому. И все это фотографировалось для «отчета» более высокому начальству.
И так за шесть лет получилось 20 тысяч убитых «настоящих» литовцев, для которых нашлось, хоть какое-то оружие, для посмертных фото… А ещё 20 тысяч «пророссийских» литовцев убили сами «настоящие» литовцы… Убивали всегда под утро. Литовских учителей, инженеров, зоотехников, агрономов, медиков, артистов, бухгалтеров… Всех, знавших русский язык. Милиционеров-литовцев убивали гораздо реже, они обычно, как все остальные литовцы, отстреливались отчаянно и до последнего патрона…
Вот за эту Войну Пограничник получил одну единственную и необычную «награду». Для поступления в Погранучилище надо было предъявить «Аттестат об окончании восьми классов». Его и «наградили» этим аттестатом на краткосрочных курсах при Вильнюсском пехотном училище!.. А потом Заполярная застава в/ч 2201…
Ни Визбор, ни Пограничник тогда не знали, и не могли знать, что жить им на Этом Свете суждено очень не долго… Оба, под концом жизни, тяжело и мучительно болели и, почти одновременно, предстали перед Святым Петром.
И спросил Святой Петр Поэта:
-Раб божий Юрий, что ты делал в своей жизни?..
-Я, Святой Петр, гениально сыграл «известного фашиста и злодея» Бормана, который был тайным агентом НКВД!.. Я лично никого не убивал, но мой отец Иосиф убивал восставших русских и таджиков.
-Хорошо… но убивать людей- большой грех, пусть даже неразумных русских и таджиков… У их тоже есть душа, их тоже рождала женщина.
Тогда спросил Святой Петр Пограничника:
-Раб божий Леонид, что ты делал в своей жизни?
-Я… я… всегда выполнял приказы своего командира минометной батареи!
-Какие приказы?..
-Батарея!.. По литовским фашистам!.. Десять мин!.. Беглый огонь!..
-Убивать людей- большой грех, пусть даже неразумных литовцев, обманутых англичанами и прочими шведами… У их тоже есть душа, их тоже рождала женщина… За твой грех ответит твой единственный сын.
И ответил…
7 июня 2019г.