Повесть о любви: первой, запретной... единственной.
Начало - читайте, пожалуйста, здесь:
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7
Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава 11
Глава двенадцатая
- Мам, а меня одноклассник в гости пригласил, - огорошила Римка.
Вот так сюрприз! Ещё и двух месяцев не проучилась в новой школе, а уже заводит друзей, причём среди мальчиков! Я не встревожилась сильно – но удивилась, это точно. С прежними соучениками у Римки были хорошие отношения, однако не прямо-таки близкие. Я, естественно, знала телефоны нескольких подружек, с которыми дочь порой гуляла после занятий – не более того. А тут – какой-то совершенно незнакомый парень! (С учётом акселерации современного мальчика двенадцати лет от роду уместнее было бы назвать именно парнем – ну, на мой взгляд).
- Что за одноклассник? – осведомилась я, отвлёкшись от разгоревшийся на женском форуме дискуссии – касательно оптимальной разницы в возрасте между супругами.
- Его Юра зовут! Он заболел. А мы вчера контрольную писали, и тетради математичке сдали. Я ему отнести хочу его тетрадку, - скороговоркой выпалила Римка.
- Так, - я напрягла плавящийся от безделья мозг. – То есть не он тебя приглашает в гости, а это ты напрашиваешься под каким-то сомнительным предлогом? Ещё и в такую мерзопакостную погодку!
«Отнести тетрадку… В дождь… Где-то это уже было», - пронеслось молниеносно.
- Ничего я не напрашиваюсь! – оскорбилась дочь. – Могла бы вообще тебе не говорить!
- Ну извини, - я смягчилась, ведь мой ребёнок не был в ответе за моё скверное настроение. – Этот мальчик – он хороший?
- Юра очень хороший! – Римка воодушевлённо закивала головой. – И он сирота.
- У него нет родителей? – опешила я.
- Мамы нет. Только папа.
- Ну… да. И такое случается в жизни.
- Ма-ам, ну ты не волнуйся! – попросила дочь с заискивающей улыбкой. – Хочешь, я тебе его страницу покажу?!
- Давай, - улыбнулась я в ответ, будучи теперь уже полностью уверенной в том, что она неровно дышит к этому Юре (что ни говори, а когда-нибудь это должно было начаться).
Римка, потеснив меня, забралась на диван, где я валялась со своим планшетом, бесцеремонно забрала гаджет и принялась на нём что-то искать. Если честно, я не была зарегистрировала ни в одной из соцсетей – ограничивалась виртуальным общением на форумах. Иногда проскакивала предательская мыслишка воспользоваться возможностями виртуального поиска людей, но я её тут же браковала, ибо боялась результата.
- Он такой симпотный, да? – Римка легонько толкнулась в бок и поспешила вернуть мне планшет – очевидно, чтобы я, пролистав фотографии мальчика Юры, убедилась в точности подобранного ею эпитета.
- Ну да, ничего такой, - согласилась я.
Юра этот и правда оказался довольно «симпотным» (с точки зрения шестиклассницы – уж явно): стройный темноволосый паренёк, с длинной прямой чёлкой до глаз и тонкими бледными губами. Я подумала мельком, что ему бы каких-нибудь вампиров в молодёжном кино играть, а ещё – что такой типаж внешности подошёл бы и девушке.
Вот Юра сидит за партой в школе – судя по его распальцовке, учителя в кабинете нет, и мальчишка придуривается. Вот он с пацанами-ровесниками, позирует на фоне изрисованной граффити стены. А вот…
- Это Юра со своим папой? – проговорила я, верней – прошептала.
- Где? На этой фотке – с аттракционами? – Римка тыкнула в экран планшета. – А, ну да, наверное. Я Юриного папу не видела. Только классная ругалась, что он родительское собрание пропустил… И в школу вызывала… Но я не…
Что там дочка дальше тараторила – не знаю. Я, разумеется, никогда не летала в космос, но в тот момент мне почудилось, что ракета, внутри которой я будто бы находилась, оторвалась земли: уши заложило, а сердце едва разорвалось от перегрузки.
Чуть позже, кое-как придя в ясное сознание, я сказала дочери – спокойно и строго: ни к какому лично мне не знакомому мальчику, проживающему с папой, она в гости одна не пойдёт, может и не надеяться. Только в моём сопровождении.
Таких совпадений бывает. А если и бывает, то это никак нельзя назвать совпадением. А как назвать, как объяснить то, что… Что мы ни разу не столкнулись друг с другом за эти годы? (Ну так Москва – это не мой родной городишко, где по улице невозможно пройтись, чтобы не напороться на какую-нибудь знакомую физиономию). Что мы встретились наконец-то теперь?.. (В принципе, логично: наши дети, как выяснилось, одногодки, мы с дочерью переехали в новый район, она пошла в новую школу и оказалась в одном классе с его сыном, который ей к тому же приглянулся; но на простое совпадение всё равно не тянет – опять же, учитывая столичные масштабы, да и вообще).
Мысли мои кипели и, подобно оставленному на сильном огне молоку, могли излиться наружу с непредсказуемыми последствиями. А Римке было весело: она, ни о чём не подозревая, тянула меня за руку, по заплёванной лестнице девятиэтажного общежития (лифт был сломан, как назло), где на верхнем этаже, в одной из комнат, и обитал Юра со своим папой. Впрочем, стоило открыться двери в секции – и чехарда в голове прекратилась. Я поняла, что всё так и было задумано – плохо это или хорошо, не мне судить. Вернулось то самое чувство дежавю, возникавшее и ранее, но прежде ставившее меня в тупик. Прежде – но не сейчас. Всё встало на свои места.
- Здравствуйте. А Вы, значит, и есть папа Юры? – осведомилась я с вежливой улыбкой, и мне даже не пришлось особо напрягаться, чтобы эту улыбку изобразить.
- Он самый, - кивнул Рома серьёзно. – Проходите, гости дорогие.
Из-за его спины выполз ребёнок – вживую он куда больше напоминал обычного ребёнка, нежели на показушных фото в соцсети: оказался низковат ростом, сопливый – во всех смыслах, с измусоленным носовым платком в руках. Моя Римка, пожалуй, выглядела старше. Безо всякого стеснения она подлетела к мальчику и принялась трещать о школьных делах. В это время Рома, отведя взгляд от моей стёганой куртки (или от чёрных джинсов в обтяжку – что он там разглядывал, лишь бы не смотреть в глаза), сообщил, что в комнате уже накрыт стол – с газировкой и сладостями.
Таким образом, нам предоставлялась прекрасная возможность пообщаться тет-а-тет – благо, и соседей по общаге видно не было. Воспользовавшись ею, Рома провёл меня на кухню, сразу открыл форточку, достал и поджёг сигарету.
- Дай-ка мне на секунду, - я протянула руку.
- Курить начала, что ли? – усмехнулся Рома, будто нарочно пытаясь выбить у меня из-под ног нетвёрдую почву, которую я и так уже практически не ощущала.
- А ты как будто помнишь, что не курила, - парировала я. – Нет. Но изредка балуюсь. – Приняв сигарету, я затянулась нарочито глубоко, закашлялась. – Мне дочь показала твою фотку. Вернее, фотку Юры, где он с тобой.
- Я понял.
- А ты что, совсем не удивлён?
- Чему?
И снова мне почудилась издёвка! Захотелось ему врезать – кулаком в челюсть, чтоб зубы повылетали.
- Тому, что мы с тобой вот так встретились, - проговорила я тихо и чётко.
- Ну… нет, - Рома ответил, немного помедлив. – Я тоже видел твою дочь на фото.
- И что?
- Она очень похожа на тебя.
- Неправда. Внешне она похожа на своего отца, Максима, - возразила я, сделав интонационный нажим на имени супруга. – Просто тебе плевать.
А почему, собственно, ему должно было быть не плевать? Я ему кто – сватья, сестра?.. Как сказали бы в каком-нибудь сериале – «мы даже не спали». Тем не менее, я задела его специально, понимая, что не права – наша встреча не оставила Рому равнодушным. Это было видно: по тому, как напряжены плечи, как он скрестил руки на груди, как курит – частыми затяжками… Вообще, он, конечно, изменился за тринадцать лет, но выглядел скорее сильно уставшим, измотанным, чем постаревшим. Что я только в нём нашла, будучи юной девочкой? И что заставляло меня – теперь уже взрослую тридцатилетнюю бабу – точно так же млеть рядом с ним, как бы отчаянно мой внутренний голос ни пытался это отрицать?
И главное, хоть я и не имела на него совершенно никаких прав, а о ревности говорить было бы верхом абсурда, меня, тем не менее, терзал вопрос: как он умудрился во второй раз стать отцом? Кому заделал этого ребёнка – Юру, и где мать?.. Чёртов старый бабник!
Но выводы, относительно Роминой любвеобильности, оказались преждевременными. Он не стал юлить, что-то утаивать и ходить вокруг да около – к чему я на всякий случай приготовилась. Докурив, достал из закромов чекушку водки, принял чуток (я воздержалась, но только из-за присутствия детей в комнате) и рассказал мне всё, как есть. О том, как живёт-выживает. О том, что Юрка – не сын ему по крови (но любит он Юрку, как родного, и только ради него «ещё хоть как-то барахтается»). Этот темноволосый мальчик – плод непродолжительной страсти, которой к его бывшей Элен (о, Элен – меня затрясло при одном упоминании; слава Богу, что нам так и не довелось увидеться воочию!) воспылал некий женатый гражданин. Башлял нехилые суммы, клялся окончательно порвать с семьёй, бла-бла-бла. Но как только Элен забеременела – передумал. Та, соответственно, впала в истерику и принялась дистанционно выносить мозг своей старшей дочери (вот почему Оксана и сорвалась тогда в Москву – поддержать непутёвую мать!) Первое время гражданин помогал финансово – пусть и не в таком объёме, как раньше, однако вскоре совсем затух. А на свет появился Юра.
Элен заботы о младенце удовольствия не доставляли. Оксане – так-то тоже, но в отличие от родительницы, она, по крайней мере, старалась ухаживать за своим маленьким братиком – неумело, но с искренней теплотой. Ещё и подрабатывать успевала – репетиторством, ибо жрать-то хотелось. Параллельно сама училась в вузе – несмотря ни на что, поступила, природная одарённость сыграла ключевую роль. Элен параллельно гуляла. Очевидно, что так не могло продолжаться долго, и Оксане пришлось бы выбирать – собственное будущее или вечное разгребание маминых проблем, но тут как раз нарисовался Рома. Он больше не размазывал сопли, он наконец-то повёл себя как мужик – взял ситуацию в свои руки. Оформил брак с Элен – фиктивный, по его утверждению, с единственной целью – усыновить Юру. Цель была достигнута – и Элен, посчитавшая свой материнский долг выполненным, отчалила в неизвестном направлении, прочитав напоследок речь о том, «как задрал её этот быт».
Оксане же в итоге повезло: подвернулся счастливый случай, и талантливую девчонку пригласили в Штаты. Как вдруг сказка стала былью, устроила ли Оксана личную жизнь – я не уточняла. Факт состоял в том, что нужды она сейчас не знала, работала в области иппотерапии, с отцом и братом периодически общалась по скайпу.
Рома гордился дочерью, сказал, что даст мне её контакты… Но сам едва ли мог похвалиться – Москва не приняла-таки его с распростёртыми объятьями. Пытался заниматься прежней деятельностью – только долгов наделал. Недолго проработал крупье в казино – тоже, видимо, не срослось.
- Значит, у тебя так и нет стабильного источника дохода? – спросила я излишне официально, потому что спросить хотелось не об этом.
- Ну, если не считать той квартиры… у нас в городе.
- А что с ней?
- Сдаю одной дальней родственнице.
- Ясно, - я вздохнула. – А как там Мася?
- Кто?
- Ну, Мася. Кошка.
- А-а… Так давно уже померла.
- Жаль. Очень, очень жаль.
У меня глаза намокли – и я, не в силах больше сдерживаться, подалась к Роме и заплакала. Уткнулась ему в плечо – чтобы приглушить рыдания, вызванные кончиной рыжего комка шерсти (и разумеется, ничем больше – не подумайте!..), что урчал когда-то на моих коленях.
Мы встретились снова, когда мой муж был на работе, а наши дети – в школе. Рома позвонил мне – и я домчалась на такси минут за пятнадцать, что по столичным меркам – быстрее некуда. Машинально поздоровалась с Роминой соседкой – длинноносой старушкой в леопардовом халате, которая подметала в секции, а заметив меня, принялась жаловаться на антисанитарию, которую «разносят всякие гости с улицы». Рома коротко посоветовал на обращать внимания и поспешил закрыться в комнате – вместе со мной, естественно. А потом мы почти не разговаривали. И делали всё так, как будто у нас это было не впервые – на автомате, что ли. Если попытаться описать моё физическое состояние в те минуты – вряд ли можно найти какие-либо слова, кроме пошлых; если попробовать передать моральное – с помощью слов тем более не получится.
- Это должно было случиться раньше, намного раньше, - резюмировала я, медленно приглаживая ладонью серебристые волоски на его груди.
Рома возразил:
- Раньше было не время.
На самом деле, с ним трудно было поспорить – чувство, будто всё складывается по составленному кем-то – пусть и не мною – плану, не покидало меня, выступая в качестве соломинки, за которую следовало хвататься, чтобы не обезуметь. Но всё-таки я взбунтовалась:
- Почему – не время? Что изменилось? Да, я уже не малолетка, но по-прежнему – ровесница твоей дочери.
- Ну и что? – Рома убил меня своей «логичностью».
- «Ну и что»?! Ты говоришь мне – «ну и что»?! Этот вопрос я тебе должна задать!
Я должна была задать ему много вопросов! Вот, допустим: если он отверг меня тринадцать лет назад, то что, действительно, изменилось теперь? Кто я для него – луч света в его тёмном царстве или просто подросшая дурочка, связь с которой больше не является табу? (Если не считать моего замужества, конечно). Или удачно подвернувшаяся кандидатура на роль Юркиной мамы?..
Стоп, стоп, стоп! Об этом думать рановато! Если мы и будем вместе – то как он себе это представляет? Как я себе это представляю? С Максом ладно, разберусь – семьи, как таковой, у нас всё равно никогда не было – притворство вместо теплоты, поэтому и Римма, вероятней всего, отнесётся к переменам с пониманием, я же не воздвигну стену (ни в коем случае!) между ней и родным отцом. Это травма, разумеется, но – кого я обманываю – не большая, чем ежедневно бултыхаться в окружающей фальши. Плюс – учитывая её симпатию к Юре… Со своими родителями – объяснюсь. Они, конечно, пребывали в полной уверенности, что я живу чудесно, как за каменной стеной и всё такое, проблемами я не делилась… Придётся разрушить иллюзию: мои предки схватят приступ, однако тоже поймут в оконцовке, куда денутся, как бы эгоистично сие ни звучало.
Но что мы будем делать, буквально – что-мы-будем-делать, вернувшись в свой городок? (Ясно, что в Москве не задержимся). Я ничего не умею, у Ромы ничего не получается. Так что остаётся? Вдохновить на подвиги мужика, которому скоро полтинник?.. Утопическая идея, ей-богу, тогда как реальность такова: мы с ним – два неудачника, к тому же с детьми на руках.
Тринадцать лет… Чуть ли не четверть жизни выкинута на помойку! Я сожалела об этом периоде. И потому – обнимая Рому, не могла ощущать полноту счастья. Более того, была б моя воля – я бы, возможно, приняла малодушное решение не знать его вовсе. Чтобы всё было так, как есть, как и планировалось – Москва, Макс, ребёнок… Но вот без этой чёрной дыры у меня внутри, питавшейся моими соками больше десятилетия. Я бы тогда, быть может, чем-нибудь занялась, а не маялась от тоски целыми сутками. Нашла бы себе работу или занятие по душе… Готовила б мужу вкусняшки…
- Ты вспоминала обо мне хоть иногда? – Рома вывел меня из стопора.
- Опять ты начинаешь…
- Что начинаю?
- Прибедняешься… Строишь из себя… - я улыбнулась, не в состоянии злиться и что-либо выяснять. – А ты? Обо мне вспоминал?
Он посмотрел мне в глаза и ответил:
- Да.
И это «Да» - по контрасту с тем «Нет», после которого я, пьяная, убежала от Ромы к Максу – завело моё сердце заново, в ином режиме. Вопросов у меня больше не было. Я знала, что делать. Пусть я вышла из возраста Джульетты, так ею и не став… Но, в конце концов, жизнь каждого из нас – это повесть, в той или иной мере печальная. И однажды просто необходимо отправить в топку все эти теории предопределённости, а также всё остальное, что мешает тебе взять ручку и писать свою повесть дальше. Самостоятельно. С чистой страницы.
Большое спасибо всем, кто дочитал историю! Если вам было интересно - пожалуйста, пишите комментарии и подписывайтесь на мой канал!
Здесь вас ждут не только повести и рассказы, но также реальные истории о любви, отношениях, семейных и детских проблемах... и обо всём, что составляет ГРАНИ ЖИЗНИ!