О продолжающей волновать творческие умы фигуре Рудольфа Нуреева – неоспоримые факты, поражающие воображение цифры и воспоминания его современников.
"Пятнадцать счастливых лет". Эрик и Марго
Приспособиться к новой жизни ему помогала верная Клара – на первых порах именно она приютила Нуреева у себя. Долго искать работу танцору не пришлось – практически сразу ему поступило предложение от еще одного парижского знакомого, Раймундо де Ларрена, владельца балетной труппы театра маркиза дэ Куэваса. Как позднее признавался Нуреев, сделка была грабительская: "…Семь вечеров подряд я танцевал партию Принца в "Спящей красавице" и получал за эту работу четыреста долларов в неделю. Столько же получал артист кордебалета. Но у меня не было выхода". На первом после скандала выступлении, на котором яблоку было негде упасть, опального танцора четырежды прерывали градом аплодисментов. А после занавеса Нуриева вызывали назад на сцену 28 раз.
Де Ларрен, быстро смекнув, какой бриллиант себе заполучил, предложил Нурееву двухлетний контракт, однако танцор согласился отработать у него лишь полгода – по 16 выступлений в месяц, которые изматывали его не только физически – несколько раз выступления срывались французскими коммунистами, которые забрасывали Нуреева и бранными словами, и гнилыми помидорами. Но Нурееву, казалось, такая реакция доставляла удовольствие: он только посмеивался, рассказывая впоследствии, что получал еще большее удовольствие, продолжая спокойно и как ни в чем не бывало танцевать перед этими дураками. Но переоценить психологическое давление и повышенное внимание, которое испытывал на себе Нуреев эти первые шесть месяцев, было невозможно: в какой-то момент он оказался на грани нервного истощения. И вновь его спасательным кругом оказалась Клара – она отвезла его ближе к морю, на Лазурный берег, где с Нуреевым произошла презабавная история. На отдыхе Рудольф познакомился с известным американским фотографом Ричардом Аведоном, мастером портретной фотосъемки, чьи работы регулярно появлялись на страницах модных журналов. Тот уговорил его на обнаженную фотосессию (поговаривают, что согласился Нуреев явно не на трезвую голову), а готовые фотографии были опубликованы в журнале New Yorker. Впоследствии танцор очень жалел о содеянном, хоть и отмечал эстетическую красоту и выразительность полученных кадров.
По истечении контракта с де Ларреном Нуреев отправился прямиком в Копенгаген, к бывшей танцовщице, оставившей карьеру после тяжелой болезни и ставшей педагогом - Вере Волковой. Она не только согласилась давать Нурееву частные уроки, но и свела его с двумя людьми, которые заняли в его жизни важное место – с Марго Фонтейн и Эриком Брюном.
Техничный, изумляющий балетмейстеров - что уж говорить о публике - отточенностью движений датчанин Брюн уже был значимой величиной в мире балета. Его драматическому и хореографическому таланту поклонялись на лучших европейских сценах, ему безоговорочно давались главные партии в лучших балетных постановках, его одаривали рыцарскими орденами, обожанием, любовью – но на момент встречи с Нуреевым, который был младше его на десять лет, Брюн уже находился в глубоком творческом кризисе. Казалось, он достиг вершины, того предела, когда пути дальше нет, и стремится уже не к чему.
Противоположности не могли не притянуться – и аристократичный, нордически-спокойный Брюн нашел в необузданном, страстном и темпераментном Нурееве то, чего ему так не доставало – неисчерпаемую энергию, пробуждающую вновь желание творить. И, конечно же, любить! Любил Нуреев так же страстно и очень по-собственнически, не отличаясь верностью партнеру, но требуя ее взамен для себя.
Они не разлучались практически четверть века, из которой были парой в ее истинном понимании всего лишь несколько лет. Причиной этого стала не только полярная расхожесть их темпераментов, которая со временем все больше тяготила их обоих, но и профессиональная ревность Брюна к успеху Нуреева, которому суждено было превратится в звезду сцены британского "Ковент-Гардена" с ролью Альберта в "Жизели", - с ролью, в которой раньше блистал Брюн. Усугубила ситуацию и Нинет де Валуа, гениальная балерина, в прошлом - одна из танцовщиц Русского балета Дягилева, которая фактически создала британский Королевский балет. Отвергнув Брюна, она заключила с Нуриевым годовой контракт, нанеся гордости Эрика непоправимый урон. Разбитый неудачами и постоянными размолвками с Руди, Брюн решает вернуться в Копенгаген, где здоровье, расшатанное алкоголем, который все чаще вызывал у него желудочные приступы, значительно ухудшилось после смерти его матери.
Несмотря на ссоры, они все равно не могли жить друг без друга: неугомонный Рудольф звонил ему каждый день, а Брюн, остывавший гораздо медленнее своего пылкого партнера, нехотя, но все равно отвечал. Окончательно их разлучила Сиднейская опера - естественно, фигурально. Эрик, заключивший с известным оперным театром контракт, переехал в Австралию, и улаживать конфликты с Нуреевым по телефону стало практически невозможно: безумно скучающему по нему Рудольфу Брюн попросту не отвечал. Желая объясниться, Нуреев купил авиабилет до Сиднея - и это с его граничащей с чуть ли не паранойей аэрофобией! - и ради любви спасался от ожидавших его в аэропорту Каира, куда самолет приземлился для дозаправки, агентов КГБ в кабинке туалета, на дверь которого стюардессы вывесили табличку "Не работает".
Жертва не оказалась напрасной, - хотя ожидаемого примирения не произошло, и Эрик и Рудольф расстались, их духовные и творческие узы не прервались, и они продолжали быть друзьями до самой кончины Брюна в 1986 году.
***
«Партнерство, подобное этому, мы никогда не видели раньше и не увидим вновь. Уникальные и сверкающие таланты, каждый самостоятельно превосходен и очень отличен от другого, соединились вместе, чтобы создать еще более великое». Джон Персиваль, балетный критик газеты Times о дуэте Рудольфа Нуреева и Марго Фонтейн
Со звездой английского балета Марго Фонтейн Нуреева свела судьба и все та же Вера Волкова: именно ей позвонил секретарь Фонтейн, которая лично изъявила желание увидеть танцовщика. Мировая знаменитость, Фонтейн, которой уже перевалило за сорок - возраст для балерины более, чем солидный - планировала красивый уход со сцены. Марго была старше Нуреева на 20 лет, и, задумываясь над возможным дуэтом, сомневалась, а не затмит ли ее вихрастый харизматичный татарин, не будет ли она смотреться с ним, по ее собственным словам, "как старая овца рядом с ягненком". Но она все-таки пошла на риск - и не прогадала!
Получив официальное приглашение от дивы британского балета, Рудольф прибыл на прослушивание в Лондон. "Нуреев метнулся на авансцену и завертелся в каскаде дьявольски стремительных пируэтов. Но неизгладимое впечатление осталось даже не от виртуозности танцовщика, а от его артистического темперамента и драматизма. Никто не смог остаться равнодушным к горящему в его глазах пламени, к той невероятной энергии, которая обещала еще более волнующие впечатления", — вспоминал впоследствии один из зрителей. Фонтейн была так же очарована пластикой и взрывной энергией Нуреева - и предложила ему встать с ней в пару.
Так начались репетиции к "Жизели", изнурительные не только физически. Несдержанный в словах "новичок" Нуреев не стеснялся напрямик выражать свое недовольство опытной Марго, которая, к ее чести, всегда умела и знала, как поставить наглого юнца на место. Доходило до того, что Рудольф отзывался о проделанной на репетициях работе не иначе, как словом "дерьмо". На что Фонтейн в ответ лишь улыбалась и самым спокойным тоном уточняла, в каком месте он его нашел, чтобы она могла все исправить - и разговор вновь возвращалось в мирное русло.
"Жизель" ждал феноменальный успех - на удивление гармоничный дуэт грациозной, поэтичной, воздушной Жизели-Фонтейн и страстного, безрассудного, сломленного Альберта-Нуреева публика приняла более, чем восторженно: зрители провожали танцоров 30-минутным овациями, а занавес поднимали 28 раз! Жаклин Кеннеди, супруга американского президента Джона Кеннеди, присутствовавшая на спектакле, позже вспоминала: "От аплодисментов руки у людей распухли, стали черно-синими. Глядя на них, можно было компенсировать упущенных Нижинского и Шаляпина. Это было одно из сильнейших художественных впечатлений в моей жизни…".
Если билеты на премьерный спектакль с участием звездного дуэта были раскуплены за считанные дни, то после "Жизели" раздобыть их стало практически невозможно. По воспоминаниям одного из сотрудников концертного бюро, устраивавшего гастроли Королевского балета в Америке, поклонники готовы были разбивать палатки возле здания "Метрополитен-опера" и дежурить сутками, лишь бы получить заветные билеты.
Невероятная "химия", зародившаяся между танцорами, вылилась в многочисленные мифы и сплетни об их романе и даже беременности Фонтейн. Конечно, домыслы журналистов были ложью, - Фонтейн была долгое время замужем за Роберто де Ариасом, отъявленным авантюристом, прожигателем жизни и денег жены, которая положила на алтарь его жизни не только свое состояние, но и собственное здоровье...
Дуэт с Нуреевым подарил Марго Фонтейн еще 15 долгих и воистину прекрасных лет на сцене - с ним она танцевала более семисот раз, а последним их совместным выступлением стал балет "Видение розы", или "Призрак розы". За долгие годы работы Марго стала для Нуреева самой близкой подругой, за которой он ухаживал до самой смерти, оплачивая счета за ее лечение от рака.
"Когда мы были на сцене, наши тела, наши руки соединялись в танце так гармонично, что, думаю, ничего подобного уже никогда не будет. Она была моим лучшим другом, моим конфидентом, человеком, который желал мне только добра".
Продолжение следует
