Хотя мы и жили всего в двух остановках от Кусково, в Кусковский лесопарк мы выбирались нечасто, а уж с собакой – тем более. Именно поэтому и для меня, тогда еще школьницы, и для нашего пса, эрдельтерьера Юргена, эти прогулки были целым событием – прекрасным и запоминающимся.
Был март, и март был солнечный. Кое где уже подтаял снег, в низинах скапливались лужи холодной талой воды, покрывающие корку более стойкого льда. Наши любимые закутки для прогулок оказались затоплены, и пришлось нам гулять по основным дорожкам парка.
Так и дошли мы, не торопясь, наслаждаясь прогулкой, давая Юргену побегать, понюхать, пошнырять по кустам, до Большого Дворцового пруда.
Пруд еще был покрыт вполне убедительным на вид слоем льда, но у набережной лед подтаял. Получился своего рода ледяной остров, отделенный от берега более чем полуметровым рвом.
Вот на этот остров и прыгнул Юрген. Прыгнул – и помчался к уткам-кряквам, степенно разгуливавшим пешком по заледеневшему пруду.
Кряквы подождали, пока пес подбежит поближе, и, с ленивой, какой-то респектабельно-буржуазной, грацией, поднялись в воздух и разлетелись, оставив разочарованного охотника в одиночестве.
Убедившись, что вся добыча разлетелась, Юрген сделал вид, что гордится оперативно проведенным разгоном уток, и потрусил по льду обратно к нам.
Добежал до края ледяного острова – и остановился перед водной преградой.
Пробежал в одну сторону – везде вода! В другую – тоже вода везде!
Подумал, слез в воду, доплыл до набережной. Доплыл, а вылезти не может – край набережной заметно возвышается над поверхностью пруда.
Подхватить его за ошейник и вытащить тоже не получилось.
Пес вернулся на лед и начал метаться туда-сюда, то соскакивая в воду, то снова выбираясь на лед.
Со стороны дорожки к нам потянулись прохожие. Кто-то – поглазеть, кто-то – озабоченно обсуждая на ходу, как можно помочь собаке.
На самом деле, все это заняло минут пять, не больше. Но я запомнила каждую деталь – и мечущегося в панике пса, и несколько параллельно прозвучавших разговоров, и двух незнакомых парней, которые прикидывали, как бы выбраться к собаке на лед, чтобы перекинуть Юргена на берег.
«Барьер!» - приказал отец.
Пес восторженно оттопырил еще недавно поджатый в панике хвост, сгруппировался, как мохнатая пружина, одним мощным прыжком перемахнул водную ловушку, и оказался на берегу.
«Вот и все» - осознала я и раздумала плакать.
Юрген, словно не он только что метался, ища выход из ловушки, скакал, отряхиваясь, по берегу. Родители двинулись по дорожке вдоль набережной, я – за ними. О происшествии на пруду напоминала только небольшая группа разочарованно расходящихся зевак.