"Раз, два, три, четыре, пять...
Букой вздумали пугать.
Три, четыре, пять и шесть...
Вы не верьте, что он есть.
Пять и шесть, а дальше семь...
Буки, братцы, нет совсем..."
Считалочка.
Все значительное бывает так случайно. Случается вдруг из ничего или какой-то ерунды. Как-то утром как обычно пил чай перед телевизором, щелкая каналы. Услышал имя Ролана Барта. Заинтересовался. Оказалось он упоминался, в связи с книгой детективом "Седьмая функция языка". Полез искать в интернет. Книга вот о чем... Барт стал жертвой покушения. При себе у него был некий документ, исчезнувший после инцидента. А в документе описание загадочной седьмой функции языка, обладающей магической силой управления людьми. Дальше, скорее всего какая-то посмодернистская хрень про французскую богему. Семиотика (почувствуйте красоту рифмы с названием книги) перемешанная с гомосексуализмом. Но тут ведь... sapienti sat.
То что язык в части его проговаривания имеет вполне волшебное (но лишь для того, кто не знает технологии) воздействие, как на говорящего, так и на слушающего (в каком бы объеме этот "слушающий ни был представлен) открылось мне с первых нот изучения партитуры науки сторителлинга. Мелодия языка могущественнее его информационного значения. Все самое мощное в нем запрятано даже не в энергии, рождающей формы, знаки (ту самую семиотику), но в смыслах (со-мыслии), в том, что было раньше всего. В СЛОВЕ, которое, конечно, имеет только общее буквенное обозначение с обычным "словом", как информационной частицей языка.
А тут Ролан Барт (по его книге я писал очень интересную для исследователей сторителлинга статью) и магическая "седьмая функция языка". Скажу по чести, что из себя представляют предыдущие шесть функций я на тот момент представления не имел. Снова полез в интернет. Оказывается Роман Якобсон, которого упоминал Маяковский в одном своем известном стихотворении, расширил аристотелевскую единую модель коммуникации "оратор - речь - аудитория" до шести функций языка. Я их тут перечислять не буду (кто хочет, может посмотреть в интернете) потому что мне они не дали нового, мало того, не со всем я согласен. И в этом не согласии нашел достойного союзника Юрия Лотмана.
Продолжил исследования по теме функции языка. Много разных интерпретаций находил, но все они лежали в области той самой семиотики, то есть знакового поля, в поле работы с формами (за исключением может быть "эмоциональной функции", но и тут, если разобраться "эмоции", есть оформленные чувства).
Тогда мне пришлось самому открыть "седьмую функцию языка" и для этого мне совершенно не нужно было лишать жизни французского философа, литературоведа. Я, как сторителлер от материнского молока, назвал ее "исторической". "Историю" зжесь я понимаю в корневом древнегреческом значении этого слова, "результат исследования человеческих отношений". Язык, опять же в части именно проговаривания помогает выявлять единый смысл (со-мыслие) сообщества. Его пружину, движок, мотивацию, бесконечный нематериальный, "вне форменный", "вне знаковый" ресурс. Проговаривание текстов историй помогает "услышать" то самое слово, что было вначале. Такая функция и оказывает самое волшебное воздействие на аудиторию, слушающую рассказчика. И кто владеет ей имеет великую власть над своей аудиторией. Правда, когда рассказчик в своем развитии до нее дорастает, то он от власти переходит на более высокий уровень коммуникации. Любовь. А там и смерть не за горами и новое рождение.
Вместо послесловия: конечно, написанное выше, скорее, приглашение к разговору, к беседе. Пускай, даже, самого себя. Здесь есть куда "закопаться" и что отыскать. Мне было важно зафиксировать "историческую функцию языка". А уж какая она там по счету, и какое к этому имеет отношение Ролан Барт, не столь важно. Хотя ему попадать в трагическое дорожное происшествие, конечно же не стоило...
