Александр Полторацкий, внук Чарльза Гаскойна и приятель Пушкина, послужил прообразом для Евгения Онегина, убежден краевед и исследователь истории Петрозаводска Николай Кутьков. В Петрозаводске даже сохранился дом Онегина — бывший дом Горного начальника, где жило семейство Гаскойнов, а потом Полторацких.
Какая книга самая читаемая и потрепанная в доме у Николая Кутькова, как бы вы думали? Это не просто книга, а полное собрание сочинений Пушкина в 10 томах, академическое издание 1962 года. Вот с этого времени и стали эти тома настольными.
Исследование началось с того, что директор музея ОТЗ Валерий Савельев попросил Николая Кутькова разобраться с историей завода. Это показалось интересным, заодно хотелось выяснить, почему завод выглядел как средневековая крепость. Дело оказалось в том, что начальник Олонецких горных заводов в Карелии (1786 - 1803), Чарльз Гаскойн как уроженец Эдинбурга скучал по родине и воссоздал образ родного эдинбургского замка в стенах завода.
Конечно, не бог весть какое открытие. Главное было в другом: благодаря этому исследованию в жизнь Николая Кутькова постепенно вошел образ пушкинского приятеля Александра Полторацкого, внука Чарльза Гаскойна. Наполовину шотландец, подобно лорду Байрону, красавец, поручик гвардии, сын генерала. И одновременно бесталанный, пустой человек, пародия на «русских байронитов». Настоящий Онегин…
Целых двадцать лет, несмотря на неодобрение и даже насмешки родных, Николай Кутьков усердно искал, сопоставлял, обдумывал, анализировал и взвешивал все известные факты из жизни Полторацкого и литературного героя Евгения Онегина. И нашел! Доказал, что прообразом Евгения Онегина является человек из Петрозаводска. Какие же аргументы нашел Кутьков? Он рассказывает:
– Во-первых, еще в подростковом возрасте меня – выяснилось, и многих других – занимало следующее: почему, с какой стати Пушкин одарил своего героя озерной фамилией? Потом его фраза об Онегине: «Но разлюбил он наконец И брань, и саблю, и свинец». Брань – это война, следовательно Онегин – бывший офицер. Полторацкий тоже бывший офицер, родился в Петербурге, "на брегах Невы", в юности жил на берегу Онего, потом постигал учение Адама Смита в Эдинбурге. Его любовницей была кузина Анна Керн, а второй женой – лицейская любовь Пушкина Екатерина Бакунина.
Когда узнала об открытии Кутькова, была потрясена, будто в одночасье мы сроднились с Пушкиным. Александр Полторацкий — приятель Пушкина, да еще внук Чарльза Гаскойна! Какая удача для нашего города такое открытие! У нас в Петрозаводске даже дом Онегина сохранился, то есть бывший дом Горного начальника, где жило семейство Гаскойнов, а потом Полторацких. «Если даже это просто миф, пусть он будет! — подумала я тогда. — Ведь без мифов наша жизнь была бы скучной».
Готовясь к встрече с Николаем Петровичем, перечитала его литературно-краеведческий текст «Онегин с берегов Онего-озера» и вновь удивилась основательности и глубине исследования длиною в 20 лет. Кутьков-исследователь убедил меня на сто процентов, что Онегин – наш человек. Верю, что придет время, когда самые недоверчивые литературоведы примут эту гипотезу.
— Я благодарю случай, что наткнулся на эту тему, — рассказывает Николай Кутьков, – и стал разрабатывать ее как шахтер, углубляясь в залежи самой разной информации. Некоторые безоговорочно приняли мою гипотезу, однако посоветовали набраться терпения. Архивист Ирина Петухова убеждена, что идея обязательно будет принята, но лет этак через пятьдесят. Я посылал диск и в Пушкинский Дом. Думаю, вряд ли они его серьезно читали, если вообще читали: мало ли чудаков-краеведов на свете. А вот для наших палестин идея, уверен, могла бы реально продвинуть развитие туризма в Петрозаводске.
Историю Кутькова об Онегине читаешь как захватывающий детектив. Написано так четко, логично, проникновенно, что весь свод косвенных доказательств, представленных автором, приводит к прояснению очевидной истины.
А почему бы Петрозаводску не замахнуться на новый литературный маршрут? В наше время, когда народ уже приучен к квестам, а в Петрозаводске туристу и посмотреть-то особенно нечего, экскурсия под названием «Онегин с берегов Онего-озера» стала бы просто находкой!
Николай Кутьков говорит, что живет в силовом поле Пушкина:
— Родился я в графском имении Толстых, обустроенном под роддом, — продолжает рассказ мой собеседник. — Так что появился на свет под одной крышей с Федором Толстым-Американцем, картежником и дуэлянтом, полковником, участником Бородинского сражения. С ним Пушкин вначале рассорился и долго считал своим злейшим врагом. И только случайность отвела обоих от дуэли, к которой Пушкин серьезно готовился: Толстой ведь убил на дуэлях 11 человек. Потом они помирились и считались едва ли не друзьями. Так что я, как и многие россияне, вольно или невольно существовал в силовом поле жизни и творчества Пушкина.
— Говорят, вот-вот появится в городе памятник Чарльзу Гаскойну. Как вы относитесь к этому?
— Положительно. Он очень много сделал для Петрозаводска. Так ведь он еще и дед героя моего исследования! И улица Гаскойна должна быть в Петрозаводске. А там, глядишь, и Дом Онегина появится!
— Помню, когда была на Набережной Мойки, 12, обрадовалась, увидев в музее Пушкина подчасник, изготовленный на нашем Александровском заводе, которым руководил Гаскойн. Вы пишете в своем исследовании, что «имя Пушкина город Петрозаводск почитает даже больше, чем имя первого поэта своего времени и одновременно первого олонецкого губернатора Гаврилы Державина»…
— Так и есть. Старополицейская улица была переименована в Пушкинскую в 1899 году к 100-летию со дня рождения поэта, да и памятник ему появился раньше, чем Державину.
Автор: Ирина Ларионова
Большое спасибо, что дочитали до конца. Будем вам очень признательны, если вы поставите лайк этой публикации и поделитесь ею в своих соцсетях (нажав на логотип соцсетей справа), чтобы и другие люди могли увидеть этот материал.
https://gazeta-licey.ru/public/77682-nikolay-kutkov-v-silovom-pole-pushkina