Перед вами седьмая часть фантастической повести «Коробочный мир». Начало повести -->
Привет, Джо!
Я радовался этому сказочному коробочному миру, как самому необычному подарку, играя с ним по его правилам. Радовался, недоумевал и побаивался, пытаясь обнаружить во всём этом некую закономерную последовательность. Но как? Этот мир был слишком загадочен и прекрасен, как и весь мой необыкновенный путь до этого места. Ох уж эти уровни! Я наблюдал метаморфозы реальности и ощущал глубокие и незнакомые доселе чувства, но я был слеп.
К чему?, — спросишь ты.
Образ девушки... он словно застыл в моих глазах, ослепив мой разум. Что я успел заметить? Живописную поляну и скалистые стены? Струи воды, стекающие над гротами? Густые джунгли холмов? Звёзды, танцующие под мои напевы? Табличку с драконом и огоньки? Узоры на каменной тропе?
Нет, мне вовсе не хотелось тратить время на разглядывание деталей вокруг, как и на обдумывание своих шагов — ведь путь наверх был уже так очевиден! Лестница... Я думал, что запросто взбегу по этим низким заросшим ступеням, как легкоатлет с олимпийским огнём. Я думал, что скоро подымусь на самую вершину холма, где ещё раз спою небу свою дурацкую песню. Я думал, что судьба указывает мне путь и ведёт меня. Я думал, что она... Да, меня просто тянуло к ней.
Теперь же, лёжа здесь и утирая кровавые раны, я спрашиваю себя: мог ли я раньше хотя бы предположить то, с какой именно целью и куда я стремлюсь?
Вернувшись в памяти в тот день, когда на пороге моей квартиры появился приятель, я постарался восстановить цепочку предшествующих событий. Моё утро тогда началось достаточно поздно. Полночи я промучался странным сном, периодически просыпаясь и пытаясь выкинуть его из головы. Это был очень утомляющий цикличный сон, раз за разом повторяющий короткую сцену. Я, словно на репетиции в театре, проходил один и тот же эпизод, в конце которого снова возвращался к его началу. Что-то в нём было не так, но я никак не мог понять того, что именно от меня требуется. Какая чушь!
К слову о сновидениях, я никогда особо не умел управлять ими. Лишь изредка мне удавалось на чём-то сфокусироваться или что-то предпринять, но даже самая простая вывеска обычно не поддавалась прочтению. Во снах я ощущал себя трамваем, который не может покинуть своей колеи, а просто проходит некий предначертанный маршрут: иду туда, делаю то, встречаю того, говорю это.
Сны случались разные: то яркие и лёгкие, то мрачные и тяжёлые, то весьма загадочные и запутанные, то очень простые и будничные. Часто после пробуждения мне удавалось вытащить в памяти их обрывки или даже целые эпизоды, а некоторые из них я помню до сих пор. Среди моих снов было лишь несколько тем, которые, год за годом, напоминали о себе. В таких снах я чувствовал страх или стыд; они были наполнены неприятными и очень личными переживаниями. Просыпаясь из таких снов, я успокаивал себя тем, что прожитое в них подобно тренировке, подготавливающей меня к столкновению с этим в реальной жизни. Я полагал, что сны помогают мне пережить то, чего мне не удаётся сделать в явном мире. То есть, я будто жил на два фронта, и там и тут сталкиваясь с одними и теми же внутренними делами, желаниями и вопросами.
Но о чём был разговор в той повторяющейся сцене? Он будто напрочь стёрся из памяти, не смотря на огромное количество повторов. Похожее случилось со мной лишь однажды, когда я увидел очень и очень странный сон, значение которого говорило о моей неминуемой и скорой смерти. Он не имел никакого сюжета, а сплошь состоял из мешанины фатальных символов и, по ощущениям, был чёрной меткой. Проснувшись в ужасе, я провёл специальный шаманский обряд для отведения сна в сторону. Тем же вечером сон исполнился, смерть забрала другого, а я напрочь забыл обо всём том, что я видел.
Так и в тот день, проснувшись, я чувствовал себя очень уставшим и потерянным. За окном небо было покрыто непроглядной серой массой, а машины уже успели размесить в грязь выпавший недавно снег. Учитывая то, что ночью я всячески пытался выпрыгнуть из тягостного цикла навязчивых мыслей, утром переключиться было гораздо проще. К моменту появления моего приятеля, я уже забыл обо всём этом и погрузился в свои насущные дела.
— Чай будешь?, — дежурной фразой поинтересовался я и отправился на кухню. Вернувшись, я уселся в кресло напротив и протянул ему дымящуюся кружку. Вид его показался мне достаточно возбужденным.
— Какими судьбами?, — спросил я.
Быстро отмахнувшись от череды избитых вопросов, приятель сменил тему.
— Слушай, чем ты занимаешься?
Я замешкался, не желая повторять рассказа о том, какими скучными делами я занимаюсь вот уже несколько лет.
— Да я знаю, что фигнёй страдаешь, — прервал он мои потуги в позитивном формулировании описания для моих дел.
— Ну-да. А зачем тогда спрашиваешь?
— Да чтоб ты, наконец, сам в этом признался. Слушай, я тут один эксперимент затеял. Эм-м-м. Ну, ты знаешь, мы же постоянно чего-то ищем... чего-то особенного, чтобы по жизни пёрло...
С этими его словами я ощутил в себе приступ бодрости и зреющую интригу. Внешность приятеля показалась мне ещё более странной, чем минуту назад. Он пристально смотрел на меня горящими глазами, не отпуская моего взгляда. Мне казалось, что сейчас он начнёт рассказывать об очередной посетившей его бизнес-идее, и я улыбнулся. Вместо этого, он полез во внутренний карман и извлёк небольшой мутный кристалл.
— Это квинтэссенция, бро!, — сказал он, протянув мне кристалл в своей ладони, и продолжил — Это вопросы и ответы. Это то, чего ты на самом деле хочешь получить, но никак не можешь понять.
— Тихо, тихо, тихо!, — уже смеясь, прервал я его воодушевленную презентацию. — Что это? Химия какая-то новая?
— Сам ты химия! Это чистой воды материализация хрена из нихрена. Ты же мне сам постоянно затираешь про всякие пирамиды, атлантиды! А откуда они взялись, по-твоему?
— Из этого камешка?, — продолжая смеяться спросил я.
— Из нихрена!, — выпалил он. Затем, улыбнувшись, произнёс — Нет, это не химия, сейчас сам увидишь. Планы были? Забудь и смотри. Руками не трогай!
Помню, как я уставился на блестящие грани этого странного вещества. Оно не было кристаллом в привычном понимании этого слова, как не было и камнем или стеклом. Было похоже, что это нечто живое. Где-то в центре этого объекта свет начал двигаться и переливаться, хотя в моей комнате, как обычно, не было ярких источников света.
— Что это, какой-то новый светодиод?
— Да, я лампочку тебе привёз, ага. Ильича!
Но было уже поздно смеяться над шутками. Забыв о предупреждении, я неожиданно взял с его ладони кристалл и, вращая между пальцев, поднёс его ближе к глазам. Кристалл тут же распахнулся и начал расти, заполняя всё вокруг различными фрактальными формами.
— Ладно, сам напросился.
Уже в следующую секунду я не видел ни приятеля, ни своей комнаты, ни даже пальцев своей руки.
Дальше я не смог разобрать ни слова. Его голос также быстро превратился в вязкую неразборчивую массу и слился с остальными наполняющими пространство звуками.
:::::::::::::::::::::
ПРОДОЛЖЕНИЕ: следующая часть
Короткие рассказы и философские заметки на канале «Привет, Джо!» — это душещипательный диалог с самим собой и миром; попытка сформулировать важные вопросы бытия и нащупать истину; обнаружить причинно-следственные связи; понять и принять то, кто есть мы и почему живём именно в таком мире.