В процессе коммуникации в интернете происходит любопытная подмена: её реальная составляющая заменяется виртуальной. Вместо прямого общения мы всё чаще пользуемся различным способам эмуляции. В этом плане массовая культура демонстрирует настойчивое стремление стать не просто способом занять время, а полноценным виртуальным другом.
Главным пристрастием современного зрителя является то, что в широком смысле можно назвать ток-шоу. Стримы, подкасты, дебаты, блоги, тексты в медиа или радио-монологи – первой и очевидной причиной увлечения подобными жанрами кажется желание узнать что-то новое. Но она формальна. Такая причина не объясняет, почему на регулярной основе сыны смотрят именно этих стримеров, а их отцы слушают записи только определенных радиоведущих. Можно предложить, что их с этим контентом связывает нечто больше. Всё это принадлежит к разговорному жанру и, не каламбура ради, название это говорящее. Оно указывает на то, что помимо развлекательной функции, которая может быть вторичной, интерес к ним вызван возможностью акта виртуальной коммуникации.
Виртуальная она потому, что, как правило, зритель ограничен строгой иерархией рассказчика и слушателя. Если реальный разговор предполагает смену этих ролей, то на том же стриме, несмотря на все чаты и донаты, зритель жестко сегрегирован и ему недоступна столь же простая возможность стать рассказчиком, что и в реальном общении.
Для реальной коммуникации со стримером, блогером или спикером на радио в действительности нужно не околачиваться в комментариях, а собирать аналогичную аудиторию.
Меж тем, вряд ли возмущение таким положением дел покажется кому-то адекватным, ведь зритель приходит совсем за иной вещью. Виртуальность коммуникации заключается в том, что для слушателя или читателя автор разговорного контента является чем-то вроде старого друга, который может и байку затравить, и про Платона рассказать, и похабно пошутить, но при этом никакие личные взаимоотношения в данном случае никого не связывают.
Иными словами, в каком-то смысле, виртуальная коммуникация – это что-то вроде безответной любви, но только если представить, что влюбленный может исполнить ряд своих притязаний, но опосредованным способом, качественно эмулируя счастливую романтическую историю.
Продолжая разговор о необходимости виртуальной коммуникации, как я думаю, это способ сублимировать отсутствие определенного вида отношений авторитета в современных реалиях. В сети Другой – распылен, закрыт стеклянной стеной и нигде конкретно не локализован. При том он всё еще сохраняет за собой характерные черты вроде того же авторитета или права оценивать.
Оставленный на задворках сознания незыблемый столп современной морали о том, что «все люди равны», приводит к диссонансу с существованием фигур авторитета (родителями, учителями, начальниками), которые могут восприниматься как агрессоры и нарушители этических норм. Не обойтись и без санкций, дабы показать, кто здесь равнее – начиная с личного неприятия, которое подтверждается закрепившимися в культуре репрезентациями личного неприятия других, и заканчивая собственным вкладом в подобную репрезентацию.
Получается, что классические фигуры авторитета, с которыми сталкивается современный горожанин, воспринимаются как обладатели незаслуженного авторитета. Соответственно, этот авторитет трактуется как ложный и напускной. Делается вывод, что подобная фигура словно бы украла или нечестно приобрела свое положение.
Иными словами, фактически индивид сталкивается с авторитетом в реальной жизни, но при этом он искренне убежден, что этого авторитета нет, если он сам не санкционировал такую возможность.
Меж тем, человек всё же нуждается во взаимодействии с фигурами авторитета. Просто из-за того, насколько легко подмечать недостатки и промахи реальных людей, нужна отдаленная и чуть размытая за стеклянной стеной фигура. Посудите сами: блогер, публицист и иной автор – это такого рода авторитеты, которые не вынуждают их признавать, не дают реальных указаний и не отмечают исполнение оных.
Они мягко распространяют свое влияние, давая некоторое пространство контроля воспринимающему. Это руководитель, на работу к которому ты сам выбираешь, когда ходить. Это учитель, длительность и частоту уроков которого определяешь сам. Это родитель, требования которого выслушиваешь лишь по своему желанию.
Если вы наблюдаете за современными медиа, то можете легко вспомнить ситуацию, когда конфликт с аудиторией заключается в нарушении стерильности коммуникации и этого негласного договора о виртуальности автора. Внезапно выясняется, что автор – это не только образ, но еще и человек, который вполне себе может иметь недостатки или вообще забываться в порывах эгоизма. Распыленность такого другого, то есть фрагментарность восприятия его авторитета в такой ситуации смещается к целостной форме с директивными и ясными указаниями, что уже само по себе смущает ввиду привычки подчиняться исключительно мягкой силе.
Это напоминает актору виртуальной коммуникации о том, что с кем-то его «собеседник» общается совсем по-другому, в рамках иной иерархии. И это так же ужасно, как если бы все ваши друзья собрались в баре, не позвав вас.
На этом можно провести явную черту между реальной и виртуальной коммуникацией. Реальная коммуникация – это про естественную и строгую иерархию, прямое воздействие и наличие требований, вне зависимости от согласия с ними. Виртуальная – это про мягкую силу, размытую иерархичность и с согласием, предваряющим какие-либо требования со стороны собеседника.