Жаркий июльский день середины месяца - пора цветения гречихи и время активного медосбора пчеловодов. В саду, среди раскидистых яблонь, колючих кустов малины и чёрной крупноплодной смородины, у моего дедушки Никиты стоял десяток другой установленных друг на друга ульев, синих и песочных цветов.
Да, пасека не больших размеров, незаточенная на заработок. А всё потому, что дед не гнался за количеством и выгоды не искал. Порой, весь собранный мед он раздавал просто так, от души, родственникам и соседям, а сами с бабушкой оставались без сладкого. Пчеловодство – работа не из лёгких, требующая и физических, и умственных сил, к тому же, в жару через лицевую сетку дышать трудно, и тем не менее для дедушки не было лучшего отдыха, ибо энергией заряжался.
Прямо за огородами картошки и желтоголового подсолнечника простиралось широкое гречишное поле, начало или конец которого увидеть было невозможно, а только угадать по подножию холма. На пологом склоне этой возвышенности школьниками и комсомольцами деревенской школы камнями выложены два слова “Ленин — наше Солнце!”
Полностью загруженые, неутомимые труженицы-летуньи возвращались домой с гречишного поля, ароматного и нежнейшего моря оттенков розового цвета. Неутомимые пчёлы слету садились на леток, передавали по акту сдал-принял нектар и пыльцу пчелам-приемщицам и снова отправлялись на сбор.
Дед открывал крышку улья, и нас недружелюбно встречали встревоженные непрошенными гостями сёстры пчёлки Майи. Брови нахмурив, смотрели на нас злыми глазами, готовые броситься на защиту своей гудящей семьи. Тогда дедушка брал мозолистыми руками дымарь и нагнетаемой мехами струей дыма тлеющего трутовика усмирял, успокаивал черно-желтых полосатиков. Затем он отдирал пахнущий прополисом край холстика от рамок и шумно вдыхал его. “Если пчёлы повернуты ко мне попками, значит, дымом пыхтеть больше не надо”, — делился со мной секретами. После этого осторожно доставал рамки и внимательно осматривал со всех сторон, — “мёд запечатан, стало быть, зрелый. Будем качать”, — заключал он.
Помню, всегда был озадачен тем, что по неведомой мне причине пчёлы дедушку никогда не жалили. Это сейчас задним умом понимаю: дедушка Никита был просто добрым и пчел любил, и мне, кажется, они отвечали ему взаимностью. А я для них был человеком пришлым, пахнущим невкусными городскими запахами. Стоял рядом, во все глаза смотрел, на ус наматывал пчеловодческую науку и боялся лишним движением ещё больше пчел разозлить. Воображение настаивало, что они все жужжат только над моей головой и сетка на лице не спасет от их вездесущих жал, ходил бы я потом опухший и деревенские пацаны умерли бы от смеха. Пока дед не видел (заругает: “чего зазря пыхтеть”), хватал спасительный дымарь и окуривал себя с ног до головы.
Дедушка ножом аккуратно распечатывал соты и рамки устанавливал в кассеты медогонки. И вот наступал мой самый любимый этап - откачка меда. Хватал обеими руками ручку и, тренируя бицепс, раскручивал как центрифугу. Полуденный зной давил на голову и смешивался с очень крепким, щекочущим ноздри запахом гречишного мёда. Дед хвалил, и я довольный улыбался до ушей, с ещё большим усилием налегая на ручку. С каждым оборотом скорость становилась больше, а моё пыхтение — громче. Подчиняясь центробежной силе, мед расплескивался по стенкам бочки и постепенно тягучей массой сползал вниз. Рядом люди уже стояли наготове подставить свои ведра и банки. Дедушка открывал кран, и светло-коричневая, пурпурного оттенка струя меда тянулась и не прерывалась, наполняя тары всех желающих.
Как заслуженная награда за проделанную работу (и деду помог, и мышцы подкачал), я обожал краюхуху бабушкиного ноздрястого хлебушка макнуть в свежий, насыщенный ярким запахом сушёных трав и полевых цветов мёд, смачно пожевать, почувствовать терпкость, жжение, небольшое першение в горле и запить молочком. Божественный, ни с чем несравнимый вкус. Бабушка потом ругала за крошки в медовой миске: “Надо есть ложкой!” Но ведь хлебом вкуснее.
Десятки лет прошло, а память о дедушке и вкусе его меда до сих пор греет меня.
Спасибо за лайки и комментарии. С вами была СТАРАЯ ТЕТРАДЬ.
Еще мои рассказы:
Если бы кто сказал ей, что дети так поступят с ней. Наследство