Тапки, треники с коленками затертыми и карманами порванными, майка алкоголичка заляпанная, да растянутая . В таком прикиде вышел я в тот день на улицу помню, весна была яркая, солнечная и даже зеркала больших луж отражавших свет небесный не смущали и не пугали меня перед подвигами великими. Двинулся я на помощь бабушке изможденной и высохшей, словно скелет мумии египетской. Дряхлая и пугающая она была, а проворная, как паук в паутине с мухами, банки ловко палкой с крюком из баков подхватывала, да выдергивала. в коробку бездонную перебрасывала.
Отшатнулся я в ужасе, да опомнился. Подвиг, есть подвиг, на помощь бросился. Подхватил ее тележку малую, что волокла она за спиной. Да, ношей не посильной оказалась для меня она. Поскользнулся на кожурке банановой, не иначе басурманином специально брошенной и, словно ангел низвергнутый, вниз головой плюхнулся в лужу грязную, всю промасленную и цунами возникшее окатило меня с бабкою водой мерзкою, ну а тележку с сумкою обронил я в глубины не виданные, в люк распахнутый .
Сколько слов услышал я мне не веденных, да и в приличном обществе не произносимых. Сколько гнева и ненависти узрел в глазах маленьких, да выцветших, слезящихся слезами крокодиловыми. Отползая на карачках, как поросеночек от карги взбешенной, от гнева яростного озирался я с ужасом превеликим. Размахнулась она тростью мощною из осины тесанной мастером мир покинувшим и ударила меня по плечу любезно подставленному, в щепки мелкие разлетелась она, ибо праведный я и кристально девственный.
В общем спасся только чудом тогда с трудом превеликим с надеждой укрывшись за дверьми кабака местного, где вкушал иногда плода запретного.
Что же дальше стало со мной за дверьми деревянными где укрылся я от карги окаянной я поведаю в главе будущей.
Ставьте лайки и подписывайтесь, а прогнозы от вас я приветствую