Николай Иванович Круглов просмотрел расписание - ближайший автобус через три часа.
- В кассу кто крайний?
- За мной будешь, - ответила толстая женщина, сплюнув на ладонь подсолнечную шелуху.
- Скажете, что я за вами?
Она кивнула.
На улице Николай Иванович с облегчением вздохнул.
День был хороший. Солнечный, но не жаркий. Середина мая.
Когда-то, лет десять назад, Круглов бывал в этом городке, тоже в командировке от своего проектного института.
По улице начинавшейся у вокзала он за пять минут дошел до центральной площади с памятником Ленину посередине, двинулся дальше - мимо универмага, Дома культуры. На афише прочел: "Каждый вечер с 20. 00. – дискотека", усмехнулся. Десять лет назад надпись была немножко другая…
Тогда все звали его Колей, ему было двадцать пять лет, он только-только окончил местный "политех" и пришел работать в институт "Сельхозпроект".
Приехав в первую свою командировку, он поселился в крохотной убогой гостинице. Кроме него в ней тогда никто не жил.
Командировка была на три дня, но дела решились быстро, и два дня Круглов был совершенно свободен. Возвращаться домой не хотелось.
На следующее утро, проснувшись, он неспеша умылся, позавтракал баранками с чаем и пошел в город.
Все каменные здания размещались на главной улице и вокруг площади с памятником Ленину. В ста метрах от площади город становился обычной деревней.
Круглов зашел в универмаг, увидел и купил для своей невесты Людмилы недорогое красивое колечко "под серебро", с зеленым камушком.
Надпись над входом в соседнее двухэтажное здание гласила: "Городской Дом культуры". Рядом на стене афиша: "Каждый вечер с 20. 00. – танцы".
"Схожу", - решил он.
Улица становилась всё грязнее, по сторонам её тянулись избы, разгуливали во дворах куры, блеяли козы… Когда по дороге проезжала машина, Круглов поспешно прижимался к забору, чтобы не забрызгало его новый плащ.
Дома кончились. С левой стороны дороги раскинулись, насколько хватало глаз, поля, с правой притулилась тихая церквушка, вокруг неё старое кладбище. Вековые деревья вздыхали над могилами.
Ворота в церковь были открыты, и Николай вошел.
Он впервые оказался в храме.
Служба уже кончилась. Потрескивая, догорали свечи у образов.
Одна икона особенно привлекла его внимание. Старинная, в сеточке трещин.
- Поставь, сынок, поставь свечку Николаю Чудотворцу,- подала голос из-за прилавка, где лежали для продажи иконы, крестики и свечи, старушка в черном халате и белой косынке.
Николай купил свечку, затеплил ее от другой, неумело вставил в лунку поставца, но она тут же наклонилась.
Старушка неслышно приблизилась сзади, вынула свечу, подержала противоположный конец над огнем и поставила ее ровно. Перекрестилась.
Николай Чудотворец смотрел прямо на Круглова. Рука его невольно потянулась ко лбу…
Вернувшись из церкви в гостиницу, он до вечера лежал на провисшей пружинной кровати, листал оставленный кем-то журнал "Крокодил".
Вечером пошел на танцы.
У входа в Дом культуры стояли парни. Курили, громко смеялись. На Круглова взглянули внимательно.
Он спокойно прошел мимо них.
Танцевал то с одной девушкой, то с другой. Парни косо посматривали на него, но пока не подходили. Круглов сам подошел к угрюмому верзиле:
- Меня Коля зовут, - протянул руку.
Верзила руки как будто не заметил, сказал:
- С Ларисой больше не танцуй. Понял?
- Это которая?
- Вон та, - он кивнул на высокую красивую девушку. Круглов уже дважды танцевал с ней.
- Ну, это уж мое дело - с кем танцевать, - отрезал Николай.
- Твое, конечно. Только на себя потом и обижайся, фраер.- Верзила презрительно скривил губы, и лицо его сразу стало злым, некрасивым.
Круглов тут же пригласил Ларису на танец. Она охотно согласилась.
Когда танцы закончились, к нему ленивой походочкой приблизился парень лет восемнадцати, буркнул:
- Пошли выйдем.
- Пошли, но сразу предупреждаю - я в десанте служил.
- Иди-иди. Там разберемся, какой ты десантник.
За углом здания, как и думал Николай, его ждал тот угрюмый и еще человек пять.
- Ну что, фраер? Тебя предупреждали? Ты не понял. Теперь учить будем…
Круглов не стал ждать и ударил первым - коротко, по-боксерски.
- У, сука!..- На него налетели все разом.
Николай сбил с ног одного, другого, но и сам пропустил несколько крепких ударов. "Надо бежать. Забьют".
Его окружили, прижали к стене.
Он пнул в живот того, что стоял перед ним, рубанул наотмашь правой рукой еще одного и рванул вперед, что было сил.
Долго бежал, потом пошел. Никто его не догонял.
"Вот дурак-то! Сам же нарвался. И Лариска эта тоже хороша. Ведь знала, что меня за нее бить будут…" Вспомнил, что оставил в гардеробе плащ и зло сплюнул под ноги…
Впереди него шли две девушки. Одна свернула налево, в переулок, вторая шла прямо.
Тут только Круглов сообразил, что не знает, где находится. Это днем городок казался маленьким, и заблудиться в нем вроде бы негде, а ночью – темень, кругом одни и те же черные дома.
Николай ускорил шаг, окликнул:
- Девушка!
Она остановилась. Круглов приблизился и узнал её. Он танцевал с ней. Она была скромно одета: белая блузка, черная юбка и белые туфельки. Сейчас на ней было пальтецо немодного покроя, на ногах простые старые туфли, на плече – сумочка.
Ничего в ней особенного: маленькая, худенькая, темные волосы собраны в хвостик. Вот только глаза…
- У вас необыкновенные глаза, - медленно проговорил он.
- Вы догнали меня, чтобы сказать об этом? - по губам ее скользнула улыбка.
- Нет… - Николай смутился, что редко с ним бывало. – Вернее, да… То есть… Я хотел спросить, где гостиница?
- Прямо до площади, потом направо, - девушка махнула рукой в ту сторону, откуда шёл Круглов.
Николай стоял, молчал, не уходил. Девушка тоже не уходила, будто ждала чего-то.
- Можно, я вас провожу? – нарушил, наконец, он молчание. – Темно…
- Вера.
- Николай. Круглов.
Они пошли по тихой темной улице.
Дома кончились. С левой стороны дороги, насколько хватало глаз, тянулись поля, с правой – темнели деревья, выделялась светлым пятном церковь.
- Ты здесь живешь?
- Да. Вот мой дом.
… Николай Петрович остановился. С левой стороны – поля, с правой – церковь… Дома не было. На его месте пустырь, густо заросший крапивой.
Он направился к церкви.
Служба кончилась. В храме тишина и полумрак.
Женщина в темной одежде покупала свечи. Круглову показалась знакомой её фигура.
Она подошла к распятию, поставила свечку. Зажгла от неё другую и понесла к иконе Николая Чудотворца. И когда протянула руку с горящей свечой, зелёный огонёк сверкнул на её ладони.
- Вера, - беззвучно прошептали его губы.
Глаза его встретились с глазами святого…
… В комнату Веры был вход прямо с улицы. Они вошли, не потревожив её мать.
Рано утром Круглов ушёл.
Впереди был ещё день, вечером Николай уезжал.
Он сходил в Дом культуры за плащом. Гардеробщица была другая и долго не хотела отдавать.
Между прочим, увидел Николай ту девушку, Ларису, на улице. Она улыбнулась ему игриво. Он тоже выдавил из себя улыбку. Они разошлись, ничего не сказав друг другу.
Вера работала нянечкой в детском саду. После работы Круглов встретил её.
- Я приеду за тобой. Мы поженимся, - зачем-то говорил он. – Скоро я получу квартиру…
Вера молчала.
Уже на автовокзале Николай случайно нащупал в кармане кольцо.
- Дай руку.
Вера протянула узкую, почти прозрачную ладонь, и он надел колечко на безымянный палец.
- В самый раз.
- Ой, спасибо! – Вера улыбнулась, но Круглову показалось, что радости в её улыбке не было. – Коленька, приезжай за мной, пожалуйста. Скорее приезжай. Я буду ждать.
- Конечно, приеду, Вера, конечно…
Он сел в автобус.
И по дороге домой, уже искал для себя оправдание. "Ну кто я ей? Подумаешь… А с Людмилой всё уже решено, всё ясно…"
… Горели, потрескивая, свечи. Бесшумно переходила от иконы к иконе старушка в черном халате и белой косынке, протирала поставцы.
Вера обернулась. Да, это была она. Волосы выбились из-под платка, и в темных прядях были видны седые ниточки. Лицо – как восковое.
Круглов шагнул к ней.
- Я знала, что ты приедешь.
- Я женат.
- Знаю.
- А как ты живешь?
Губы ее дрогнули. Сказала тихо:
- Пойдём.
Они стояли у чугунных церковных ворот. Вера толкнула дверь, и она со скрипом медленно распахнулась. По тропке они пошли вглубь кладбища, мимо покосившихся крестов, памятников, железных оград. Над ними шумели, раскачиваясь, сплетаясь ветвями, огромные старые тополя.
Лучи солнца, пробиваясь сквозь листву, разбрасывали повсюду изумрудные пятна.
Никто не повстречался Николаю Ивановичу и Вере.
Они остановились у невысокой ограды. Внутри нее холмик, весь заросший ярко-зеленой травой и желтыми одуванами, на нем металлический крест, табличка с надписью: " Коля Круглов".
Вера достала из сумки тряпочку, протерла ограду, крест, рассыпала по могиле горсть пшена.
По дате на табличке Николай Иванович узнал, что пять лет жил на земле его сын. И уже пять лет нет его на этой земле… А ему, старшему Круглову, еще жить… как-то жить…
Он опустился на колени, прижался щекой к холодному кресту…
До отхода автобуса оставалось полчаса. Окошечко кассы распахнулось. Несколько человек поднялись со своих мест.
- Этот – за мной, - сказала толстая женщина и высыпала шелуху от семечек в урну.
- Да-да, - поспешно подтвердил Николай Иванович, хотя никто и не возражал.
Купил билет и вышел на улицу.
Вера ждала его.
- Я приеду… А где ваш дом?
- Не надо меня искать.
- Я приеду насовсем.
- А жена?
- Разведусь.
- А дочь?
- Но что же делать, Вера?
- Не знаю.
Когда Николай Иванович сел у окна, глаза их встретились…
Вера взмахнула рукой. Зелёный огонек блеснул на её ладони, и Круглову показалось, что кто-то ещё, невидимый, смотрит на него со стороны.