Отца моего любили все, кто успел перекинуться с ним хотя бы парой слов. Улыбчивый, остроумный, интересный мужик – он располагал к себе мгновенно. Не было, во всяком случае мне так казалось, ни одной темы для беседы, чтобы он не имел о ней представления. При этом скромность его была притчей во языцех, так бывает и за это я его очень любил. Женщины смотрели на него с обожанием, сейчас я понимаю, что волны тестостерона, которые он излучал, были подобны девятому валу. Невысокий, упругий (бывший гимнаст), сильный отец смотрел на женщин стальным взглядом серых глаз от которого они просто-таки дурели. Чары самых красивых женщин на него не действовали, он любил только мою мать. Со школьной скамьи и до последнего мгновения своей жизни для него была только одна женщина. Странно распорядилась жизнь. Имея такой позитивный пример перед глазами, я стал прямой противоположностью отца в семейном вопросе. Бывает.
Отец был примером и учителем. Впрочем, для учителя в науках школьных он был слишком вспыльчив, но этот фронт стойко держала мама. Папа учил меня быть мужчиной. Все базовые навыки, которыми я обзавёлся в нежном возрасте, были привиты им. Даже в армии, в самые первые дни мне было легче многих, потому что отец научил меня наматывать портянки, а это сразу сделало меня уважаемым салагой. Маленькие радости отцовской школы всю мою жизнь возникали в самые нужные моменты.
Но, пожалуй, самым главным уроком был урок вождения автомобиля. К счастью, когда отец решил меня научить водить у нас ещё не было машины. До обретения вожделенного автомобиля оставалось ещё несколько лет ожидания в очереди. Да, да за автомобилями стояли в очередях. И стояли по несколько лет. Шок? Я вас умоляю. Это было обычным делом, но я повторюсь, к счастью. Потому что, за неимением своего авто, отец научил меня водить львовский автобус, на котором он тогда работал. Это вознесло меня в топ (конечно же я рассказал всем о своём опыте). Потом уже, когда я вырос, отслужил срочную, вернулся, чтобы уехать жить на Камчатку, приезжая в отпуск я садился за руль отцовской «шестёрки» и вёз нас из Пулково в Кронштадт. Отец никогда не ругал меня за косяки и огрехи вождения, но его феноменально красноречивые вздохи говорили мне лучше любой ругани о страшном чувстве разочарования своим учеником. Это, скажу я вам, было очень унизительно, но и мотивировало достичь достойного уровня вождения. Школа жизни.
Он научил меня давать сдачи, играть в шашки (шахматам меня обучал дед), уважать врагов, выполнять обещания (раз уж дал), помогать ближнему если просят, оберегать девочек и не давать их в обиду.
При малейшей возможности он носился с нами играя в футбол, он показал мне несколько действительно действенных приёмов самообороны, он научил меня игре на бильярде и рассказал море весёлых и поучительных историй. Вот только рисовать он меня научить не смог. Дар рисовать мне не дали, но дали другие дары, за что я очень благодарен.
Однажды, когда я был уже достаточно большим, чтобы интересоваться противоположным полом, отец случайно услышал, как с парнями из нашего двора мы обсуждали прелести одной девочки. Сказать, что обсуждение имело признаки скабрезности, значит не сказать ничего. Пацаны, мы хотели казаться взрослыми и думали, что похабщина нас таковыми и делала. Вечером на кухне отец взял с меня слово, что я никогда не буду плохо говорить о девочках. Он просто указал мне на простой факт, что наша мама тоже девочка, а значит мои скабрезности могли оскорбить и её. Простые уроки мы помним всю жизнь. Я хорошо вожу машину, я умею постоять за себя, я играю на бильярде, я помогаю ближнему если попросят и знаю, что настоящая дружба бесценна. А ещё я знаю, что любить свою женщину нужно так же страстно, нежно, верно и заботливо как любил мой отец мою мать.
Простые уроки моего отца помогают мне держать экзамен жизни. Спасибо тебе, папа.