Вечер. Обычный рядовой рейс Махачкала – Москва авиакомпании «Сибирь». Регистрация пассажиров, предполетный досмотр, посадка на борт. Наземные службы аэропорта убирают трап. Неожиданно начинается непонятная возня и трап возвращают на место. Рейс задерживается...
Еще минут через десять по трапу поднимается VIP пассажир в сопровождении охраны. Последним в самолет почти вбегает молодой человек в спортивной одежде без багажа. На спортивной куртке гордо красуется орел с герба футбольного клуба «Анжи». Это был я.
11 ноября 2000 года. Подходит к завершению сезон в высшей футбольной лиге России. На завтра назначены матчи последнего тура. Дебютант высшей лиги – махачкалинский «Анжи» в «Лужниках» играет с московским «Торпедо» и если не проигрывает, завоевывает бронзовые медали. Команда уже в Москве и готовится к матчу, а я в Махачкале занимаюсь подготовкой праздничного концерта. Неожиданно, за два дня до игры заболевает главный тренер команды Гаджи Муслимович Гаджиев и руководство клуба концерт переносит. Теперь мне делать в Махачкале нечего, и я хочу быть с командой, хочу быть соучастником большой победы!
Вспоминаю расписание рейсов на Москву. Последний должен был улететь еще два часа назад. Звоню в справочную.
- Скажите рейс на Москву компании «Сибирь» улетел.
- Нет еще. Задержка до 21-35.
Повезло! У меня есть целый час, успею. Еду на своей машине в аэропорт, бросаю её на стоянке и бегу к КПП, через который на территорию аэропорта въезжает служебный транспорт. В руках у меня плакат-календарь 2000 года с групповой фотографией команды «Анжи». Отдаю плакат сотруднику досмотра, и он пропускает меня на летное поле. Бегу к самолету. Трап еще не убрали. Поднимаюсь на борт, меня вообще никто не встречает. Прохожу в салон, сажусь на свободное кресло. Без билета, без паспорта, без багажа. Чувствую, что кто-то из читающих эти строки сейчас произнес «так не бывает». Бывает! Во всяком случае, так было.
Взлетели. Самолет почти пустой – вместе со мной-зайцем 49 пассажиров. Чиновник с друзьями сложили один ряд кресел, получился большой стол. Мы знакомы и меня пригласили присоединиться. Летим душевно: коньячок, бутерброды, лимончик. Всё «испортил» командир воздушного судна.
- Внимание всем пассажирам. Говорит командир экипажа. Наш борт захвачен террористами. Их требование лететь в Израиль. Мы разворачиваемся и летим в Баку для дозаправки. Просьба всем сохранять спокойствие.
В салоне самолета повисла жуткая тишина. Немногочисленных пассажиров из первого салона стали переводить во второй. Это было требование захватившего борт террориста. Стюардесса сказала нам, что он в кабине экипажа. У него на теле взрывное устройство, а в руках пистолет. Потом уже выяснилось, что пистолет он забрал у экипажа из сейфа. Это был ПМ того самого чиновника, который летел с нами. Он сдал его в аэропорту Махачкалы и должен был получить в Домодедово.
Когда отпустил первый шок, чиновник (в то время министр финансов РД Абдусамад Гамидов) провел небольшое совещание. Было решено вести себя спокойно, не шуметь, не дергаться и наблюдать. Задача наблюдения вычислить среди пассажиров сообщника террориста.
Стали наблюдать. Махачкала – город маленький. Все друг друга знают. Исключения, конечно, бывают. Но редко. Лично я вспомнил человек пять. Подозрения у нас вызвали двое. Они сидели первыми во втором салоне, были до неприличия спокойны, один всё время что-то читал.
Ближе к полуночи приземлились в аэропорту Баку. Стало немного спокойнее, всё-таки не в воздухе. Сидим, ждем, когда нас выпустят. Не выпускают. Вдруг те двое вскакивают со своих мест, достают из спортивных сумок автоматы Калашникова и требуют всем заткнуться. Начинается паника, люди в шоке. Оказывается эти двое сотрудники ФСБ. Они возвращались из служебной командировки (в Дагестане тогда было неспокойно) и на борт с террористом попали совершенно случайно! Силовики потребовали от каждого мужчины подтвердить отсутствие при нем оружия. По очереди каждый вставал со своего места и приподнимал рубашку и майку, оголяя живот и спину. Напряжение в самолете нарастало. Еще через несколько минут после дозаправки наш самолет разогнавшись по ВВП вновь поднялся в воздух.
Мы летели уже часа три. Не зная куда, не понимая, что хочет от нас террорист или террористы, и, естественно, не ведая, чем всё это закончится. А в это время Москва уже по всем телеканалам и радиостанциям сообщила миру, что террористами захвачен гражданский лайнер с 48 пассажирами на борту.
Несмотря на требования сидеть во втором салоне я пошел в первый. Оттуда раздавался женский плач, и я решил выяснить, что случилось. Оказалось, что у одной из стюардесс случился нервный срыв. Она вспомнила, что на земле у неё маленький ребенок, а мужа нет. И если с ней что-нибудь случится, ребенка некому будет воспитывать. Уже не помню как, но я сумел её успокоить. Этот «подвиг» позволил мне всё оставшееся время полета находиться рядом со стюардессами в пустом первом салоне. Я развлекал их дагестанскими анекдотами, математическими загадками, а сам отвлекался от жуткого страха.
На втором часе полета командир ВС по громкой связи спросил, если кто-то из пассажиров, владеющий арабским языком. Такой пассажир на борту оказался. Им был Магомед Магомедов, он прожил до этого полета несколько лет в ОАЭ и язык знал достаточно хорошо. Уже потом, через несколько лет Магомед рассказал мне, что происходило в кабине экипажа. Израиль в принципе не принимает на своей территории захваченные террористами самолеты, и наш для них не был исключением. Мы предполагали, что нас собьют. Магомеда командир попросил переговорить с наземными службами Сирийской Арабской Республики. И Магомед взялся за дело.
- Это российский борт «7750». У нас 60 человек, в том числе 5 детей. Здесь террорист со взрывчаткой, он требует посадить самолет в Израиле, Израиль нас не принимает. Вы можете принять борт у себя?
- Борт «7750» понял вас. Мне нужно немного времени, чтобы связаться с руководством страны.
- Передайте вашему Президенту, что на борту его личный друг Магомед Магомедов.
- Понял вас, ждите.
Проходит минут пятнадцать. Нас уже сопровождают слева и справа два военных самолета ВВС Израиля. Они летят настолько близко от нас, что я вижу силуэты летчиков. Страшно становится еще больше. Я уже мысленно попрощался раза три с семьей и друзьями.
Выходят на связь арабы.
- Борт «7750» мы готовы принять ваш борт у себя.
Но тут на связь выходят и евреи.
- Борт «7750», мы готовы обеспечить вам безопасную посадку на территории Израиля.
- Куда летим? - спрашивает командир ВС.
Террорист по-прежнему требует посадки в Израиле. Решено выполнить требование террориста. Ранним утром 12 ноября 2000 года рейс авиакомпании «Сибирь» Махачкала – Москва совершил мягкую посадку на территории базы ВВС Израиля в пустыне Негев. Я не знаю имени и фамилии командира ВС, но хотя бы сейчас, через много лет передаю ему огромною благодарность от всех пассажиров того злополучного рейса за хладнокровие и профессионализм.
В окна иллюминаторов пассажиры видят вокруг самолета машины скорой помощи, пожарные расчеты и очень много «космонавтов» - силовиков, одетых в маски и шлемы и готовых к штурму. Через десять минут после посадки террорист вышел из кабины и спокойно сдался властям Израиля. Пассажиры по одному спустились на землю по надувному трапу. Нас посадили в автобус и отвезли в какое-то помещение без окон и дверей. Вдоль стены стояли столы, на которых были огурцы с помидорами, хлеб, сметана, бутерброды с сыром и питьевая вода. Часа через два меня вызвали в соседнее помещение и долго, но вежливо допрашивали. Пассажир без билета и паспорта внушал у них естественное недоверие. Вечером того же дня за нами Москва прислала другой самолет и мы вылетели в Москву. Террорист летел с нами. Связанного по рукам и ногам его засунули под кресла в первом ряду. Террористом оказался психически больной дагестанец. Он хотел сообщить миру, что наступает «желтая раса» и скоро всем придет пипец. Кто знает, может он и прав в чем-то. Никакого взрывного устройства у него не было. За него он выдал привязанный к телу скотчем аппарат для измерения давления. Года три-четыре назад он повесился, не выдержав своих собственных тараканов в голове.
Через год авиакомпания «Сибирь» пережила еще один угон своего самолета. На этот раз гораздо более серьезный. Погибли люди. В Дагестане была такая традиция: если родившийся ребенок часто болеет и плохо развивается, ему меняют имя. Так поступили родители великого имама Шамиля. При рождении ему дали имя Али, а через какое-то время сменили имя на то, что известно сейчас всему миру. Авиакомпания «Сибирь» теперь – «S7». Её яблочно-зеленые самолеты теперь самые заметные во всех аэропортах мира.
Если статья вам понравилась, не забудьте поставить "палецвверх" и подписаться на канал, а я еще что-нибудь придумаю...