Глава 1
Шла постновогодняя неделя. Низкое темное небо над Вторым Космопортом напоминало дискотеку: красно-синие огни прибывающих кораблей перемигивались в веселом ритме. Куда ни глянь — серебристая пыль и снег. Казалось, что прибывающих на Землю ждали танцы и застольное веселье, помноженные на радушный прием.
Молодой сгорбленный таможенник неуверенно водил коротким пальцем по гудящему экрану регистрации. Кстати, это наш герой, так что взгляните на его голобейдж: «Ал-др». Думаете, это космическое имя? Думаете, он полукровка — мама русская, папа с Центавра? Вовсе нет. Просто «Александр» не влезло. Перед «Ал-дром» уже скопилась фыркающая, попискивающая, попахивающая очередь гуманоидов, не привыкших к земной медлительности.
Говорил наш герой вяло, как будто одновременно жевал засохшую курагу и боязливо щупал языком взвывший кариозный зуб. Да и тема беседы была чисто бюрократическая. Перед ним колыхался изумрудный с желтым отливом по бокам пришелец. Сочетание безвкусное, но кое-где помогающее выживать и даже привлекать самок.
— Добро пожаловать на Землю. Просуньте щупальца сюда, пожалуйста. Вот так, немного подержите над сканером. Все, спасибо. Не волнуйтесь, слизь мы уберем.
Гуманоид глухо пробурчал… мы бы сказали «себе под нос». Но носа у него не было. А может и был, но в таком месте, что лучше не знать. Нам проблем хватает.
— Планета? Вид? Политические взгляды? О, интересно! Почему такое агрессивное отношение к землянам? Вот так взять — и всех съесть? Впрочем, я вас понимаю…
Таможенник удрученно вспомнил о начальнике и ждущей его в 18:05 липкой давке в туннелях. Его лицо приняло стоическое выражение.
— Предупреждаю: есть людей нельзя. Даже с дипломатической гала-визой. Даже в ваши видовые праздники. Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезь. Это пословица. Что такое пословица? Ну, поговорка, так сказать…
Александр смутился и скомандовал:
— Теперь положите голову на весы. Боже, ну придержите вы слизь на минуту! Нужен чистый вес! Так… Полкило. Записываем — подвид полуразумные. Хотя у меня сосед — мозг весит кило триста, а разума ноль.
— Скажите, для вашего вида нормально ходить с такой раздутой головой? Нет? Тогда это с непривычки. Среда, давит, да. Это пройдет. Голова вернется к нормальным размерам примерно к 5 января. Быстрее, чем у меня, ха-ха…
Гуманоид шипел, отфыркивался, возмущенно придерживая лапой струйки слизи с клыков.
— Слюни придержите, пожалуйста, сколько говорить. У нас одна уборщица на весь терминал. А вы тут все — кто слюни пускает, кто слизь выделяет, а кто под себя ходит. Это я про бомжей, не обижайтесь. Подвид такой землян — любят тепло, живут натуральным хозяйством. Вы их полюбите.
Гуманоид со свистом втянул нависшие слюни.
— Чувствуете боль в грудной клетке? Ах да, у вас нет грудной клетки. А у меня вот есть. И побаливает, да. Это тоже давление среды. Тяжесть в грудине, бесконечный хоровод мыслей — это все среда. Ужасно, но мы сами создали ее, вы знаете?
Гуманоид участливо посмотрел на болтливого таможенника.
— Типично земная история, саморазрушение. Слышали про атомные бомбы? Мирный атом, все дела. Мирный, угу. Помню, бабахнуло так, что у меня в квартире все стекла высадило. Потом уже одумались, президент по всем экранам разоружение объявил. Сам говорит бодро так, оптимистично, а пол-лица радиацией искорежено. Умора…
— Так, документы у вас в порядке. Осталось мысли проверить. Подумайте вот сюда, в трубочку. Так, так… Ага, съесть меня хотите, в туалет хотите, землян не любите — ничего особенного. Нет, я не обижаюсь, не думайте. Мысли разные бывают, у людей еще похлеще! Собственно среда так и появилась.
Саша вскинул к потолку мечтательные серо-зеленые глаза. Он вообще любитель пофилософствовать с каждым зеленым встречным. А иначе на работе совсем скучно.
— Тысячелетиями мы думали плохо и поступали еще хуже. Вы читали историю Земли? Да, нас даже приводят в пример в курсе межпланетной истории. Типа раса с особенно негативным мышлением.
Гуманоид незаметно нацедил лужицу слизи на стойку. Таможенник продолжал пережевывать свою «курагу».
— А вы знаете, сколько у нас проблем? Вот у вас пять щупалец, так? А у меня две руки всего. Поэтому и вожусь с анализами вашими так долго. Вот простите, это не видовой расизм, но все же — если что, щупальце-то у вас отрастет? Вот-вот, через неделю — в каждом щупальце по бутылке пива и привет! А мои руки не отрастут.
Таможенник вздохнул и шлепнул оттиск на бумаги гуманоида. Лазерная подпись «2-го таможенного Управления». Хоть съешь документ, а она будет из живота просвечивать.
- Ладно, ваши ментальные анализы в порядке. Добро пожаловать на Землю, страна Евразийский союз, автономное галапоселение Москва. Ползите к тому терминалу. За ним уже не действует силовое поле. Вы полностью погрузитесь в среду. Поначалу может быть очень плохо – тогда купите ядов и выпейте. Мы все тут так делаем…
Гуманоид пополз к выходу. Его распухшая голова еще долго колыхалась среди толпы существ, оставляя облачко изумрудного пара. Александр вздохнул и заблокировал экран в окошке приема.
- Обед! Вернусь через час. А вы, слизь ходячая, - добавил он вполголоса, - друг друга тут не переешьте. Если вы приехали такие злобные, что же с вами сделает среда…
Среда. Она подавляет лучшее в человеке. Заставляет неделями лежать обездвижено. Поглощать всевозможные яды, в кратком забытье отдыхая от вездесущего давления. Она делает лица в подземных туннелях озлобленными, улыбки на верхних уровнях натянутыми, а разговоры за семейным столом похожими на звуки нелегальных собачьих боев.
Среда незаметно проникает в поры, она у нас в крови, она передается с молоком матери. В воде, в воздухе, в еде, в пыли на бытовых приборах. Среда падает с неба дождем, лежит на листьях деревьев.
Она везде. И мы адаптированы.
Мы умеем жить в среде. Главное – мы умеем пользоваться средой в личных целях. Мы оправдываем все влиянием среды. И имеем на это полное право, чтобы там не говорили ученые с других планет. Они сидят себе комфортно в теплых влажных барокамерах, пишут исследования, даже ни разу не побывав на Земле, не ощутив тяжесть. Белоручки, хотя щупальца и зеленые.
Попробовали бы они пройтись по нашим улицам, залитым серебристым свечением среды. Когда каждый шаг – страшен, неприятен и вызывает смутное чувство тревоги. Когда навстречу тебе ползут не довольные биоциклом гуманоиды с пятью здоровыми щупальцами, а такие же придавленные сограждане с полными пакетами плохой еды. Им самим до себя.
Тебе – тоже.
Тогда они поймут, почему мы строим храмы и поклоняемся среде. Да, мы хотим ее задобрить, ведь нести такой груз можно только, если сродниться с мучителем. Словом, пусть эти лупоглазые зеленые ученые поживут месяцок в нашей «жалобке» – посмотрим, как они забулькают…
Александр не вернулся к работе после обеда. Сказавшись больным и не вызвав ни малейшего удивления начальства, он отправился домой, в свою комнатку на четвертом этаже муниципальной «жалобки».
Этот тип зданий получил в народе меткое прозвище, потому что жили в нем особенно сильно придавленные Средой маленькие люди. В «жалобках» царила тишина. Только по вечерам слышались вздохи жильцов вперемежку с ликованием экранов. И легкое потрескивание серебристой пыли в тускло освещенных коридорах…
