Глава 7
Следующие несколько ночных смен прошли без особых происшествий. Всё по накатанной: инструктаж, написание десятка-полтора протоколов (постановлений-квитанций), патрулирование района, поимка «синяка» (иногда и нет), списание материалов, гараж, мойка. В одну из ночей «отличился» экипаж ППС (патрульно-постовая служба). Надо отметить, что из всех подразделений Дз-кого РОВД будь то опера, следствие, дознание, ПДН (отдел по делам несовершеннолетних) или ГАИ, чаще всего, почему-то, «отличались» именно ППСники. Поэтому даже на торжественных мероприятиях, посвящённых профессиональным праздникам, где, в общем-то, принято всех хвалить и раздавать награды и грамоты, командира роты ППС обычно вызывали на трибуну где он привычно, глядя в пол, пытался оправдываться: мол исправимся, догоним, перегоним, больше так не будем и т.д. Работали в смену два экипажа ППС, рабочий день у них был до часу ночи. Так вот, в одну из ночей одному из экипажей поступила заявка, что в одном из подъездов жилого дома между этажами обнаружен труп наркомана. Прибыв на место, они обнаружили, что в действительности всё так и есть. «Труповозка», специальный автомобиль для таких случаев находится в ведомстве муниципалитета и на вызовы может ехать ну очень долго, бывает что и несколько часов. Труп надо «охранять», а время полпервого ночи, смена заканчивается. Но парни не растерялись: позвонили в одну из дверей и попросили открывшего дверь, заспанного, в одних трусах, мужика, чтобы труп полежал у него в квартире до приезда санитарного транспорта. Что и говорить – смекалка главное оружие милиционера! Насколько был интеллигентен тот мужик и что он ответил на столь заманчивое предложение, история умалчивает, но вот начальник Дз-кого РОВД, узнав об этом на утренней планёрке, в выражениях не стеснялся. Эту, как, впрочем, узнавали и другие новости, гаишники узнали в дежурной части во время вооружения. Дежурный и его помощники по долгу службы всегда были в курсе всех событий в районе и в РОВД в частности.
В одну из смен старшему лейтенанту А. наконец представился случай отомстить Лёхе Ромашкину за его подколы. Как обычно, под утро экипаж сидел в кабинете и готовился закончить работу. Капитан Мокров списывал отработанные материалы, а старший лейтенант А., совместно с капитаном Ромашкиным писали различные справки и рапорта. Т.к. старший лейтенант А. был ещё стажёром, то составлять различные документы от своего имени он не имел права. Он писал всё от имени Ромашкина и отдавал ему на подпись. Заметив, что тот подписывает не глядя, старший лейтенант А. накатал рапорт следующего содержания:
Начальнику Дз-кого РОВД
Полковнику Попову А.Д.
Рапорт
Прошу Вас уволить меня из рядов МВД РФ в связи с тем, что я очень за*бался работать и сильно переедаю по ночам, поэтому, в последнее время страдаю приступами метеоризма.
Дата. Капитан______/РомашкинА.Л./
Ромашкин опять не глядя, поставил под рапортом свою витиеватую, «министерскую» роспись. Выйти из кабинета последним и оставить рапорт на столе, было делом техники. А впереди было два выходных, и старший лейтенант А. не сомневался, что этот рапорт с легко узнаваемым Ромашкинским автографом станет всеобщим достоянием.
В милиции «подколоть» коллегу вообще было принято, и, надо отметить, делалось это в большинстве случаев по-доброму и воспринималось это адекватно. Однако, стоило кому-нибудь обидеться на дружескую шутку, как количество этих самых шуток в отношении этого субъекта сразу возрастало в разы, может быть именно поэтому никто и не обижался (или делал вид, что не обижался). Табу было только шутить над начальством.
В помещении дежурной части было несколько маленьких одиночных камер для временно задержанных. В одну из смен, около 23.00, заехав в РОВД для мед. освидетельствования очередного водителя, попавшегося за ездой в нетрезвом виде, старший лейтенант А. увидел сидящих в этих камерах четверых подростков, лет шестнадцати на вид, прилично одетых. Три парня и одна девочка. Были они слегка нетрезвы и пытались убедить окружающих и себя в первую очередь, что они нереально круты и задержали их по ошибке и «щас с кого-то слетят погоны» и «ващееее, ты знаешь кто мой папа?». При этом весело переговаривались между собой и заливисто хохотали над собственными плоскими шутками.
- Вася, это кто такие? – кивнув в сторону малолеток, спросил старший лейтенант А., заметив рядом знакомую ПДНщицу
- Пойдем покурим – устало ответила она – И не зови меня Васей, я Василиса.
- Хорошо, Вася, я запомню, пошли курить.
Они вышли на крылечко, закурили, и Василиса поведала старшему лейтенанту А. следующую историю:
- Эти отморозки где-то раздобыли дешёвого пойла, пошли в детский садик, выпили, показалось мало. Начали докапываться до прохожих с целью раздобыть денег на «продолжение банкета». С одним из прохожих завязалась словесная перепалка, и один из подростков ударил его сзади бутылкой по голове. Когда тот упал и потерял сознание, положили ему на шею толстую ветку и по очереди прыгали на ней, пока мужик не умер. Потом отрезали ему кисть руки ножовкой (где взяли???) и ходили с этой кистью несколько часов по микрорайону, просовывая её в окошечки киосков с целью напугать продавщиц, что бы те бесплатно отоварили их спиртным и сигаретами. Причём заводилой у них, судя по всему, была девка – Василиса затушила сигарету - Ладно пошла я, удалось дежурство, всю ночь бумаги писать.
Васю было реально жалко. Отдел ПДН находился рядом с отделом ГАИ, и именно с ПДНщицами у гаишников были самые теплые отношения. Работали там одни женщины и работали, надо сказать, «на износ», порой забывая про собственные семьи. Плюс ночные дежурства, на которых им редко удавалось поспать. Это только кажется, что с несовершеннолетними работать проще. На деле попадаются такие семнадцатилетние лбы, с которыми не каждый-то взрослый мужик справится. А вот они справлялись. При том, что у ПДН, в отличие даже от оперов, не было своего служебного транспорта.
Через месяц ночной работы Лёха Ромашкин ушёл на больничный, капитана Мокрова вернули на бумажную работу и у старшего лейтенанта А. появился новый напарник. Наконец-то его поставили в пару не с «пенсионером». Юрка Ерофеев был ровесником старшего лейтенанта А., отслужив срочную в ВДВ, попал в отдел практически сразу после дембеля, можно сказать случайно. Был он здоровый, сильный и добродушный. Умел пошутить, над собой в том числе, на момент прихода старшего лейтенанта А. в отдел ГАИ Дз-кого РОВД проработал там уже семь лет и был в чине лейтенанта. Работал он в день, в паре с другом, Саней Старых. Старых перевели в административную практику, на ГОСовскую должность, а Юрку перевели работать в ночь. Старший лейтенант А. посчитал это признанием своих заслуг, ибо теперь они работали в ночную смену ВДВОЕМ. Значит он теперь не третий на подхвате, а полноценный второй, пусть и без оружия. Конечно все регламенты запрещали подобное. Стажёров не то что нельзя было ставить в напарники к аттестованным сотрудникам, им вообще запрещалось работать в ночь. Но в районных отделах ГАИ от регламентов иногда немножко отступали. Особенно когда на пользу делу. Поэтому на следующую смену старший лейтенант А. шёл с некоторым воодушевлением. Во-первых ночную работу он более-менее изучил и, нужно отметить, она ему больше нравилась чем дневная, во-вторых ему уже порядком поднадоело работать с более старшими товарищами. Они хоть и учили чему-то полезному, но не воспринимали старшего лейтенанта А. как полноценную боевую единицу. И действительно, предчувствия не обманули, с Ерофеевым старший лейтенант А. очень хорошо сработался и проработал с ним до самого окончания стажировки, пока не пришло время отправиться в учебный центр МВД.