Любой мальчишка из моего детства, выловивший пару десятков окуней, считал себя опытным рыбаком. Я был не исключение. Летние каникулы в деревне – это, прежде всего, удочки, заветная коробка с крючками и грузилами, соседские гуси, в качестве производителей поплавков, и связки подсыхающих трофеев под карнизом бабушкиного дома.
А еще место на речке укромное было. Скрыто зарослями ивняка и крутым берегом. Пробираться туда только у меня и возникало желание – уж, очень крупная плотва там ловилась. Сидишь, на поплавки смотришь, мечтаешь об улове неслыханном. Красота.
Но красота эта рухнула в одночасье. Однажды рядом с поплавками вынырнула что-то глазастое и неожиданное до ужаса в душе детской. За удочками я вернулся с дядькой своим на следующий день. Он мне и про бобров рассказал и хатку их показал. Вот только плотву я там больше не ловил. Говорил, что клевать перестала.