Немецкая община Мозырского Полесья в межвоенный период представляла собой социокультурный феномен в национально-смешанной среде. Переселившись из украинской Волыни до Первой мировой войны, немцы в основном проживали в Наровлянском, Ельском, Лельчицком, Житковичском регионах. По данным Всесоюзной переписи населения 1926 г. на Мозырщине насчитывалось 3294 сельских немца — 69,2 % всех немцев БССР, проживавших в сельской местности. Именно сельское немецкое население представляет первоочередной интерес в изучении данной этноконфессиональной культуры в смешанном этнокультурном контексте. Городское немецкое население было дисперсным, в большей степени «растворялось» в иноэтническом окружении.
С момента поселения на белорусской земле немецкие крестьяне-колонисты составляли неславянский этнокультурный анклав в среде белорусов, украинцев, поляков, малочисленного русского населения, в Наровлянском районе — и чешского. При этом немцы повлияли на местную этнотерриториальную ситуацию. В частности, после их депортации из прифронтовой зоны в 1915 г. обжитая немцами территория, например, Хатковского впоследствии сельсовета, была заселена мигрантами-украинцами.
Проживая в иноэтническом окружении, немцы имели свое достаточное национально-культурное пространство. Устойчивость немецкой общины определялась наличием необходимых структурных элементов — саморегуляции, восполняемости, этно- конфессионального единства и хозяйственной однотипности. Браки, за редким исключением, заключались по внутриэтнической линии. Информационные связи, как необходимый фактор функционирования данного этнокультурного комплекса, реализовывались в личных контактах, общении с внешним миром по религиозной линии, через миграционные процессы, переписку с заграничными родственниками и т. п. Внутриэтническая консолидация оберегала этнокультурную самобытность, спасала ее от ассимиляции. Традиционная этноконфессиональная культура, особенно ее стержень — религия, выполняла функцию социально-этнического интегратора. В религии, наряду с языком и традиционным бытом, проявлялась и сохранялась этничность немцев.
Этнический стереотип немцев в глазах местного славянского населения включал такие основные показатели, как консерватизм, патриархальность, замкнутая обособленность, хозяйственность, высокая религиозность, аккуратность, законопослушность. В целом данная картина представляется более-менее адекватным отражением устойчивой специфичности немецкой этноконфессиональной культуры. Вместе с тем на формировании стереотипа во многом сказывалась часто непонимаемая нетипичность немцев, весьма устойчивое своеобразие их культуры и психологии, что ограничивало степень совместимости со славянским населением.
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзене и будете в курсе новых публикаций и исследований!
За кажущейся внешней «обособленностью и замкнутостью» в действительности имели место тесные связи местных немцев с Германией, США, Канадой, различными регионами СССР. Немецкие лютеранские, баптистские и евангельских христиан общины поддерживали постоянные контакты с единоверцами. Особенно в этом плане выделялись баптисты, контактировавшие с заграницей, Украиной, Северным Кавказом, Сибирью через переписку, личные встречи, приезды учителей-проповедников.
Во многом непривычны для окружающего населения были такие черты быта немецких крестьян, как рачительность, стремление к порядку, болезненное чувство собственности и уважительное отношение к собственности чужой, роль и место немецкой женщины в обыденной жизни — «Kinder, Kuche, Kirche», лютеранские и баптистские школы с оркестрами и хорами.
Спектр отношений между немцами и иноэтническим населением варьировался от дружественности до подчеркнутой холодности. Их характер во многом определялся плохим знанием немцами в целом русского и белорусского языков, памятью о разорении местным населением их хозяйств после депортации 1915 г. Власть, столкнувшись со стойким неприятием немцами колхозов, формировала общественное мнение о немецкой «замкнутости на национальной и религиозной почве», «напряженных взаимоотношениях» между немцами и остальным населением. Речь шла даже о «национальной ненависти» со стороны немцев. В качестве доводов приводились эпитеты, даваемые немцами белорусским крестьянам, — «grauen» («серый»), «WickelfuBer» («лапотник», «мужик»), категорический отказ «коллективизироваться с белорусскими крестьянами».
Мы не исключаем существовавших не совсем лестных характеристик, трений на бытовой почве, что представляется довольно универсальным явлением в национальносмешанной среде. Однако корректней признать отчужденность немцев к той части местного социума, которая являлась послушным исполнителем официальной политики, не одобряемой немцами. Насильственная коллективизация, гонения на религию немцами однозначно связывались со Злом. Поэтому дело не в белорусских крестьянах, а в нежелании немецкого населения вообще «коллективизироваться», терять свободу. Главным вектором в национальных отношениях со стороны немцев была избирательность по критериям порядочности человека, его трудолюбия и хозяйственной основательности, религиозной духовности, а не этничности, тем более, если ее конкретные носители были ангажированы во властные структуры.
В свою очередь характер отношений к немцам со стороны славянского населения был также неоднозначным — от партнерства до неприязни. В любом случае общим было одно — признание приоритета немцев в хозяйственной сфере. В информационной сводке ГПУ за 1926 г. отмечалось, что «белорусы и украинцы следуют примеру немцев, всячески стараясь культивировать свое хозяйство. Многие завидуют немцам. Так, гражданин Заяц, осматривая хозяйство немца Лангаса, сказал: «Сдохну я, если за три года не заведу такое хозяйство».
В 20-е годы существовали тесные контакты в религиозной сфере — между немцами-баптистами и белорусами-евангельскими христианами (по данным на 1925 г.), белорусской и немецкой общинами евангельских христиан (по данным на 1930 г.). Немцы пользовались авторитетом и в решении принципиальных вопросов местной жизни. Как зафиксировано в официальном документе 1930 г., при перевыборах сельсовета «белорусское население следовало указаниям немцев».
Информаторы-современники отмечают дружелюбность немцев, контактность с соседями. Последние, будучи приглашенными немцами на праздники, с благодарностью откликались, оставляя при этом свои хозяйственные заботы.
Голод на Полесье в 1933-34 гг. сблизил местное сельское население независимо от национальности, вероисповедания. Инициированная немцами кампания обращения за гуманитарной помощью в германские консульства, первоначально проходившая в немецкой среде, распространилась среди местных поляков, белорусов, украинцев, чехов. Она носила характер латентного сопротивления тоталитарному режиму. Реакция карательных органов на «дискредитацию успехов социалистического строительства» — аресты, высылка, расстрельные судебные приговоры — не была национально избирательной.